Пейдж Тун - Джонни, будь паинькой (ЛП)

— Нет, однако мне хватило на покупку и ремонт двухкомнатной квартирки. Через пару лет я скопил достаточно, чтобы приобрести жилье получше. Еще через пару лет все повторилось. Как я и говорил, мне очень повезло.

— А по-моему, везение ни при чем, — изумленно возражаю я. — Сдается мне, ты действовал умно.

Кристиан улыбается.

— Итак, что думаешь? Не желаешь переехать?

— Я бы с радостью. Но ты уверен? Раз ты не сдавал раньше комнату… Я тебя не стесню?

— Ты забываешь, что я жил с девушкой, — отвечает он. — И, если честно, ненавижу жить один. Я компанейский парень.

— Я тоже, — улыбаюсь я. — Подумывала купить студию, но, полагаю, одной мне будет тоскливо.

Кристиан интересуется, сколько я платила Бесс, и мы оговариваем ежемесячную сумму без учета счетов. Потом он идет на кухню, где ставит чайник. Я останавливаюсь у двустворчатых дверей и гляжу на зимний сад, опустевший, но такой чистый и аккуратный. Уверена, весной сад очень красив. Меня охватывает радость при мысли, что я буду здесь и увижу, как он зацветет.

— Ты часто выходишь в сад? — взяв протянутую кружку, спрашиваю я.

— Да, частенько. Мне вроде как нравится возиться с растениями. А тебе?

— У меня не было сада с тех пор, как я поселилась в Лондоне, но, да, идея мне по душе.

— Ну, я посадил луковицы и подстриг кусты, — шутливым голосом говорит Кристиан, подражая фермеру Джо. — Так что через пару недель будет красотища.

— Дурачок, — смеюсь я и отпиваю чай. — Когда можно переехать?

Мне всего-то и надо, что покидать разбросанные вещи в потрепанный чемодан и снова его застегнуть, поэтому я готова переехать в свой следующий выходной. Бесс жалеет, что я уезжаю.

— Нет! Зачем тебе уезжать?

— Я не могу вечно спать на твоем диване…

— Нет, можешь. К тому же наполовину он твой, не забывай, — канючит она.

— Оставь его себе, — расщедриваюсь я и смеюсь. Мы нашли диван на обочине дороги полтора года назад. Он был в довольно хорошем состоянии.

— Проклятая северянка, — бормочет Бесс, потом долго и крепко меня обнимает и, скрепя сердце, обещает вскоре навестить.

Вечером в день переезда Кристиан готовит мексиканские фахитас, и я вспоминаю Розу и еду, которую она мне подала в первый день у Джонни.

— О чем думаешь? — интересуется Кристиан, и я делюсь с ним мыслями.

— Что, по-твоему, скажет Джонни, когда узнает, что я переехала к тебе? — спрашиваю я.

— Ему необязательно знать, если не хочешь. В любом случае он бывал у меня лишь однажды.

Решаю промолчать. Не желаю, чтобы Кристиан понял, что я хочу, чтобы Джонни знал, где я живу.

Звонит телефон. Извинившись, Кристиан идет отвечать. Он берет трубку, переходит в гостиную, плюхается на диван и кладет скрещенные ноги на кофейный столик. Из слов Кристиана заключаю, что на проводе его мать.

— Извини, — вернувшись за стол, снова говорит он. — Мама сама не своя из-за свадьбы моего брата.

— Антона, верно?

— Да.

— Почему твоя мама сама не своя?

— Обычная свадебная лабуда. Гости не ответили на приглашения, кондитер вылетел в трубу, платье Ванессы до сих пор не готово…

— Ванессы?

— Невесты брата, — поясняет Кристиан.

— Когда свадьба?

— Через пару недель.

— Ты его шафер?

— Вообще-то, нет. Наглый мерзавец пригласил своего однокурсника, и другие шаферы ему не нужны.

— О. Ты расстроен?

— Не-а. На самом деле, чертовски рад, что не придется толкать речь. Зато смогу напиться.

Кристиан вздыхает и, откинувшись на спинку стула, потирает живот.

— Было очень вкусно. — Я встаю и принимаюсь убирать со стола. — Ты хорошо готовишь.

— Не так хорошо, как Роза. — Он поднимается. — Но и не так уж плохо.

— Клэр умела готовить? — следуя за ним на кухню, спрашиваю я.

— Да, но она питалась только вегетарианской дрянью. Поэтому мне приходилось самому себя кормить, — мелодраматично добавляет он.

— Сколько вы прожили вместе? — интересуюсь я, когда Кристиан начинает загружать посудомоечную машину. Отыскав пищевую пленку, накрываю ею миски с сальсой и сметаной.

— Пару лет, где-то около того. — Кристиан стонет и закатывает глаза. — Это еще одна проблема, которая выводит маму из себя — мне не с кем пойти на свадьбу.

— Ты не обязан никого приводить.

— По мнению мамы, обязан.

— Я пойду с тобой, — в шутку предлагаю я.

Его глаза загораются.

— Правда?

— Э… — Такого я не ожидала. — Полагаю, я могла бы.

— Было бы здорово! — с восторгом произносит Кристиан.

— Мне ведь не придется притворяться твоей девушкой и все такое?

— Нет, не волнуйся, — посмеивается он. — Просто маму заботит схема рассадки гостей. Но она будет рада наконец с тобой познакомиться.

— Наконец? — уточняю я.

— О. Ну, я рассказывал ей о тебе.

— Неужели? — весело спрашиваю я. — Зачем?

— Я лишь упомянул, что ты составляла мне компанию в Лос-Анджелесе. Ее все еще беспокоит влияние Джонни на меня. Она так и не простила его за то, что он трахнул мою подружку. — Я жую нижнюю губу. — В любом случае будет здорово. Спасибо тебе! — продолжает он, споласкивает губку и направляется к столу. Я иду следом.

— Да не за что. Осталось только подобрать платье.

— То, которое ты надевала на вечеринку как-там-его на холмах, подойдет.

— Которое? Синее?

— Да. Оно очень красивое.

Он замолкает, протирает стол, потом смотрит на меня.

— Спасибо, — удивленно благодарю я. — Но чем не повод прошвырнуться по магазинам? Пожалуй, заскочу утром в Хэмпстед и что-нибудь подыщу.

Кристиан так мил и заботлив. Наблюдаю, как он возвращается в современную открытую кухню, снова споласкивает губку и протирает столешницы. На нем черная водолазка и темно-синие джинсы. И, может, все дело в цвете, но, ей-богу, он худее, чем мне помнилось.

Неужто Китти была права относительно него? Я о том, что нравлюсь ему.

Китти! Бог мой. Я все собиралась посмотреть почту, но за несколько недель так и не добралась до компьютера, а свой айфон оставила в кабинете у Джонни, поскольку посчитала, что не вправе его забрать.

— Эй, можно я воспользуюсь твоим компьютером, чтобы проверить почту? — спрашиваю я Кристиана.

— Конечно. — Он отводит меня наверх в кабинет, открывает ноутбук, вводит пароль и отходит.

Придвигаю стул и сажусь. Захожу в почту, но в ящике один спам. Вспоминаю, что не давала Китти адрес личной почты, только рабочей. Глубоко вдохнув, начинаю набирать сообщение. Будет трудно объяснить, почему я уволилась. Китти точно подумает, что я угодила в щекотливую ситуацию, тем более я так долго ей не писала. Извиняюсь, что не связалась с ней раньше, а потом насколько могу приукрашиваю обстоятельства — пишу, что скучала по Лондону и захотела сюда вернуться. Она смекнет, что все не так просто. Я лишь надеюсь, что наше понимание условий о неразглашении удержит ее от излишних расспросов.