Дженнифер Арментраут - Доверься мне

— Это правда. — Доктор Бэйл поправил очки. — Ты едва взаимодействуешь с группой, Кэмерон.

Пожав плечами, я сел назад и натянул кепку ещё ниже. — Я просто принимаю все это.

Генри подпрыгнул, с облегчением, отвлекая внимание, а я ушел из поля зрения до конца сеанса, но когда я поднялся, чтобы уйти, доктор Бэйл подозвал меня.

Отлично.

Когда все покинули комнату, я упал на металлический складной стул, наклонился вперед и оперся локтями о колени.

Доктор Бэйл наклонился, доставая папку из пластикового контейнера, находящегося около него. — Хотел убедиться, что эти встречи тебе помогают, Кэмерон.

Нет, нет, это было не так. — Помогают. Смотря на меня, он закинул ногу на ногу и откинулся на спинку стула. — Ты не говоришь о случившемся.

— Не о чем говорить.

— Есть о чём. — Он улыбнулся, сделал паузу, и кожа вокруг его глаз покрылась морщинками. — Знаю, в начале, раскрывать душу перед таким количеством людей сложно, но у вас много общего.

Я напрягся. — Не думаю, что у нас много общего.

— Ты в этом уверен?

Вздохнув, я посмотрел на белые стены, увешенные постерами, на которых было написано, что слова лучше кулаков.

— Ты серьезно так думаешь, Кэмерон?

— Да. — Я заставил себя не искать взглядом единственные часы в помещении, висящие за моей спиной.

— Хорошо. Я не хочу, чтобы ты упустил эту удивительную возможность и не использовал на благо своей жизни.

Я промолчал.

— Ты хоть понимаешь, как тебе повезло, Кэмерон? — спросил доктор Бэйл, когда я ничего не сказал. — Случай с тем парнишкой мог стоить тебе свободы.

— Понимаю, — сказал я на полном серьёзе. Бог свидетель, я знал, как мне повезло, и очень долго думал, что должен гнить в тюрьме. Так и было бы, если бы не моя безупречная репутация и не потяни мой отец за ниточки в уголовных судах. — Я очень уравновешенный парень, доктор Бэйл. То, что случилось…

— Избитый вами мальчик с вами не согласился бы. — Его взгляд опустился в моё досье. — Тяжелые ушибы головы. Перелом челюсти, носа и глазницы, наряду с несколькими сломанными рёбрами. — Он поднял глаза, встречая мой взгляд. — Это не похоже на действия уравновешенного парня, не так ли?

У меня свело желудок, но я не отвернулся.

— Я не горжусь своим поступком. Оглядываясь назад, понимаю, что я мог поступить и по-другому.

— Но?

Но у меня не было проблем с «гневом» или «яростью». Как бы хреново это не звучало, я все еще не был уверен, что жалею о случившемся. Эта тварь избивала мою сестру , и, да, я слетел с катушек.

И по правде говоря, повторись всё снова, сомневаюсь, что поступил бы иначе. Обидел мою сестру — я обижу тебя. Всё просто.

Когда дело касается моей маленькой Пироженки, то терпение вознаграждается.

По началу, поездка на Национальное Поле Битвы при Энтитеме для выполнения задания по астрономии началось также мучительно, как и мои еженедельные курсы по управлению гневом. Она сидела в моём пикапе, как будо я заманил её туда предлагая бесплатных щенят, оттягивала рукава свитера, выпрямившись, как столб. Она занервничала ещё сильное, когда мы направились вниз по Кровавой тропе в поисках места с отличным видом на небо и… кукурузные поля.

Я выяснил, что она фанатела от истории, но это нормально, потому что эти карие глаза загорались, когда она начинала говорить о поле битвы. Так же я выяснил, что она спешила побыстрее покончить с этим.

Никогда в жизни я не сомневался в своих способностях заинтересовать девушку так, как с Эвери. Она себя вела, словно времяпрепровождение со мной было похоже на посещении класса музыки в течение двух семестров подряд. Как бы самодовольно это не звучало, я знал, что могу появиться в кампусе и назначить свидание любой свободной девушкой. Возможно, даже несвободной, но с Эвери, это походило на попытку соблазнения монашки. И не порочной монашки.

— Как думаешь, сколько это займет? — спросила она.

— А что? — Я замолчал, меня осенила мысль. Может мое очарование меня не подводило. Черт, как я раньше об этом не подумал? — У тебя сегодня свидание?

Она сухо рассмеялась, — Эм, нет.

Часть меня была рада услышать это. Другая была в полном замешательстве. — Так сказала, как будто это безумная идея, что кто-то пойдет на свидание в субботу вечером.

Пожимая плечами, она отпустила прядь волос, с которой играла. — Я не с кем не встречаюсь.

Я пошел дальше, опустив руки вниз, ветерок колыхал стебли кукурузы, от чего они трещали, словно ветхие кости. — Так к чему эта спешка? — Когда ответа не последовало, я взглянул на неё через плечо, улыбаясь. — Ты волнуешься, что я привел тебя сюда со злым умыслом?

Пироженка остановилась, лицо побледнело так, что аж веснушки исчезли. — Что?

Ничего себе. Я повернулся к ней лицом, чувствуя, образовавшийся комок в груди и что-то еще. Ее реакция была слишком быстрой и такой настоящей. Во рту появился неприятный привкус. — Эй, Эвери, я пошутил. Серьезно.

Она уставилась на меня, а потом отвела глаза, краснея. — Знаю, я просто…

— Нервничаешь?

— Да, именно.

Я надеялся, черт, да я молился, чтобы причина была в этом. Наблюдая за ней, возящейся с браслетом на левом запястье, я не мог позволить мыслям идти дальше. Ярость переполняла меня только от одной мысли, что что-то ужасное могло с ней произойти. Я был уверен, что слишком остро отреагировал. — Пойдем. Скоро стемнеет.

Я продолжил идти, направляясь к башне, и приветствуя двух студентов с нашего курса. Выбрав место на холме, с видом на переулок, я вытащил фонарик, пред тем как сесть.

Трава была сухой и в абсолютной тишине, гул сверчков был почти такой же громкий, как и стук моего сердца. Не знаю, почему мой пульс так участился, но было такое чувство, что я бежал от машины, а не шел.

Подняв голову, я увидел Пироженку, застывшую на месте в нескольких метрах позади меня. Я похлопал по траве. — Присоединишься? Пожалуйста-пожалуйста. Мне тут совсем одиноко.

Она прикусила нижнюю губу, и у меня свело желудок. Наконец-то она подошла и присела… в метре от меня. У меня поползли брови вверх, но потом… потом мы встретились взглядами, я задержал дыхание, не так уж это и далеко.

Сколько веснушек у нее на переносице? Девять. Девять с половиной. Одна из них была блеклой. Ее губы были приоткрыты, словно она ждала поцелуя.

Мне безумно захотелось ее поцеловать. Это был не первый раз. Я хотел её поцеловать, тогда, когда убирал крошку, чтобы почувствовать вкус её мягких губ. Другая бы уже сделала ход, но не Пироженка.

И тогда произошло самое странное.

Я захотел притормозить. Не знаю, как я мог притормозить эти несуществующие отношения. Сердце все еще колотилось.

Эвери прокашлялась, наклонила подбородок и стала изучать свою тетрадь.