Пейдж Тун - Джонни, будь паинькой (ЛП)

Он откидывается на спинку кресла.

— Может, букет? — предлагаю я.

Джонни саркастично усмехается:

— Я не дарю цветов, цыпочка, заруби себе на носу.

Чувствую, что краснею.

— Ах, ну да, ты же ничего обо мне не знаешь, — холодно добавляет он. — Ты же не коллекционируешь звезд, да?

— Нет, — огрызаюсь я. — Но знаю, кто коллекционирует, если тебе интересно. — Раздраженно подталкиваю к нему фотографию брюнетки в кружевном белье.

Джонни запрокидывает голову и смеется. Впервые слышу его искренний смех. Дерзко смотрю на него, все еще злясь на то, что он считает меня краснеющей по любому поводу идиоткой.

— Заманчиво, но я и так в полной заднице. — Он ухмыляется. — Лучше пойду ей позвоню. — Он встает, сует руку в карман и достает мобильник. — Вчера батарея села, и Серенгети, наверное, оставила десяток голосовых сообщений. У тебя есть зарядка?

— Э-э-э… — Открываю ящики стола и торопливо в них шарю. Джонни переминается с ноги на ногу. Чувствуя себя бесполезной, открываю органайзер. Куда, черт возьми, Паола сунула зарядку? — Прости, — поднимаю глаза на Джонни, который всем своим видом выражает нетерпение. — Есть предположения, где она может быть?

— Нет, — отрезает он.

Встаю и подхожу к другому столу, открываю ящики и роюсь в них, чуть ли не подпрыгивая от переполняющего меня адреналина.

«Успокойся, Мег, это всего лишь долбаная зарядка».

Внезапно в голову приходит мысль.

— Погоди, ты что, не заряжал его с тех пор, как Паола уволилась?

— О, точно, — отвечает Джонни и морщит лоб, пытаясь вспомнить. — Прикроватная тумбочка, — наконец выдает он и выходит.

«Чертова тумбочка», — беззвучно бормочу я и приступаю к уборке в шести разворошенных ящиках.

Через два часа я все еще в кабинете. Джонни больше не приходил. Роза заглядывает ко мне и сообщает:

— Я домой, милая. Оставила вам в холодильнике пару пицц.

— Чудно, спасибо!

— Я точно слышала, что Джонни вернулся?

— Да, пару часов назад. Пошел наверх позвонить Серенгети.

— А-а, — понимающе говорит Роза. Интересно, она читает сплетни о звездах?

— Вы с ней встречались? — спрашиваю я.

— Да, она пару раз тут бывала.

Я киваю, желая узнать подробности, но чувствуя, что выпытывать их не нужно.

— Ладно, милая, я пошла. До встречи.

— Пока, Роза, и еще раз спасибо!

Вскоре я заканчиваю работать и ухожу из кабинета. Стою у подножия лестницы, прислушиваясь, не раздадутся ли шаги Джонни, но ничего не происходит. Стоит ли подняться и спросить его, не хочет ли он пиццы? Даже не знаю. Минуту колеблюсь. Наверное, все-таки стоит. Поднимаюсь на пару ступенек, останавливаюсь и оглядываюсь. Нет, лучше не надо его беспокоить. Спустится сам, если проголодается.

Иду на кухню, включаю духовку и достаю из холодильника пиццы. Роза приготовила одну с курицей, зелеными перчиками и красным луком с шашлычным соусом, а другую с моцареллой, помидорами и базиликом. Какую бы предпочел Джонни? Не вегетарианец ли он? Сомнительно, но я не уверена. Упоминается ли об этом в органайзере?

Снова иду к лестнице и прислушиваюсь. Ничего. Это нелепо. Уверенно поднимаюсь на второй этаж, сворачиваю налево, но сделав пять шагов к его комнате, нерешительно останавливаюсь. Возвращаюсь на кухню и заглядываю в холодильник в поисках чего-нибудь съедобного, чем можно утолить голод и избавить себя от необходимости принимать решение.

Наверное, сварю картошку в мундире. Повариха из меня неважная. Или стоит пойти к себе в комнату и воспользоваться кухонькой? Не хочу мешать Джонни.

Да, так я и поступлю. Оставлю духовку включенной на случай, если ему захочется съесть пиццу. Или испечь ее для него?

Ерошу волосы. Как же я устала! Подожду еще полчаса — вдруг он спустится.

Спустя час и сорок минут я уже с десяток раз сходила к себе в комнату и обратно на кухню. И решение так и не приняла.

Знаю, выглядит так, будто я чокнутая. В конце концов, это же не судьбоносное решение: есть пиццу или не есть.

Все, решила. Готовлю.

Открываю духовку и отправляю в нее обе пиццы. Через несколько секунд передумываю и достаю их обратно.

— Что ты делаешь?

Ну вот опять. Мег изображает из себя идиотку перед новым боссом. Поворачиваюсь и растягиваю губы в улыбке:

— Ничего. Просто готовлю пиццы, которые оставила Роза.

— Или не готовишь, — замечает Джонни, кивая на пиццы на столешнице.

Смущенно смеюсь, беру противень с пиццами и ставлю его в духовку.

— Хочешь есть? — Наверное, лучше не посвящать его в подробности.

— Конечно. С чем они?

Рассказываю.

— Пополам? — предлагает Джонни.

Он решает трапезничать на террасе, и скоро я иду туда с нашим ужином. Джонни сидит на шезлонге и перебирает струны акустической гитары. Задерживаю дыхание, понимая, что он еще и поет. У него прекрасный голос, глубокий и мелодичный. Я знаю, что Джонни умеет петь с надрывом, но сейчас он поет медленно и нежно. Не могу сдвинуться с места.

— Прошу, прошу, прошу, дай мне то, чего я хочу…

Джонни видит меня и замолкает. Кладет гитару на шезлонг и смотрит на меня своими проницательными зелеными глазами. В животе начинают порхать бабочки.

— Это одна из твоих новых песен? — Я пытаюсь говорить спокойно, стоя перед ним с двумя большими блюдами.

— Нет, Мег, это песня «Смитс».

— Ой, я собиралась сказать, почему бы тебе не оглянуться по сторонам, зануда, разве ты мало имеешь? — пытаюсь я скрыть свое невежество.

— Не думаю, что Моррисси приходило такое в голову.

— А этот старпер тут при чем?

— Он был вокалистом «Смитс», Мег. Черт, ты правда ничего не знаешь о музыке?

— Я знаю, что «Спайс герлз» на пике карьеры продали больше альбомов, чем ты. И это было до того, как ушла Джери.

Джонни качает головой и ошеломленно на меня смотрит:

— Как ты вообще ко мне попала?

— Забавно, что ты об этом спрашиваешь. Я разговаривала с помощницей Рода Фримантла…

— Разговаривала?

— Ну, переписывалась в МСН. Короче, я общалась с ней — кстати, ее зовут Китти, — и она сказала, что ты месяц искал замену Паоле.

— Угу, — кивает Джонни. Поднимается и идет к дальнему концу террасы, где стоит каменный стол и скамейки. Я иду за ним.

— Красное вино подойдет? — интересуется Джонни, направляясь к бару.

— Прекрасно, — соглашаюсь я и ставлю пиццы на стол. Джонни приносит бутылку, бокалы и штопор.

— Почему Паола вообще ушла? — спрашиваю я, усаживаясь.

— Сядь туда, — командует Джонни, показывая штопором, куда именно. — Полюбуйся видом.

Повинуюсь, а он открывает бутылку и садится рядом со мной. Я отодвигаюсь.

— Я не кусаюсь. — Он косится на меня и наливает вино в бокалы. Какое-то время мы молча едим, глядя на город. Смог рассеялся, и закатное небо окрашивается из голубого в оранжевый.