Лорен Блэйкли - Огромный бриллиант

Глядя на нее, стоящую поодаль на дорожке, я наблюдаю за происходящим, быстрыми шагами пересекая тротуар.

Она пытается передать букет какой-то мамочке, толкающей коляску. Та качает головой и усмехается. Когда я сокращаю расстояние между нами до десяти метров, она передает воздушные шары девочке, которой на вид около десяти лет.

— Ни за что! — кричит девочка, и бежит в другую сторону.

За шарами Шарлотта издает разочарованный вздох.

— Позволь мне угадать, — говорю я, подходя к ней, — ты либо угробила «Лаки Спот» и пытаешься начать новую карьеру в качестве продавца воздушных шаров, или Брэдли Дипстик снова появился на горизонте?

— В третий раз на этой неделе. Кажется, он никогда не поймет смысл слов «мы никогда снова не будем вместе», — она пытается отодвинуть шары от лица, но они электризуются и прилипают к ее волосам. Она снова пытается убрать их прочь, но статическое электричество снова работает против нее. Надувные монстры неумолимы, и легкий ветер постоянно толкает их все ближе к волосам Шарлотты. — Это самые противные воздушные шары в мире, и я уверена, что все люди шепчутся о его плане вернуть меня, ведь однажды это у него получилось.

— Он просто отправил их тебе, да?

— Да, — говорит она сквозь зубы, сжимая букет. — Примерно через две минуты после нашего телефонного разговора я собралась выйти, чтобы купить кофе. Мне позвонил швейцар и сказал, что для меня прислали шары. Но так как они были слишком велики, чтобы поместиться в лифте, он попросил меня прийти и забрать их. Даже если бы я хотела их оставить себе, то все равно не смогла бы затащить в квартиру.

— И ты пытаешься отдать их? — спрашиваю я, протягивая руку в попытке забрать их у нее.

— Я подумала, что, возможно, ребенок найдет им лучшее применение, чем взрослая женщина. К моему удивлению, я переросла свой фетиш воздушных шаров.

Я слышу гул автобуса, останавливающегося возле ее дома, и шлейф выхлопных газов толкает шары прямо в лицо Шарлотты.

— Уффф, — произносит она, когда подлый розовый воздушный шар буквально нападает на нее. Я хватаю спутанные веревочки, дергаю их подальше от нее и удерживаю высоко над головой.

— Может, просто отпустим их высоко в небо летать над Манхэттеном, словно огромное пасхальное яйцо?

Она качает головой.

— Нет. Воздушные шары, в конце концов, останутся без гелия и упадут вниз. А потом либо застрянут в деревьях, либо упадут на землю, и животные съедят их и заболеют, что не так уж круто.

Шарлотта та еще сентиментальность. Она любит животных.

— Ясненько, — говорю я, кивая, — Ладно, понял. А пережить массовое убийство трех десятков надоедливых шаров ты сможешь?

Она решительно кивает.

— Это, безусловно, травмирует меня, но я уверена, что смогу пройти через это.

— Закрой уши, — говорю я, а затем достаю из кармана ключи и приступаю к прокалыванию каждого шара. Они издают громкие хлопки, но я не останавливаюсь, и добираюсь до того самого, в форме задницы, пока в моих руках не остается безвольный букет рваной резины.

Такой же, как Брэдли.

Вот и все, что вам нужно знать о том, как Брэдли заработал дополнительные очки для звания мудака. Шарлотта и Брэдли встретились два года назад, потому что жили в одном доме. Начали встречаться, и это казалось чем-то довольно серьезным. Затем приняли решение съехаться, потом решили купить большую квартиру на десятом этаже и обручиться. Все шло довольно гладко, по крайней мере до того дня, когда все было готово для подписания документов на покупку трехкомнатной квартиры, и Брэдли приехал раньше, чтобы — только подумайте — «проверить трубы». Да, это было его реальное оправдание.

Когда приехала Шарлотта с ручкой в руке, то застала Брэдли, трахающего риелтора на кухонном островке.

— Мне никогда не нравилась эта железная стойка, — сказала Шарлотта, и я был так горд за то, как она умела держаться даже в самые сложные моменты.

Конечно, на самом деле, ей было очень плохо. Она любила этого парня. Она плакала на моем плече, рассказывая всю их историю, пытаясь сдерживаться и все такое. Прошло десять месяцев. Брэдли, наконец, порвал с риелторшей и начал кампанию по возвращению Шарлотты.

С подарками.

Отвратительными подарками.

Я выбросил проколотые воздушные шары в мусорный бак на углу.

— Теперь животные в безопасности от его террора.

— Спасибо, — произносит она с облегчением, снимает резинку с запястья и убирает волосы с лица, связывая их в конский хвост. — Это было довольно символично. После того, как ты проколол их, они выглядели довольно жалко.

— Как и Брэдли? — спрашиваю я, приподнимая бровь.

Ее губы изгибаются в крошечной ухмылке. Она пытается не смеяться и прикрывает рот. Шарлотта никогда не любила попусту болтать. Она никогда не делилась деталями своей сексуальной жизни — в любом случае, меня это не интересовало. Хотя она — кремень.

Поэтому тот факт, что она держится молодцом и даже может немного посмеяться над всей этой ситуацией — достижение для нее. Как и для меня. Я парень, и поэтому нахожусь в постоянной конкуренции со всеми мужчинами, так что ничего не могу поделать, но все же чувствую небольшую победу.

Хотя для меня это никогда и не было проблемой.

— Давай возьмем тебе кофе, и я расскажу, почему вел себя как влюбленный извращенец.

Пока она кладет сахар в чашку, ее глаза округляются. С каждым мгновением они увеличиваются и увеличиваются, пока не превращаются в блюдца. И когда она подносит кофе к губам, глазные яблоки практически выскакивают из орбит.

При упоминании о завтрашнем обеде она чуть ли не выплевывает горячий напиток.

Затем хватается за живот и прижимает вторую руку ко рту, сотрясаясь от смеха.

— И как ты только попадаешь в такие ситуации?

— Мне нравится думать, что это все мой ум и обаяние, но в данном случае, думаю, проблема в моем длинном языке, — говорю я с умоляющим выражением лица. Дело в том, что существует только один ответ на этот вопрос — я должен прийти туда со своей невестой. А это означает, что она должна сказать «да», так что я становлюсь все более серьезным. — Ты же сделаешь это? Сможешь притвориться, что помолвлена со мной? Всего на неделю?

Она продолжает хохотать.

— И это твоя блестящая идея? Лучшее решение проблемы твоего болтливого языка?

— Да, — говорю я, кивая, с намерением твердо следовать плану, — это отличная идея.

— О, Спенсер. Это круто. На самом деле, действительно, одна из твоих лучших идей, — она наклоняется к стойке за сливками. — И под словом «лучшая идея» я подразумеваю «худшую».

— Почему? Скажи, почему это такая плохая идея?

Она театрально замолкает на мгновение, затем поднимает палец вверх для пущего эффекта и произносит: