Клари Ботонд - В садах чудес

На следующий день я пришла к нему, накормила его, снова дала лекарство. Он начал поправляться. Теперь мы много говорили. Я узнала, чему же он собирался учить меня. И перед лицом этого необычайного знания та жизнь, которую я вела, показалась мне никчемной и пустой. Я поняла, что должна оставить Грегорио! Все оборачивалось против меня. Умерли ваши родители. Покидать возлюбленного в такое время, конечно, это был дурной поступок. Но я больше не могла! Грегорио спрашивал меня, что со мной, просил, делал какие-то предположения. Все это было мне докучно! Я ничего не хотела объяснять, не сказала Грегорио о своей встрече со стариком. Я хотела просто уйти! И я ушла. Не могу тебе сказать, где мы скрывались — старик и я. Я редко бывала в городе, среди людей. Но однажды на рынке услышала о будущей свадьбе Грегорио. Я решила взглянуть на невесту. Я увидела, как подходил к ее дому Грегорио! О боже! Я все поняла!

Вечером я прямо спросила старика:

— Вы владеете столь удивительным знанием, отчего же вы проявляете такую мелочность и злобность? Неужели вы боялись, что я оставлю вас и вернусь к несчастному Грегорио?

— Да, — сухо ответил он. — Боялся. И могу тебе сказать, почему боялся! Потому что ты сильна и свободна! Только такую тебя я могу учить! Но я не властен над тобой! Я легко могу потерять тебя!

— Вы употребили свое знание во зло! — сказала я.

— Но, в сущности, начало этому злу положила ты, когда покинула Грегорио!

На это я ничем не могла возразить!

— Старик — злой волшебник? — я подался вперед и не сводил глаз с этого милого печального лица нашей Кларинды.

— Нет, — ответила она. — Он владеет знанием. И даже можно сказать, что это простое знание, любой из нас, как мне кажется, мог бы овладеть этим знанием, если бы захотел. Самое трудное — научиться хотеть по-настоящему! Но, впрочем, я не могу много говорить об этом. Лучше расскажу тебе, как же все произошло.

Старик боялся потерять меня. Он не знает, что еще может со мной случиться, кого я встречу, — над всем этим он не властен. И вот он решил устранить Грегорио, человека, к которому я могла бы вернуться, если бы мне пришла в голову такая фантазия. Но старик вовсе не желал просто убивать Грегорио. Старик — художник, умеющий воплощать свои знания в живую жизнь утонченно и изящно. И вот что он сделал.

Когда Грегорио свел дружбу с этим Дзало, старик тоже познакомился с Дзало. Конечно, он явился в дом Дзало не в своем подлинном облике.

— Значит, он все-таки колдун? Он умеет превращаться в кого хочет?

— Нет, он не превращается. Просто его желания настолько сильны, что он может внушить другим все, что угодно! Вначале я думала, что человек, способный на такое, должен быть величайшим злодеем или, наоборот, отличаться невиданным благородством. Но это вовсе не так! По сути своей старик — очень заурядный человек, и желания его — обычные желания мелочного человека. Но почему мы думаем, будто знания и таланты обязательно делают людей великими? Прекрасный флейтист или удивительный рисовальщик могут оставаться во всем, что не касается их талантов и знаний, грубыми, злыми, мелочными. То, что старик проделал с Грегорио и Дзало, напоминало то, что он когда-то проделал с моим отцом и любовником моей мачехи. И вот ирония судьбы! Одно время старик часто появлялся в порту в облике того горбуна, о котором я, помнишь, рассказывала. Для него это было просто развлечением. В ту ночь, когда я убила горбуна, старик случайно пришел в его облике, ничего не зная об убийстве. Старик заметил меня. Последний раз он видел меня маленькой девочкой, но он узнал меня. Я быстро ушла и он искал меня, не мог найти.

Ты понимаешь, Романо, что такому человеку легко было явиться в любом обличье.

Каким он показался Дзало, я не знаю. Но Дзало доверился ему. Старик сказал, что ему нужна смерть Грегорио. Если Дзало убьет Грегорио, то примет его облик, унаследует его имущество, заново женится на своей жене и будет жить счастливо и безбедно. Дзало соблазнился подобной перспективой. Они решили, что лучше всего будет убить Грегорио в пустынном месте у моря. Дзало и Грегорио пришли на берег. Старик уже ждал, спрятавшись за каменной грядой. Но вышло все немного иначе, чем он полагал, то есть совсем иначе. Грегорио и Дзало принялись состязаться, кто глубже нырнет. Под водой Дзало схватил Грегорио за шею, пытаясь задушить его. Но Грегорио оказался сильнее, высвободился. Обоим уже не хватало воздуха. Обессиленные схваткой, они уже не имели сил выплыть. Оба захлебнулись.

Старик вытащил на берег два мертвых тела. Казалось бы, желание его было исполнено — перед ним лежал мертвый Грегорио. Но как я уже тебе сказала, Романо, старик — человек искусства! Постояв немного над мертвецами, он оттащил их за камни, чтобы не нашли раньше времени. Затем ушел и вскоре вернулся, подсвистывая кудлатую собаку. Он манил кудлатого пса тихим свистом и пес бежал за ним.

То было пустынное место и никто ничего не мог видеть. У воды лежали мертвые тела двух молодых людей. В сущности, на самом деле все осталось как было. Но старик пожелал — и люди стали видеть все иначе. Мертвый Грегорио принял обличие Дзало. Пес вначале принял облик Дзало, затем — Грегорио. А тело Дзало старик унес и тайком захоронил в вашем склепе. Но я, уже овладевшая немного знанием, ясно видела пса.

Старик уверил меня, что справедливость будет восстановлена. И вот во время свадьбы все узналось. А собака убежала куда-то, она ведь ни в чем не повинна!

— Кларинда, — начал я. — Этот старик — злой колдун, мучающий людей и животных. Он — существо извращенное, желания его подлы! Ты не должна оставаться с ним!

— Нет, Романо! Я останусь и овладею знанием! Я пришла к тебе только для того, чтобы ты узнал правду, ничего не боялся и не верил ни в какое колдовство! А теперь я уйду!

Я хотел было начать уговаривать ее, но вдруг понял, что этого делать не нужно.

— Хорошо, Кларинда, — тихо сказал я. — Не знаю, встретимся ли мы еще. Я буду думать о тебе. Буду помнить тебя. Поцелуй меня на прощанье!

Она наклонилась и поцеловала меня в губы!

Затем поднялась и ушла.

Я лежал молча. Не было отчаяния, не хотелось плакать. Сделалось какое-то странное состояние — какое-то молчаливое приятие жизни.

Кларинду я больше не встречал.

Что дальше рассказывать о себе? Я поступил, быть может, необдуманно, зато так, как мне хотелось. Распродал имущество, снарядил вооруженный отряд и, встав во главе его, служил в наемных войсках различных городов, враждовавших между собой. Это занятие было как раз по мне.

— Но где же ты, Романо, встретил меня? — спросил Жигмонт.

Ему явно нравилось лежать на соломе, закинув руки за голову, и слушать длинное повествование молодого начальника стражи.