Ольга Горовая - Тетрада Величко

Отставила пустую чашку. Холодный или нет, а кофеин свое дело выполнял. Она хоть как-то взбодрилась. Кристина покачала головой, разминая уставшую шею и плечи, попыталась сама себе мышцы размять. Тут бы на нормальный массаж попасть, так все некогда! Сдалась. Сняла халат, небрежно отбросив его на спинку собственного кресла. Начала стягивать рубашку своего хирургического костюма. Наклонялась с трудом. Ощущала себя какой-то старухой, ей-Богу. Надо плюнуть на все и записаться на какие-то тренировки! Йога, пилатес, хоть плавание!

Умом все понимает, а времени на себя не хватает никогда. «Сапожник без сапог» — это про каждого из них. Про всех, кто работает в больнице.

Выпрямилась, откидывая за спину косу. На грудь мягко шлепнулась золотая цепочка с двумя кулонами. Зацепилась за ткань костюма, когда снимала, видимо. Не задумываясь, Кристина обхватила украшения пальцами, распутывая и цепочку, и болтающиеся на той крестик с подвесом в виде буквы «К», украшенной вензелями и маленьким сердечком на нижнем завитке. Сжала руками на секунду, словно набираясь сил от украшения. Так же кратко прижалась губами к кулону, подняв цепочку к лицу.

Металл нагрелся от тепла ее тела, прикосновение было приятным. Но не облегчало ничего: ни усталости, ни бессилия, ни нужды.

В очередной раз тяжко вздохнув и тихо прошептав «Господи!», словно о силе просила Высших, Кристина отпустила украшение, позволив тому упасть на прежнее место. Сняла брюки. Небрежно сунула весь костюм в пакет. И вот так, в одном белье, пошла к шкафу, где висела ее одежда. Открыла створку.

И тут же обрадовалась, что сделала это так вовремя. Без всякого стука в кабинет ввалился Руслан, с грохотом распахнув двери.

Растяпа. Так устала, что забыла закрыться.

— Ты что, еще не готова? — казалось, искренне удивился Рус.

Очевидно, ему были видны ее голые голени, торчащие из-за двери шкафа.

— Карецкий! Вон пошел! Тебя стучать не учили?! — с гневным возмущением вопросила Кристина, осторожно высунув голову из-за дверцы. — То, что ты — главврач, не дает тебе права вламываться в мой кабинет! Подожди в коридоре. Через три минуты буду готова.

Руслан присвистнул, в упор глядя в ее сторону. И она заметила огонек, вспыхнувший в его глазах.

— Три минуты? — как-то совсем иначе, даже вкрадчиво, переспросил он. И аккуратно прикрыл дверь кабинета за своей спиной. — Ты что? Совсем-совсем раздета, Кристя? Вот прям — голенькая?

Он сделал шаг вглубь кабинета.

Кристина едва не зашипела от злости. Обожгла его гневным взглядом.

— Карецкий! — гаркнула, не хуже самого Руса. — Тебе жить надоело? Два шага назад и лицом в стену!

— Величко… Ты мне угрожаешь? — ухмыльнувшись во весь рот, уточнил Рус, сделав еще шаг вперед. — Кстати, — тут же поменял тон, словно вел с ней беседу о погоде. — Каждый раз радуюсь, что ты фамилию мужа не взяла, — хмыкнул Рус. — Не представляю, как бы обращался к тебе «Топор».

— Бывают фамилии и похуже, — огрызнулась Кристина, быстро натянув джинсы. — Мне лень было с бумагами возиться и дипломами. Сам знаешь. Руслан, замри, — снова предупредила его, прижав к груди свитер, когда поняла, что Рус опасно приблизился.

— Ага, я в курсе, — проигнорировав предупреждение, Рус вольготно оперся о дверь шкафа.

Не скрывая своего разочарования от того, что его лишили возможности полюбоваться на ее обнаженное тело.

— Ну, так нечестно, Кристя. Мне иногда кажется, что ты спецназ прошла, при таком-то умении собираться в секунды, — разочарованно скривился Рус.

Вроде и в шутку. Только она ему в глаза смотрела. И многое видела. То, что никому из них нужно не было. Обсуждали сто раз.

— Руслан, — пригасила эмоции, попытавшись напомнить ему все доводы.

— Кристина, — в тон ей протянул Рус и улыбнулся.

У Руслана была красивая улыбка. Всегда. А Кристина его ни много ни мало семнадцать лет знала. И всегда ей эта улыбка нравилась. И фигура у Руса такая, что половина медсестер в больнице шеи сворачивали, когда главврач по коридорам в хирургическом костюме бегал. Да и не только медсестер. Женщины-врачи и пациентки реагировали похожим образом, чего уж скрывать. И она на него не раз заглядывалась. Еще в университете, где Рус учился на два курса старше и, так уж вышло, подружился с Кристиной чуть ли не с первого дня, сидя на подхвате в приемной комиссии на оформлении документов. Практику летнюю так отрабатывал, проныра. Опытный. Не после школы поступил в университет — уже закончил училище на фельдшера, а потом за «высшим» подался. И как пропетлять где угодно — знал. Вот и проскочил на «теплое» место. Заодно и молодых абитуриенток «клеил». И ее пытался. Только Кристине не до него тогда было, очень поступить хотела, мало что по сторонам замечала. И флирт за дружбу приняла. А потом… Потом тоже всякое было. Но сейчас это вряд ли стоило на свет Божий вытягивать.

— Руслан, — вновь позвала его по имени, будто бы прося опомниться.

Но он, вместо того, чтобы обратить на это внимание, протянул руку и пальцами коснулся ее плеча. Там, где кожа голая, не прикрытая свитером. И уже покрылась «пупырышками» от прохладного воздуха. А теперь и от горячего прикосновения его крепких и сильных пальцев, сжавших плечо.

По спине дрожь прошла. Жаркая, как его руки. Предательская.

Врут те, кто говорит, что на прикосновения «не любимых» тело не реагирует. Стыдливо лукавят, ханжески скрывая правду. Реагирует тело. И жар по сосудам струиться начинает, и дыхание тяжелеет, наполняя грудь, живот — обжигающей нуждой. И от взгляда глаз напротив: жаждущего, пылающего — пульс барабанит в ушах, давление скачет из-за выброса адреналина.

Любой человек хочет ласки. Любое тело. Всякой доступной. Как бездомный котенок каждому доброму прикосновению рад. Хоть и чужому. Особенно, коли хозяина нет. Бросил, оставил… Тело нуждается в нежности и страсти, как бы сердце и разум ни кровоточили, ни презирали самое себя за подобное предательство.

Хотя… Настолько ли чужим был ей Рус? Спорное утверждение. Очень.

— А ведь это я мог быть твоим мужем, Кристя, — словно мысли ее читал, прошептал он осипшим голосом, продолжая жарко и жадно пожирать взглядом.

— Но ведь не стал, Рус, — напомнила она, вжавшись спиной в холодную дверцу шкафа. Холодом стараясь стряхнуть ненужное томление. Измученное и наведенное. Вызванное тоской и одиночеством.

— И это был твой выбор. Правильный, кстати, — поспешно заговорила Кристина, взывая к гордости Руслана. — Ты стал великолепным хирургом! Один из самых молодых главврачей в стране! Тебе точно было бы не до таких карьерных вершин, если бы приходилось время на семью тратить, на придирки о забытом мусоре или разбросанной одежде. Или о том, что куришь в доме…