Анастасия Артемьева - Вздох до смерти

«Всё же, надо с ней сдружиться. Если Арис настроен решительно, то в будущем смогу уберечь девушку».

Ревность?

Нет, ради Бога!

Чувства к мужчине давно остыли, но я прекрасно знаю его и его мир, который он никогда не захочет покинуть, даже ради той, которую полюбит. Он родился лидером и тем, кто управляет всем и вся. Он будет подчинять всех и ломать для своего удовольствия, подстраивать под свой образ жизни и мысли. Этакий диктатор в некотором плане. Но он не всесилен и уж явно не Бог. Если кто-то сильно захочет, то отберёт у Сокола то, что приносит ему радость и вселяет надежду во спасение. И, какой бы тяжело мне ни было, я хочу знать, что Арис и Герман счастливы. Для этого ничем не поскуплюсь и пожертвую даже собой. Поэтому, весьма объяснимо, почему я готова уберечь Светлану от опасности извне. Но всё же, лучше бы моим подозрениям оставаться лишь подозрениями.

А Ирма…

Ирма была настоящей стервой, зазнавшейся барби, которая прыгает из койки в койку, в желании отхватить денежный мешок побольше. Как правило, именно из-за таких девиц мужчины попадают в разного рода неприятности. Поэтому за этой девушкой мне надо следить в оба.

— Лина, — позвал Герман, чем и отвлёк меня от размышлений.

— М? — промычала, давая понять, что внимательно слушаю, хотя даже головы не повернула.

— Надеюсь, ты помнишь, что на сегодняшний вечер мы пара?

— Склерозом не страдаю, — сухо ответила.

— Некоторые наверняка тебя вспомнят, и сочтут твой приезд не обоснованным, но и задумаются вместе с тем. Будет лучше, если все убедятся, что мы были парой ещё давно, до твоего отъезда в Лондон. Если будут задавать вопросы, отвечай, что мы решили взять перерыв в отношениях, но ты решила вернуться, узнав о гибели Роберта, ведь он был тебе, как брат.

— Хм, — хмыкнула, опуская взгляд на сцепленные в замок руки.

Да, мы никогда не говорили с Робертом о нашем родстве, ведь прекрасно понимали, что враги на нас и отыграются, и, видимо, сейчас это было только на руку.

— Ты понимаешь, что теперь начнётся охота на меня? — тихо спросила.

Хотя нас и так не было слышно Арису или его крале. Сокол всё из своего планшета вылезти не мог, опять разгребая рабочие дела, а девица чуть ли не мурлыкала с прикрытыми глазами, положив голову на плечо мужчины.

— Понимаю. Но в том и смысл. Тебя никто не станет рассматривать, как противника, скорее, как моё слабое место. Поэтому стараться сильно никто не станет, чтобы убрать тебя.

— Почему вы мне сразу всё не объяснили?

По тому, как нахмурился Герман, заметно напрягаясь всем телом, заставило меня бросить мимолётный взгляд в сторону Сокола, и тут же спрятать глаза. Ответ возник сам собой.

— Он не знает.

Да, Аристарх не знал. Молот вёл свою игру, но вот — почему? Неужели настолько всё серьёзно, или Сокол не желает подпускать меня близко ко всему происходящему? Значит ли это, что мои слова о мести он проигнорировал?

— Не волнуйся. Все поверят в наш фарс, — уверенно прошептала, ободряюще сжимая руку Германа, и даря ему неловкую улыбку.

Мужчина лишь кивнул и обнял меня за плечи, притягивая к себе и целуя в волосы.

Обычный дружеский жест, хотя я назвала бы его братским. Вот именно с Германом мы чаще всего «гавкались», но быстро мирились и могли часами болтать ни о чём. Роберт в шутку говорил, что ревнует, но все знали, что родного брата я люблю больше и ценю больше. Остальные «предвестники», включая Германа, не переставали считать меня сестрой, и не переставали любить. Мы были семьёй, и кто-то решил нашу семью разрушить, а за это следует наказание — смерть. Око за око, зуб за зуб, как говорится в народе. Но и этого было мало. Пока не умрёт каждый, кто хоть как-то причастен к гибели Роберта и всех тех мужчин, которых считала и до сих пор считаю родными, я не остановлюсь. И, если будет нужно, пойду против Аристарха, за его спиной буду делать то, что считаю нужным и правильным, а Сокол поймёт. Может не сразу, но обязательно поймёт. К тому же, давно убедилась, что Герман мыслит немного иначе, в отличии от Ариса, а следовательно, не будет вставлять в палки колёса, а скорее наоборот станет подталкивать вперёд.

Естественно, первыми из машины вышли Арис и Ирма, а уже следом за ними на глаза публике предстали Герман и я. Странно, но я со своим спутником произвела бОльший фурор. Вспышки камер слепили глаза и раздражали, но приходилось мило улыбаться, прижиматься к мужчине и изображать из себя счастливую до одури девушку.

— Мистер Янковский! — лыбясь во все тридцать два зуба, выкрикнул журналист с микрофоном, который уже стоял рядом с нами.

Если честно, я от неожиданности опешила, но виду не подала. Была рада и благодарна Герману, когда он попытался загородить меня собой от приставучего парня.

— Добрый вечер, мистер Янковский, — вновь запричитал журналист, с диким интересом и блеском в глазах рассматривая нашу странную парочку.

— Добрый вечер, — обезоруживающе улыбнулся Молот, и я почему-то оценила его улыбку, как оскал.

— Зрители хотят знать, кем же на этот раз стала ваша очаровательная спутница?

— Не стану раскрывать всех секретов.

— Ох! И всё же! Публика жаждет знать. Неужели ещё один самый завидный жених страны изменил этот статус?

Вот честно, как-то машинально запустила руку под пиджак Германа, обнимая того за талию и дотягиваясь до пистолета, припрятанного в кобуру. Молот среагировал моментально: положил свою руку мне на талию и ободряюще погладил. Немного успокоилась, но желание пристрелить кого-нибудь никуда не делось.

— Если публика хочет знать, что ж. Да, я люблю свою спутницу и, более того, без сожаления покинул ряды завидных женихов страны.

По толпе прокатился протяжный изумлённый вздох, и сразу же всё внимания присутствующих было направленно в нашу сторону, а я уже видела заголовки утренних новостей, но проматывать их в своей голове совершенно не хотела. К тому же, мы заметно отстали от процессии Аристарха и Ирмы.

— Герман, — тихо позвала мужчину, кивнув в сторону главного входа.

Мужчина быстро попрощался с журналистами, и спустя минуту мы уже стояли в главном зале торжества. Успокаивало то, что здесь не было приставучих журналистов, лишь пару фотографов, работа которых заключалась лишь в красивом «оформлении» глянцевых журналов о светской жизни высшего общества. Но даже тут надо было быть начеку. К тому же, как уже сказал Герман, многие узнают меня, ведь до отъезда в Лондон я присутствовала почти на всех «деловых» встречах «предвестников смерти».

Как и принято на подобных мероприятиях, «знать» рассматривает «новеньких», а я практически таковой и являлась. Правда, это ничуть не помешало мне кивать в знак приветствия тем, кого узнавала я и кто узнавал меня. Казалось, люди не были удивлены моим возвращением, по крайне мере не показывали этого. Не скажу, что это было приятным или отвратительным. Нет. Было как-то странно, что ли. Я ведь должна была расти в подобном обществе и крутиться в кругах «высших», не даром родители занимали не последнюю ступень в обществе, но меня всё это раздражало. Слишком много пафоса и фальши было в этом обществе, и игры велись нечестные. Многие говорят, что «низшем» слое общества творится настоящий беспредел, где чуть ли не каждый день кого-то убивают, насилуют, калечат. Возможно. Но поверьте, в «высшем» обществе всё намного хуже. Да и, как говорят многие: «Есть деньги — греши напропалую! Откупишься здесь, там, для своего блага выведешь какого-нибудь парня из «низов» на «свет», подбросишь деньги куда надо, и вроде и грехи все закрыл».