Владимир Андреев - Родной ребенок. Такие разные братья

— А где ты родился? — продолжал допрос адвокат.

— Здесь, надо полагать. Я тут все двадцать пять лет и прожил, — пожал плечами Радж. — С матерью и бабушкой…

— А как… Как зовут мать? — встрепенулся хозяин.

— Нирмала.

Раджу показалось, что имя его матери подействовало на адвоката несколько успокаивающе — он отвел, наконец, от парня свой испепеляющий взгляд, стер со лба выступившие капельки пота и даже уселся в кресло.

— Может, выпьем кофе? — предложила воспрянувшая духом Джанеки. — Я позову слугу?

— Нет, мне пора, — скороговоркой пробормотал Радж. — Я лучше приду в другой раз. Всего доброго, господин адвокат!

Хозяин буркнул в ответ что-то нечленораздельное.

— Я провожу тебя, — Джанеки поднялась и пошла следом за парнем.

Оставшись один, адвокат со стоном обхватил руками свою разламывающуюся от боли голову, как будто хотел удержать стремящиеся прочь друг от друга половинки. Этого не может быть, говорил он себе. Мертвые не встают из гроба через двадцать пять лет, чтобы прийти к вам в дом и жениться на вашей дочери. Но что же это тогда было? Наваждение? А как же Джанеки, она что, тоже привиделась мне? Неужели остался сын у проклятого полицейского? Но я же сам сжег их с матерью на том складе? Он должен был сгореть!

Правда, в этой истории со складом была какая-то неясность, о которой он тогда, четверть века назад, предпочитал не думать. Так и не выяснилось, куда все-таки пропал один из его парней. Шума по поводу его исчезновения не поднимали, стараясь не привлекать к этому внимания, но вопрос остался. И вот теперь возник еще один — мог ли уцелеть ребенок, когда все вокруг взорвалось и сгорело? Конечно, нет. Но кто тогда стоял сегодня перед ним в его собственной гостиной? Чья это наглая физиономия улыбалась губами Сету Пати, смотрела глазами Сету Пати, поднимала такие же брови?

Наверное, я схожу с ума, в отчаянии решил адвокат. Сету Пати достал меня с того света, мстя за жену и ребенка. Я болен, и моя болезнь зовется Сету Пати.

— Прости, Радж, мне очень жаль, что так вышло, — грустно сказала Джанеки, стоя с парнем у ворот дома. — Не могу понять, что с ним творится…

— Думаю, он переутомился, — успокаивал ее Радж. — Отдохнет немного, и все как рукой снимет!

— Если бы… — вздохнула девушка. — Ладно, поезжай, увидимся завтра.

Она вяло махнула ему рукой и ушла в дом.

Радж почесал в затылке, глядя ей вслед. Надеюсь, это не шизофрения, думал он, не хотелось бы, чтобы Джанеки ее унаследовала. Ну и допрос учинил мне господин адвокат! Кстати, как его фамилия? Давно бы надо выяснить фамилию девушки, которая так решительно собирается за тебя замуж.

Он оглядел ворота в поисках таблички с фамилией владельца дома. И точно, она здесь была.

— Сатья Мурти, — прочитал Радж выгравированные на меди слова. — Итак, моя невеста — Джанеки Сатья Мурти. А что, звучит неплохо!

Он улыбнулся и пошел к машине.

— Господин Тхарма Лингам, уверяю вас, дело срочное и не терпит отлагательств, — настаивал адвокат.

— Ну хорошо, хорошо, — нетерпеливо ответил голос в трубке. — Я не возражаю. Мы с сыном сегодня гуляем в «Шаратоне». Будут хорошенькие девочки. Приезжай, там и поболтаем.

— Вы не поняли меня, нам нужно поговорить в спокойной обстановке и там, где нас не смогут подслушать даже слуги, — принялся еще раз объяснять ситуацию Сатья Мурти. — Прошу вас приехать ко мне как можно скорее. Я отошлю дочь и челядь. Будем только мы, Налла Нингам и Амбарасан.

— Ха-ха-ха, — заскрипел его собеседник. — Что это за общество для стареющего мужчины! Такой компанией мы сидели, помнится, еще в Ховре. Хорошие были времена, молодость, столько сил и желаний…

— Так вы будете? — прервал его адвокат.

Он никогда не позволял себе разговаривать с Тхарма Лингамом таким раздраженным тоном, отлично помня о том, от кого зависит его успех и благополучие. Но сейчас был такой момент в его жизни, когда Сатья Мурти просто не мог соблюдать условности и терять время на пустые словопрения. Ему казалось, что только немедленное принятие какого-то важного решения — он сам и не представлял, какого, — может спасти их всех от надвигающегося краха.

Господин Тхарма Лингам, слегка удивленный необычной настойчивостью своего давнего знакомого, вынужден был уступить.

— Хорошо, дорогой адвокат, — согласился он наконец. — Ради вашего спокойствия я готов на многое, даже на то, чтоб лишить себя заслуженных развлечений. Я прибуду к вам ровно в восемь. Вы надеетесь к этому времени разыскать остальных? Желаю успеха и до встречи.

Адвокат с чувством облегчения положил трубку и пошел за записной книжкой, чтобы посмотреть номера телефонов Налла Нингама и Амбарасана. В отличие от Тхарма Лингама, с этими двумя он общался редко, и их номера давно выветрились из его памяти. Хотя несколько раз в год они встречались — слишком многое связывало их, не позволяя окончательно потерять друг друга из вида. Налла Нингам по-прежнему являлся главой Земельного совета Ховры, но теперь это была только малая часть его деятельности, охватывавшей почти все грани жизни городка. За это время он успел прибрать к рукам почти всю экономику Ховры, контролируя как промышленность, так и сельское хозяйство. Влияние его в районе можно было сравнить только с властью английского губернатора в старые времена.

Френсис Амбарасан прошел большой путь от владельца мельницы до мукомольного короля Калькутты. Почти все зерно, потребляемое в городе и окрестностях, размалывалось на его предприятиях. Кроме того, он занимался и смежными видами бизнеса: перевозкой зерна и муки, производством мельничного оборудования, экспортом пшеницы и риса.

Сатья Мурти повезло: он легко дозвонился обоим и условился с ними о встрече — никаких отговорок не последовало, да и не могло быть — как только эти двое услыхали, что Тхарма Лингам будет к восьми, ни сразу же пообещали приехать к этому часу. Господин Лингам по-прежнему был для них, седовласых, стареющих, весьма состоятельных людей с прочным и весьма заметным положением в обществе, чем-то вроде наставника. Так повелось еще со старых времен, да и теперь по богатству и влиянию он намного превосходил всех их, вместе взятых. Если Нингам был раджой в Ховре, а Амбарасан — королем калькуттских мельниц, то Лингам правил половиной огромного мирового порта с его доками, складами, транспортными компаниями и внушительной флотилией современных океанских судов. Он смело мог бы претендовать на место в первой двадцатке индийских промышленников. Но Сатья Мурти прекрасно знал, что его высокий покровитель, несмотря на свои непомерные доходы от легальной деятельности, по-прежнему не брезгует и не совсем законными видами бизнеса, опасными, но приносящими куда большую прибыль. Ему как адвокату иногда приходилось сталкиваться с вопросами, касающимися таможенного контроля, и он быстро понял, что калькуттская таможня весьма надежно окутана частой сетью господина Тхарма Лингама, умеющего покупать тех, кого можно купить, и устранять разнообразными способами тех, кого не купишь.