Натализа Кофф - Капучинка

— Пусти! — коротко скомандовала девушка, и, прищурившись, взглянула на рассерженное лицо парня, — Я сказала: пусти!

— Сколько уже можно ломаться, Лика? — не выдержал собеседник, — С моим выбором даже предки смирились, несмотря на…

— На что? — прищурилась Малика, испытывая уже даже не злость, а скорее ярость и отвращение к собеседнику, — На то что я отличаюсь от всех? На то, что у меня восемь ног и две головы? С чем, стесняюсь спросить, смирились твои родители?

— С цветом кожи, — кричал парень, — Но это ведь не твоя вина.

— Что ты несешь, придурок?! — кажется, спокойно произнесла Лика, но на самом деле в сердце девушки кипела ярость, — Считаешь, цвет кожи — это мой недостаток? Пошел ты! И вся твоя семейка в придачу!

— Ты пожалеешь, если кинешь меня! — пригрозил парень, — Не вздумай разрывать наши отношения!

— Слушай, сколько можно? — постаралась взять себя в руки девушка, — У нас не было отношений, нет и никогда не будет!

— Хочешь сказать, что я столько лет потратил на тебя впустую? — растерялся парень.

— Думай, как хочешь, — ответила девушка и вышла из машины.

Водитель авто, резко надавив на газ, взвизгнув шинами, умчался. А Лика, опустив плечи, пошла домой. В ушах все еще стояли слова парня — человека, который был для нее другом много лет. До того момента, пока ее глаза не раскрылись и многое стало понятным.

Вынув ключи из кармана, Лика вставила подходящий в замочную скважину. Взгляд застыл на собственном запястье. Смуглая кожа почти сливалась с окружающим полумраком. Лика поняла, что по щекам катятся слезы. Она всегда будет другой, чужой среди людей, с которыми росла. Она всегда будет отличаться и привлекать внимание. Порой ненужное. Порой ранящее. Очень редко Лика могла почувствовать себя уютно и даже забыть об этом своем отличии. И самое обидное, это чувство покоя и уюта дарила ей не ее небольшая уютная квартира, и даже не любящий отец и беспокойная мать, а совершенно другой человек.

Жалость к себе практически захлестнула девушку, и, войдя в квартиру, Лика прислонилась к двери спиной, съехала вниз на пол и, уткнувшись лбом в согнутые колени, разрыдалась. Громко, некрасиво хлюпая носом.

— Как же меня все это достало, — шептала девушка, обхватив колени руками.

Она плакала, не поднимая головы, и, кажется, не реагируя на внешний мир. Хотелось забиться в уголочек и не выползать из укрытия лет сто. Хотелось жалеть себя, и уехать на родину матери. Да только она точно знала, что и там она будет чужой. По иронии судьбы, слишком светлой для окружающих.

— Ты чего, Капучинка? — неожиданно раздался знакомый голос совсем рядом.

Лика испуганно подняла заплаканное лицо. Вздохнула. Моргнула.

— Уйди, — коротко бросила девушка и вновь спрятала лицо в коленках.

— Лика, что стряслось? — настаивал на ответе Игнат, хмуро сверля взглядом макушку девчонки, — Это он? Твой стручок, да?

— Отвали, — буркнула девушка, не собираясь сдвигаться с места.

— Лик, я видел его машину, — не унимался парень, присаживаясь на корточки рядом с девушкой, — Что он сделал, скажи мне?

Но Капучинка молчала. А Игнаша злился все больше. Поняв, что ответа не дождется, парень вынул телефон из кармана, набрав номер, коротко скомандовал:

— Синяя бэха, номер ноль сорок два, — голос Игната был злым, — Перехвати и ждите меня.

— Игнаш, — вскинулась Лика, — Не нужно. Давай лучше чаю выпьем?

Лика подняла заплаканное лицо. Две пары карих глаз смотрели друг на друга. Одни с мольбой, вторые — решительно и настойчиво.

— Ладно, — сдался, наконец, парень, — Но если он еще раз доведет тебя до слез, я ему сломаю все кости и руки засуну в ж…

— Хорошо, — Лика рукавом свитера стерла слезы с щек и поднялась на ноги.

Девушка пошла на кухню, ставить чайник. А Игнаша минуту сидел на корточках около двери, опираясь на нее спиной, и смотрел через дверной проем на кухню. Лика, открыв холодильник, вынимала продукты, накрывала на стол. А Игнат задал себе самый главный вопрос: Какого рожна он творит?

— Ты бы уже вернул ключи, — проговорила девушка, отпивая чай из высокого стакана.

Парень, сидя за столом напротив только улыбнулся. Игнаша словно и не заметил просьбы, просто продолжал намазывать джем на тост.

— Кстати, а ты чего приперся-то? — спохватилась Лика, — На работе что-то?

— Ну, — неопределенно махнул рукой Игнат, — Парни ждут тебя на днях. Сильно надо.

— А позвонить? — улыбнулась Лика, наблюдая, как парень кладет сахар в чай.

Она точно знала, что кофе Игнаша пьет всегда без сахара, а вот в чай кладет его выше нормы. Игнат всегда брал определенный стакан определенного размера. Одну и ту же чайную ложку. И добавлял в кружку ровно шесть ложек с горкой. А еще он очень сильно бесился, если вдруг сбивался со счета, когда его кто-то отвлекал от процесса добавления сахара в чай. Вот как сейчас, Лика намеренно начала задавать кучу вопросов, чтобы сбить его со счета. Просто сильно уж умильная моська была у парня в такие моменты.

— Или Вовчика заслать? А что там вообще могло произойти? Я два дня назад там почти сутки торчала. Утрясли вроде. Чего молчишь-то?

Игнаша застыл с сахарницей в руке и пустой чайной ложкой. Лика понимала, что он соображает, сколько уже положил. Но вспомнить не выходило. Малика не сдержалась и начала посмеиваться. Сначала тихо, потом с каждым мгновением громче.

— Игнаш, ну у тебя и моська, — смеялась девушка, вытирая проступившие слезы.

— Блин, всю концепцию похерила, — вздохнул парень.

— Еще две, — подсказала Лика, посмеявшись.

— Точно? — с сомнением спросил Игнат.

— Угу, — кивнула Лика.

Игнат доверчиво добавил еще две ложки и медленно перемешал чай. Отпил. Кивнул.

— Кстати, а ты чего приперся? — уже серьезнее спросила девушка, — Барби уже не дают?

— Ешь давай, — пропустил Игнат вопрос мимо ушей, — Пока я не добрался до твоего бутерброда.

Лика предпочла не поднимать больше темы. И просто сидела в три часа ночи на своей кухне и пила чай с парнем, которого в мыслях звала Демонякой.

За месяц до событий в прологе========

Что-то заставило Игната проснуться. Парень открыл глаза, поморщился. Все-таки он вчера перебрал. Сел на кровати. За спиной услышал тихий вздох.

— Млять, — почти застонал парень и потер глаза ладонями.

Все-таки очередная, все-таки не сдержался. А он ведь все уже почти решил. Но привычки, вырабатываемые годами, сильнее его. Парень встал, поискал глазами шмотки. Пока шел к креслу с домашними вещами, споткнулся о женскую туфлю. С психу пнул ее ногой. Девушка в кровати зашевелилась, подняла голову, сонно посмотрела на Игната.

— Проваливай, живо! — рявкнул Игнат и выскочил из спальни.

В коридоре он с удивлением почувствовал аромат кофе. Пара шагов и парень уже стоял на пороге кухни. Стоял и смотрел на девушку, суетящуюся у плиты. Ее ручки порхали, что-то нарезая, что-то помешивая в кастрюльке, в сковороде. На другой поджаривался блинчик, который утренняя гостья ловко перевернула, подбросив его лопаткой в воздухе. Проделывая все это, девушка пританцовывала, что-то тихо напевая вполголоса. Сотня косичек были собраны в высокий замысловатый пучок. И Игнаша на мгновение подвис, наблюдая, как одна косичка выбилась из общей масс и свисала, касаясь кончиком обнаженного плеча. Легкий топ держался на двух бретельках, а свитер девушка устроила на подоконнике, там, где любил сидеть Игнат по утрам.