Симона Элькелес - Как разрушить мою подростковую жизнь

– Дорогая, я не думал тебя выгонять.

– Нет?

– Нет. Я нашел тебе работу.

Моисей обладал невероятным талантом ведения переговоров. Он заставил Бога, Человека Нон-Гранд, изменить мнение об уничтожении евреев (Исход 23:13).

Если это не доказывает, что любой из нас в силах изменить ход своей жизни, тогда ничто не может. Когда дело касается моего отца, я хочу обладать талантом ведения переговоров, как Моисей.

– Эми, почему ты так рано? Урок начнется не раньше, чем через десять минут.

Я стою в дверях кабинета раввин Глассмана в Храме Beit Chaverin. Раввин читает какие-то бумаги, а его темно-серая борода задевает листы.

– Мне нужно с кем-нибудь поговорить.

Отложив бумаги в сторону, Учитель Глассман выдвинул для меня стул напротив его стола

– Я всегда здесь, чтобы выслушать всех, кто в этом нуждается. Это моя работа.

– Выслушивать жалобы?

– И это в том числе, – сказал он с улыбкой на губах, а затем откинулся на спинку огромного мягкого кресла.

– Что тебя тревожит?

Очень много всего, но я веберу то, что волнует меня больше всего.

– У меня проблемы.

– С законом? – подсказал он.

– С моим папой. Я без разрешения, взяла его кредитку, и теперь он хочет, чтобы я вернула потраченные деньги.

Я смотрю на раввина, чтобы убедиться, что я не повергла его в шок и не засмущала.

– Для чего ты ее взяла, если не секрет?

Я вскинула руки.

– Я знаю, прозвучит странно, но у меня была уважительная причина. Я зарегистрировала его на сайте знакомств ЕСЕС. Я сделала это для моего отца.

Брови раввина изогнулись.

– Ты зарегистрировала своего отца на сайте знакомств без его ведома?

Я кивнула.

- Ему нужна жена.

Учитель Глассман вздохнул, а потом тихим голосом произнес:

– Эми, иногда нужно позволить людям самостоятельно выбирать свою жизненную дорогу.

– Да, но что если он выбрал неправильную дорогу?

– Каждый из нас совершает ошибки. Даже раввины. Все мы люди.

– Вы хотите сказать, что я должна позволить моему папе прожить в печали и одиночестве.

Кажется, я допустила ошибок больше, чем все человечество.

– Чепуха. У него есть ты, не так ли? Некоторые вещи измеряются по их значимости, а не размеру.

– Слишком много философии, раввин, – улыбаясь, сказала я.

– Ты застала меня в хороший день.

Я закусила щеку.

– В последнее время, у меня не так часто выпадали хорошие деньки.

– Ах, нельзя по-настоящему оценить хорошие дни, когда у тебя нет плохих.

– Как Иоан, когда Бог создавал кита, который потом съел его?

– Вижу, на уроках ты кое-чему научилась.

Подавшись вперед, я прошептала:

– Да, хотя кое-что я не понимаю. Учитель, для меня это все слишком надуманно, конечно же, если Вы понимаете, о чем я. Могу ли я быть еврейкой, если не понимаю библейских историй?

Я могу совершенно откровенно разговаривать с раввином Глассманом, потому что он никогда не осуждал и не смеялся над моим мнением и высказываниями на уроке. Благодаря ему, я всегда чувствую, что все мои высказывания важны и умны, даже тогда, когда я с ним не согласна.

Раввин Глассман наклонился вперед и прошептал в ответ:

– Эми, я тоже думаю, что все слишком надуманно.

Я широко улыбнулась.

– Вы тоже? Не волнуйтесь, Учитель. Со мной Ваш секрет в безопасности.

Улыбнувшись, Глассман произнес:

– Думаю, все сводится к вере и доверию.

– В людей?

Он пожал плечами, показывая, будто у него нет ответов на все вопросы.

– В людей… В Бога… В себя. Думаешь, в тебе есть вера и доверие?

– Мне нужно ответить сейчас?

Учитель покачал головой.

– Я не знаю, готова ли ты ответить. Наверное, еще нет. Почему бы тебе не подумать над этим вопросом какое-то время и вернуться ко мне, когда тебе будет... скажем... двадцать лет.

Приняв во внимание все, что мне сказал раввин Глассман, я встала.

– Раввин, увидимся на уроке, – через плечо сказала я. – Спасибо за беседу.

– В любое время.

Через пять минут я сидела в классе, в котором уже было пять человек. Мой отец еврей, а мама нет. Большую часть своей жизни я прожила с матерью, а она вырастила меня без веры в какую-либо религию. Это лето я провела в Израиле и там поняла, чего мне не хватало в жизни: принятие иудаизма. Поэтому сейчас я изучаю о своей вере так много, сколько могу.

Раз в неделю мы встречаемся на уроке преобразования. Учитель Глассман обучает нас иудаистским законам, рассказывает о праздниках или зачитывает нам истории из Библии, и мы обсуждаем их: высказываем наши мнения, вдумываемся в их значение. Раввин говорит, что множество традиций пришли из иудаизма. Так как раньше я не придерживалась еврейских традициях, мне нужно восполнить этот пробел.

По возвращению домой, я погуляла с Муттом, а потом пошла в кафе Perk Me Up! Да, благодаря папе и Марии теперь я работник Perk Me Up! Мое наказание - это работа в моем любимом кафе, и я далеко не в восторге.

Мария встретила меня с огромной улыбкой.

– Приятно видеть, что этим вечером все мы в хорошем настроении.

– У меня был долгий день.

– Ох, тогда, быть может, я попрошу тебя помыть пол и вытереть столы, чтобы тебе не пришлось обслуживать клиентов.

Я выдавила фальшивую улыбку.

– Молодец. Именно такими нас хотят видеть мои клиенты.

Мария отправила меня за прилавок, но сначала я подписала бланки и получила желтый фартук.

– Встань здесь. Ты будешь моей тенью, пока твоя смена не закончится.

Желтый – это не мой цвет, но я без протеста надела солнечную вещицу и завязала верёвочки на талии. Несмотря на то, что уже семь часов, некоторые клиенты заказывают сладости, и даже есть те, кто пьет вечером кофе, наверное, именно поэтому они похожи на лунатиков.

Большинство лунатиков, которых я видела — адвокаты: они готовятся к утренним заседаниям или, как они говорят, «показаниям». Думаете, заработанные ими деньги стоят всех часов сна, которые они теряют? Нет ни единой возможности, что когда-нибудь я стану адвокатом. Я слишком люблю спать.

Спустя пятнадцать минут, Мария дала мне белую тряпочку с чистящим средством для того, чтобы я протерла столы.

По правде говоря, я надеялась, что смогу спрятаться за барной стойкой до конца смены, но с Марией нельзя на это надеяться. Я рада, что она не попросила меня помыть туалеты, поэтому я направилась к столикам и начала их протирать.

Я решила убрать приватный уголок, где стоит диван и два кресла, но дойдя до него, я застыла как вкопанная. В кресле сидел и читал никто иной, как Нейтан Киннер-не-моя-фамилия- Грейсон. Он поднял на меня свой взгляд, и я с уверенностью могу тебе сказать, что он был рад меня видеть точно так же, как и я его.

Превозмогая желание устроить ему взбучку за то, что он распустил слух обо мне и сайте знакомств, я начала торопливо вытирать стол прежде, чем он успел поставить на стол свою кружку.