Марина Преображенская - Открой свое сердце

Алинка знает, что выход там. Она зажмуривает глаза и, словно в пламя, бросается в этот свет.

Еще горячее и сильнее клокочет в ее груди сердечко. То ли от страха, то ли от другого необъяснимого чувства ее бросает в дрожь. Сильное возбуждение и напряжение каждой клеточки мощным потоком подхватывает ее тело. Она открывает глаза и чувствует чье-то дыхание. «Витька!» — шепчет Алина и видит перед собой его нежный взор. Полуоткрытые губы ждут ее поцелуя, и желание, затаившееся в его глазах, словно подстегивает: не робей, он твой, он рядом и ждет тебя. Алинка осторожно, одними подушечками пальцев ощупывает его грудь, плечи, шею… Вот оно — самое желанное мгновение в ее жизни!

Но вдруг неимоверная сила вырывает ее из безумного очарования. Сердце перестает биться и проваливается в бездонную прорву ужаса. Ей страшно. Как зверь, она вдруг ощущает невидимую опасность и молниеносно открывает глаза…

Ничего необычного. Вначале Алинка, не поднимаясь, одними глазами озирается по сторонам. Попутчик наверху уже не спит. Он ворочается с боку на бок, скрипит диваном, вздыхает. Потом присаживается, и до Алинкиного слуха доносится какое-то шуршание. Попутчик разворачивает пакет. Целлофан похрустывает, словно кто-то идет по щебенке.

Сердце Алинки все еще колотится, но уже не так бешено, как во сне. Она пытается улыбнуться. Наверное, сказываются долгие месяцы напряженного труда. Диета, стрессы, мотание по свету. Конечно же, ей просто необходим отдых, иначе она долго не протянет. Постепенно в душу приходит успокоение. Алинка присела на диван и выглянула за окно. Мерное постукивание колес убаюкивает ее растревоженное сердце, успокаивает нервы.

Красивые домики с красной и белой черепицей утопают в пышных фруктовых садах. Еще далеко не вечер, но на грани неба и зеленых крон висит тонкий прозрачный серпик месяца. Уже осень, богатая на дары, но все же тревожащая предзимней смутой. Пора, когда природа так мощна и благоуханна, что невольно начинаешь осознавать ее скорую кончину.

Поезд резко затормозил с визгом и оглушающим грохотом. Алинка чуть не упала с полки. Она ухватилась руками за столик и грудью болезненно уткнулась в алюминиевую окантовку.

С верхней полки упал пакет. Алинка наклонилась к нему, чтобы поднять и подать попутчику, но тот едва ли не на голову ей спрыгнул вниз. Да так резво, что напугал растерявшуюся девушку.

— Простите, — сказала она по-русски.

Он поднял на нее глаза и удивленно пробормотал:

— Вы из России? Как интересно… — Он уже поднял упавший пакет, и по контурам обернутого в газету предмета Алинка догадалась, что там пистолет. Какой именно, она не могла бы определить, но в том, что это был пистолет, она не сомневалась.

Смутная тревога вновь прокралась в ее сердце, но годы воспитания в английской школе и месяцы, проведенные перед фотообъективами и на подиумах, выработали в ней привычку скрывать свои чувства. «Соберись», — приказала она себе и лучезарно улыбнулась:

— Да, я из России, но, к сожалению, давно там не была. — Она пыталась убедить себя, что ничего страшного нет в предмете, упакованном в целлофан. Может, это игрушка для внука.

— А вы? — спросила она, пряча за неизменной доброжелательной улыбкой глубокое волнение.

— И я тоже… Давно там не был.

— У вас там дети?

— Дети? — Он посмотрел на нее как будто бы с недоумением. — Нет! Что вы! Хотя… Вообще-то у меня есть сын, — в глазах его блеснула плохо скрываемая яростная обида. — Сын — не сын, так — оторви да брось, — процедил он сквозь зубы. — Оторванный листок, можно сказать.

Алинка поняла, что воспоминания о сыне ворошат какие-то душевные раны и причиняют ее попутчику боль. Она замолчала, чтобы бестактным вопросом снова не спровоцировать вспышку гнева. Но старик, казалось, хотел выговориться. Перед кем еще исповедоваться, как не перед случайной попутчицей.

— Хотите выпить? — предложил он.

— Нет, — Алинка покачала головой так, чтобы он понял, она отказывает не ему лично, а просто не пьет вовсе. — А попить бы не отказалась. Может, вы знаете, в какой стороне ресторан?

— Ресторан… — недовольно пробубнил старик и вынул из багажного отсека дорожную сумку. Он расстегнул молнию и достал пару бутылок «коки» и бутылку вина. — Зачем ресторан? Пей. Здесь все считают каждый франк, пфенниг, пенс… Но мы же земляки, так?.. Гм-м-м! — захмыкал он, выискивая в одном из кармашков открывалку. Открывалка никак не находилась, и это сильно раздражало старика. Вообще было видно, что он несколько не в себе. А в один из моментов Алинка случайно ухватила взглядом некое подобие безумия в его нервных дерганых жестах. Она попыталась заглянуть ему в глаза, но он почему-то постоянно уводил взгляд в сторону, как человек, который боится ненароком выдать свои самые сокровенные тайны.

— А вы посмотрите под столиком. Там должно быть приспособление для откупоривания бутылок, — осторожно посоветовала Алина. И тут старик всего на миг поднял на нее свои выцветшие глаза, серые с мутными подтеками у зрачков. За это мгновение Алинка сумела разглядеть его так, словно бы в ее мозг впечатали снимок. Некрупная голова с торчащими лопухами ушей. Глубокие морщины вокруг глаз, носа и губ. Блеклый рот и редкие, но крепкие зубы желтоватого оттенка. Неприятное ощущение. Теперь Алинка уже почти не сомневалась, что этот человек действительно не совсем здоров. Ей и до этого казалось, что с психикой у него не все в порядке. Старик опустил голову, лысина, покрытая мелкой испариной, сверкнула на вечереющем солнце, и Алинка инстинктивно отодвинулась в глубь дивана. Так, на всякий случай, она взяла в руки перочинный ножик, лежащий на краю стола.

— Вот-вот-вот, — старик ринулся к ней. — Именно это мне и нужно. — Он выхватил из ее рук нож и вынул не длинное, но острое лезвие. Он наклонился к ней, держа нож наизготове, как будто хотел вонзить его ей в грудь, и Алинку охватил настоящий ужас. Она плотно сжала губы, чтобы из них не вырвался крик: «Помогите!», но старик вдруг рассмеялся противным смешком и в самое ухо ей прошептал:

— Черт возьми, чего вы так напуганы? А-а, — протянул он и вернулся в нормальное положение. — Вы боитесь меня… так? Боитесь? — Он присел перед ней на корточки и стал взволнованно разглядывать ее. — А вы знаете, — вдруг произнес он обычным спокойным голосом. — Я вас уже где-то видел. — Глаза его просветлели и стали нормальными глазами вполне здорового человека. — Кажется, припоминаю! Я видел вас на обложке журнала. Совсем недавно, пару дней тому. В Париже… — Он задумался, прикрыл глаза и чему-то внутри себя улыбнулся. — Именно… — Возможно, — согласилась Алина и взглянула на своего попутчика. Старик отрешенно блуждал по закоулкам памяти, и Алинка стала протискиваться между ним и диваном к двери. Она уже взялась за ручку и готова была вот-вот выскользнуть из купе, как старик неожиданно схватил ее за руку: