Кристина Джонс - Взрослые игры (ЛП)

не знал, чем именно хотел заниматься. Казалось, это пустая трата времени. Если бы я

остался дома, папа настоял бы на том, что бы я работал в автосалоне...

– В автосалоне?

– Да, в «J & P». Мой отец – владелец.

Ее глаза едва не вылезли из глазниц, но затем она быстро овладела собой и

вернулась к нейтральному выражению лица.

– Интересно.

– Интересно? – спросил я, сужая глаза. – С чего бы?

– Без причины.

– Риз...

– Ничего особенного, правда. Просто... твой отец – очень милый, красивый,

обаятельный парень. В этом у вас нет ничего общего, совсем ничего. Никогда бы не

подумала, что ты его родственник. Нисколечко. Вообще бы не подумала.

– Чееерт, – рассмеялся я. – К твоему сведению, я похож на маму. Так ты хочешь

услышать эту историю или нет?

– Извини. Продолжай.

– Спасибо. Я не хотел работать в дилерском центре, так что оставалась армия. Я

многому научился, многое видел, накопил немного денег, немного послал домой, чтобы

помочь своей семье. Ни о чем не жалею.

– Значит, ты этим наслаждался?

Я усмехнулся.

– Я это любил . Я путешествовал по таким местам, которые даже трудно

представить, делая то, что мне нравилось – работал с машинами. Я могу собрать или

исправить двигатель для чего угодно. Механика жизненно важна для военных, особенно

в зоне военных действий, с ограниченными ресурсами. И определенно, я побывал в

опасности.

Глаза Риз расширились.

– Бьюсь об заклад, что так и есть. Так почему ты ушел? Из-за ноги?

Ее голос смягчился, задавая этот вопрос. У меня не создалось впечатления, что ей

было неловко. Она подумала, что это может быть очень деликатной для меня темой. И в

каком-то смысле так и было, но ее подход меня совсем не раздражал.

– Да, – кивнул я, расслабляясь и откидываясь на спинку стула. – У меня было

задание моей мечты – ремонт вертолета. Крутой «Апачи». Мне и моей команде нужно

было убедиться, что он функционирует, и восстановить эту сломанную птичку. Мы не

могли оставить вертолет там, чтобы его использовали против нас. Мы его нашли.

Починили. Подняли его в воздух, чтобы лететь обратно, и поняли что мы не одни. Ммм…

короче говоря, противник начал в нас стрелять, а затем произошло крушение. Мне

повезло. Половина ноги – это все, что я потерял. Остальные, кто был на этом задании, не

были столь везучими.

– Это ужасно , – тихо сказала она, покачав головой. – Ты все еще об этом думаешь?

Кошмары? Проблемы со сном?

– Из-за аварии и сражений?

Риз кивнула.

– Нет, не совсем. Думаю, с этим мне тоже повезло, потому что у меня нет

кошмаров, я не боюсь громких звуков... нет никаких «спусковых крючков», ничего

подобного. Я знаю, так бывает не у всех, кто пережил нечто травмирующее. Я просто

счастлив, что остался жив.

И снова она кивнула.

– Я понимаю. И ты нашел то, что тебе нравится, и это может стать твоей карьерой.

Я знаю, что ты хочешь диплом по машиностроению. И почти закончил обучение.

– Значит, ты меня оценивала, да?

Она сморщила нос.

– Нет ... да, – она засмеялась. – Я большая девочка, я могу признать свое

любопытство. Мне интересно, как ты можешь так красноречиво описывать свои взгляды, которые не пропитаны патриархатом, и все же быть... собой.

Мы оба рассмеялись, и я покачал головой.

– Как я уже говорил, я просто написал, что думал. Я должен был высказать свое

мнение, что я и сделал. Когда я рос, моя мама никогда не высказывалась на темы типа

«место женщины» или «а вот белые девушки». Не сказать, что мой отец был за это, но

именно моя мать вдолбила это в нас. Ценность того, что мы – афроамериканцы. Ценность

чернокожей женщины как человека и партнера, а не то, сколько секса ты от нее получишь

или не получишь, или умеет ли она готовить, и всякое такое. Просто то, что должно быть

здравым смыслом. И каждое субботнее утро мы всей семьей завтракали в «Tones & Tomes»

– Я там бывала в воскресенье днем, – сказала Риз, улыбаясь. – Я, моя мать, моя

лучшая подруга и ее мать. Это был наш еженедельный «девчачий день».

– Вот видишь? Мое мировоззрение произрастало из того же места, что и твое. От

мамы, которой было все до одного места.

Она кивнула.

– Так и есть.

Некоторое время мы молчали, затем я снова наклонился вперед и спросил:

– А что насчет тебя?

Риз подняла бровь.

– А что насчет меня?

– Какая у тебя история? Я рассказал тебе мою сокращенную биографию, и теперь

хочу услышать твою.

Она съежилась.

– Ох. Гм... на самом деле, у меня ее нет.

– Чушь. Прекрати увиливать.

Покачав головой, она рассмеялась, затем наклонилась вперед, прижала локти к

темной поверхности стола и положила подбородок на руки.

– Эм... Единственный ребенок. Родители развелись, когда мне было четырнадцать

лет. Мой отец был исполнителем джаза. «The Reggie Alston Band». Большой мечтатель и

креативный человек, и он вселил все это в меня. Любовь к преподаванию передалась от

мамы. Эм-м, когда мне было двадцать лет, он умер. И это разбило мне сердце, потому что

я любила своего папу. Я все еще нуждалась в папе.

Она больше не смотрела на меня. Она смотрела на стол, не моргая, пока, наконец, не прочистила горло.

– Э-э... Я была полностью сломлена. Меня выгнали из университета, потому что

мои оценки снизились; я пила и дралась с некоторыми не очень хорошими людьми и...

просто была в плохой ситуации. Я была не очень довольна собой, и понимала, что

причиняла боль близким людям, которые любили меня. До меня дошло, что я просерала

свою мечту, что мой отец был бы опустошен, если бы это увидел. Так что, я привела себя

в порядок, снова поступила в университет, и сейчас я работаю над тем, чтобы сдержать

обещание, которое ему дала – что исполню свою мечту.

Я ей улыбнулся, когда она подняла глаза, делая вид, что не замечаю блеска в ее

глазах.

– И какая у тебя мечта?

– Ну, – сказала она, оживляясь. – Если эта программа по получению степени

магистра искусств не сведет меня с ума, то в конечном итоге, я хочу преподавать курс

творческого письма, здесь, в БГУ. С большим количеством письменных работ, уделяя

особое внимание «правильной технике», «правилам» и всему такому. Я хочу учить людей

тому, как продуктивно писать от сердца.

– Как научить кого-то писать от сердца ?

Она улыбнулась.

– Укреплять уверенность в себе, поощрять индивидуальность. Срывая страх,

хороня необходимость соревноваться. Подпитывать настоящую креативность. Критика

должна основываться на понимании отдельной личности, а не руководствоваться тем, что

правильно или неправильно. Конечно, существуют определенные правила, такие как