Лина Филимонова - Русалка и гламурный пират (СИ)

Лапоть добавил еще что-то, чего я не слышала и слышать не хотела, и они громко заржали.

— Нет, ну не может этого быть!

А я про него уже совсем забыла. Неужели он сидел тут и ждал целый час? Или даже больше. Я, когда плаваю, вообще забываю о времени. Хотя, почему ждал? Это же пляж, тут люди загорают. Это я не люблю лежать на солнце, поплаваю и сразу ухожу, а приезжие обожают подставлять бока ультрафиолетовым лучам.

Я вздохнула и молча прошла мимо. Может, если не обращать на него внимания, все как-то само рассосется? Утренний запал прошел, читать ему нотации не было никакого настроения.

Он, к сожалению, не растворился в воздухе, а, наоборот, догнал меня.

— Третий раз за одни сутки — это точно судьба, — сказал он и пошел рядом, приноравливаясь к моему темпу.

— Судьба — это так романтично, — скривилась я.

— Не в настроении?

— Устала.

— Еще бы, не устала. Ты же плавала как заведенная два часа кряду. Я, конечно, не знал, что это ты. Думал: может, и правда, Русалка. Мало ли кто в этом вашем Черном море водится.

Я хмыкнула.

— Я прямо со страхом ждал, когда она, то есть ты, из воды выйдет. А вдруг бы у нее был хвост?

— И как бы в таком случае она, то есть я, вышла бы?

— Ну, видимо, никак. — Он развел руками. — А раз вышла, значит, не нечисть.

— Уверен?

— Не-а. Разве с тобой можно быть в чем-то уверенным? Ты вся такая внезапная. То под холодный дождь сиганешь, то в подсобку затащишь и заставишь в окно прыгать.

— Ну, извини.

— Да ты что! Я в восторге.

Отель неумолимо приближался, пора было что-то предпринимать.

— А ведь я тоже неплохо плаваю. Очень даже неплохо, — выдал он.

Я посмотрела на него с недоверием.

— Да правда! Я в детстве в спортивную плавательную школу ходил. У меня даже был какой-то там разряд.

— Хороший мальчик.

Он сделал вид, что не заметил моего сарказма.

— Если бы не эти троглодиты, я бы тебя легко поймал за хвост.

— Не думаю.

— Спорим?

А что, хороший способ отвязаться от него раз и навсегда.

— А каковы ставки?

— Если я тебя догоню, ты пойдешь со мной на свидание.

— На романтическое?

— Это уж мне решать. Я же победитель.

Ага, держи карман шире.

— А если ты меня не догонишь?

— Ну, я не знаю… Ты не пойдешь со мной на свидание.

— Это само собой. А ты до конца своего отпуска ни разу не подойдешь ко мне. И никак, ни прямо, ни косвенно, не будешь мне докучать.

— О! Ничего себе. Очень высокие ставки. Если я проиграю, это будет прямо-таки полное фиаско.

— Испугался?

— Я хорошо плаваю.

— Не сомневаюсь.

— Дистанция — километр. Или около того.

— Согласна.

— Ну, тогда по рукам.

Он протянул руку, я протянула свою. Его рука была теплой, рукопожатие крепким и чуточку более долгим, чем того требовали обстоятельства.

— У тебя рука ледяная. Замерзла?

— Нет. Просто у нас, русалок, кровь холодная. И зеленая.

— Видимо, поэтому, вас русалок, так и хочется согреть…

— Встречаемся на этом самом месте завтра, в семь утра, — перебила его я.

— Во сколько? — он даже остановился.

— Ты же не хочешь, чтобы тебя вылавливали багром? Спасатели приходят к восьми. Неявка приравнивается к проигрышу.

— А-а, это…

— Сегодняшний вечер я посвящу моральной подготовке к заплыву. Тебе советую сделать тоже самое. И лечь спать пораньше. Так что спокойной ночи!

Я прибавила шагу и свернула к служебному входу.

— Эй!

Не очень вежливо, но я оглянулась.

— Как тебя зовут?

— Ты слышал.

Я поднялась на чердак и принюхалась. Ну, точно. Опять курил. Ну, что с ним будешь делать?! Знает же, что нельзя, что снова может быть приступ. Врач ему тогда ясно сказал: хотите еще пожить, бросайте. Он, вроде, согласился, но надолго его не хватило. Тайком покупает сигареты и курит на чердаке, скрываясь от меня. Как мальчишка, ей-богу!

— Вынюхиваешь? — дед появился у подножия лестницы.

— Ты бы хоть менял явки и пароли. Палишься же.

— Ругаться будешь?

— Буду, но попозже. Сначала в душ схожу.

— Давай. А я пока чай заварю. И картошку с грибами разогрею.

— Ага.

Главное преимущество моей квартиры — вид из окон. В него входит не только сливающееся с горизонтом море, но и кусочек набережной, сквер, две улицы и многочисленные красные крыши домов, прибавляющие виду живописности. Сидеть на балконе и любоваться можно в любое время: днем — бирюзовым морем, ночью — россыпью огней.

У нас с дедом общий коридор, но квартиры отдельные, почти одинаковые — кухня-гостиная, спальня и ванная. Только у меня одна спальня, а у деда, кроме своей, есть запасная, гостевая. Раньше здесь была одна большая квартира, где жили дед с бабушкой и почти все время я. Но после смерти бабушки дед все перестроил, и гостиницу, и свое жилье.

Я тогда училась на первом курсе, мама уехала с очередным ухажером, так что он остался совсем один. Нас всех потрясла внезапная смерть бабушки, но дед был просто сломлен. Помню, приехала я однажды на выходные, а его нет дома. Оказалось, что он перебрался в один из номеров. Объяснил, что просто не может находиться в своей квартире, где каждая мелочь напоминает о бабушке и у него каждую секунду разрывается сердце. Вот тогда я и предложила ему все переделать.

Я забрала его на месяц в Питер, а в это время рабочие, под руководством его друга, вынесли мебель и снесли часть стен. Вернувшись, дед втянулся в работу, на что я и рассчитывала. Такой масштабный ремонт забирает все силы, на печаль и депрессивные мысли просто не остается времени. Тогда он решил, что я буду жить в соседней квартире. Помнится, я была не совсем уверена, что так и будет, но перечить не стала.

В итоге дед оказался прав: пожив в разных местах, я вернулась в свой родной город, потому что только здесь я чувствую себя в своей стихии. Без моря, гор и свежего воздуха я просто чахну. Может, во мне, и правда, есть что-то от русалки?

Перед ужином я успела спуститься вниз, в ближайший магазинчик. То, что я там купила, должно было произвести неизгладимое впечатление на деда. Я надеялась, что он даже бросит курить.

За ужином дед, как бы между прочим, спросил:

— А что нужно было от тебя этому уголовнику?

— Какому уголовнику? — не поняла я.

— Ну, этому, белобрысому, в наколках.

А-а, теперь понятно, какому.

— Не думаю, что он уголовник. Просто сейчас модно делать татуировки.

Скорчив презрительную мину, дед высказал свое отношение к подобной моде.

— Все в порядке, — успокоила его я. — На мою честь он не покушался. Так, спросил что-то. Не помню даже, что.

— Не нравится он мне.

— Может, выселим его из отеля? Так и скажем: что-то ты нам не нравишься. Мне кстати, еще пара постояльцев не по вкусу.

Дед хмыкнул. На этом мы закрыли тему.