Эйнсли Бут - Премьер-министр

Я внимательно разглядываю себя в зеркало в туалете. Вытаскиваю заколки из пучка, волосы спадают вниз. Незначительно, но лучше.

Ты идиотка. Он хочет поговорить с тобой всего лишь о речи.

Ну, я бы предпочла быть идиоткой, полной надежд и желаний, чем циничной мегерой каждый день.

С распущенными волосами мой вид становится получше.

Я прихожу в его приемную на несколько минут раньше. Его двери закрыты, Бет сидит за своим столом.

— Ты допоздна, — тихо произношу я, не желая ее напугать.

Она спокойно окидывает меня взглядом. Возможно, общее напряжение и постоянный аврал не действуют на нее. Она пожимает плечами.

— Уже несколько недель похожи на вчерашний день. Вчера, правда, было немного напряженнее, сегодня весь день мы пытались отыграться.

— Моя соседка по квартире думает, что время обезумело.

Она стонет.

— Так же говорил и мой парень. Бывший парень, теперь.

— Прости.

Она выпрямляется.

— Я не обижаюсь. Такая возможность, быть здесь, выпадает раз в жизни. Я не хочу быть ни с кем, кто не понимает этого.

— Вполне справедливо.

Она хватает ключи со стола и кладет их в наружный карман сумки, последний раз осматривая свой стол.

— В любом случае, я иду пить в Byward. Надеюсь, он не будет держать тебя допоздна. Если захочешь присоединиться к нам, мы будем в Clocktower до одиннадцати, как минимум.

— Мы? — честно, я не совсем страдаю от отсутствия общения с коллегами здесь.

Она перечисляет мне нескольких людей, которых я знаю.

— Хорошо, если мне удастся, спасибо.

Она посылает мне дружескую улыбку и исчезает, цокая каблучками, как офицер канадской конной полиции, не уверена стоит ли мне присаживаться за ее стол.

Наконец, Гэвин открывает свои двери. Я клянусь, температура в комнате при его появлении поднимается на десять градусов, но охрана этого совершенно не замечает. Они превосходно остаются такими же невозмутимыми, притворяясь, будто ничего адского здесь не происходит.

Может, действительно ничего не происходит.

Первое, что я замечаю — отсутствие у нем галстука, а также расстегнутую верхнюю пуговицу рубашки.

Затем я ловлю его взгляд на себе, и моя уверенная походка дает сбой. Неделя была долгой, но я не представляла себе, что он может на меня так смотреть.

«Будь профессионалом» , — говорю я себе.

— Речь понравилась?

Он отходит в сторону, пропуская меня вперед, и закрывает дверь своего кабинета.

— Необычная, Элли.

— Спасибо, — его слова — высшая оценка — проходят сквозь меня, как нож входит в теплое масло, я улыбаюсь улыбкой, которой, наверное, его одаривают фанаты. — У вас имеются какие-то замечания?

— Несколько, — он шагает к своему столу и берет пачку бумаг. Его выступление, я так понимаю. — Я предпочитаю писать свои заметки тут же на полях, если ты не возражаешь.

— Не возражаю, конечно.

— Ты быстрый и талантливый писатель, — он замолкает, роясь в бумагах. — Существуют некоторые моменты, на которые я хотел бы, чтобы ты больше обратила внимание. Иногда ты слишком заумно выражаешься для слушателей. Нужно более тоньше. Мы делаем грандиозное заявление, как измениться движение денежной массы в нашей политической системе.

— Отмечу, — я пролистываю распечатанные листы, обращая внимание на подчеркнутое пунктирной линией с замечаниями на полях. — Я постараюсь исправить это сегодня вечером.

Он улыбается мне.

— Уверена, что ты не одна из нас?

— Политиков? — я смеюсь и качаю головой. — Только на лето.

— А потом снова в университет.

— Да.

— И ты с нетерпением ждешь, чтобы вернуться туда?

Это явно провокационный вопрос, касающийся моих целей в дальнейшем.

— Мне будет этого не хватать.

Его губы игриво ухмыляются.

— Это не ответ.

— Извините, — шепчу я.

— Ну? Ты, на самом деле, с нетерпением хочешь вернуться к более спокойному темпу академической жизни?

Медленно смущаясь, я киваю.

— Для тебя было не так уж трудно, правда ведь? — он указывает на бумаги с его выступлением. — Ты сможешь внести завтра эти изменения?

— Да, сэр.

Если бы я не смотрела на него, я бы не заметила его реакции, небольшое, еле заметное движение подбородка, когда он контролировал свой выдох... и сиюминутный блеск в его глазах. Безусловно, я правильно ответила.

Он наблюдает, как я запихиваю бумаги в свою сумку, затем расстегивает еще две пуговицы на пиджаке и делает взмах рукой, по направлению к стене, где у него находится бар.

— Хочешь что-нибудь выпить?

Да. Но я чувствую себя обязанной отказаться, даже если это выходит слабо и совсем неубедительно.

— Я должна идти.

Я задерживаю дыхание, произнося эти слова, потом чувствую — это не правильный ответ.

Его губы становятся натянутой линией, он кивает.

— Тебя кто-то там ждет?

Я приподнимаю одну бровь.

— Вы шутите? Там за дверью, остались самые стойкие, которые не уйдут, пока не увидят, что вы покинули здание.

Он наклоняет голову вперед.

— Я поклялся, что не буду таким боссом.

— Не вините себя за это. Они сами так хотят. Каждый из них живет одним днем, они ввязались в битву.

— А что насчет тебя?

— Я — исследователь. Я живу, изучая других людей, таких, как они.

Он тихо хмыкает, как-то грустно, открывает дверцу бара.

— Уверена, что я не могу тебе ничего предложить?

— А что у вас есть?

Он поднимает бутылку Crown Royal.

— Со льдом.

Мне следует отказаться. Но впервые с тех пор, как я встретила его, он выглядит таким уставшим. И если я готова пойти навстречу своим фантазиям то, почему бы не сделать того, что он просит, поскольку выглядит он даже одиноким.

— Конечно, совсем чуть-чуть.

Я рассматриваю фотографии, стоящие на каминной полке, пока он наполняет стаканы. Семейный портрет. Гэвин и темноволосый мужчина, кого-то мне смутно напоминает. Гэвин и Стью в ночь выборов. Я чувствую, как у меня приподнимаются уголки губ, я наклоняюсь поближе и разглядываю их сияющие лица.

— Вы на самом деле не ожидали, что выиграете выборы, не так ли? — спрашиваю я, когда он подходит ко мне.

Он уклончиво что-то бормочет.

— Простите, это, наверное, грубо? — я кидаю на него взгляд через плечо. — Думаю, вы никогда не ответите на этот вопрос.

— Все сложнее. Не хочу, чтобы думали, будто я не хотел попасть в этот кабинет.

— Я никогда так не думала, но…

Он долго молча внимательно смотрит на меня, и его обычный ледяной взгляд становится темнее. Темным, таким же, как вода в озере, когда начинает сходить снег. Наконец, он подносит бокал к губам. Сделав медленный глоток, он смотрит на фотографию себя и начальника штаба его предвыборной компании.

— Нет, — тихо говорит он. — Мы не ожидали, что такое произойдет.

— Я рада, что вы выиграли.