Дж. Уорд - Доля Ангелов (ЛП)

Георгетов откинулся в кресле.

— Я… Я не знаю… спасибо. Университет благодарит вас за такой дар и это будет честью для нас — связать его имя с высшим образованием.

Подобный фонд был создан и в университете Кентукки, но она не собиралась поднимать эту тему на этом ужине: она и ее семья были фанатами баскетбольной команды Университета Кентукки… этого она не собиралась говорить Георгетову.

Саттон взглянула на преподобного Найса.

— Мой отец не был религиозным человеком, но он достаточно глубоко уважаем, в отличие от любого другого верующего человека в штате. Поэтому я хотела бы учредить фонд его имени для студентов афро-американцев, под вашим руководством. Фонд будет охватывать обучение и покупку учебников для государственных школ Кентукки, — она шутливо взмахнула рукой в сторону Георгетова. — И даже Университета Кентукки. Нам нужны более квалифицированные специалисты, которые стремятся остаться здесь и сделать карьеру. Мой отец уже давно задумывается о малообеспеченных слоях населения, особенно в Вест-Энде. Это должно как-то помочь.

Преподобный Найс взял ее за руку.

— Сыновья и дочери говорят огромное спасибо вам и вашей семье за такую щедрость. Я прослежу, чтобы этот фонд достойно нес имя вашего отца и помогал.

Она сжала его руку в ответ.

— Я знаю.

— Может тебе стоит подкинуть его нам, — пошутил Георгетов. — Ты и твоя прекрасная жена — оба выпускники нашего университета.

Его преподобие поднял чашку с кофе.

— Это даже не обсуждается. Я пущу кровь любому, кто попробует посягнуть на этот фонд.

— Мальчики, мальчики, вы не одни, — Саттон указала на себя, а затем обратилась к губернатору. — И наконец, я хотела бы сделать подарок штату от имени моего отца.

Дагни улыбнулся.

— Я соглашусь на все…

— Я купила сегодня тридцать тысяч акров в Восточном Кентукки, — губернатор застыл в своем кресле.

— Вы… вы.

— Четыре горных хребта. Четыре красивых, нетронутых горных хребта…

— Это на границе разрабатываемых рудников.

— Я хотела бы передать их штату, как дар от моего отца, чтобы в дальнейшем там был сделан заповедник, оставшийся в первозданной природной красоте.

Дагни опустил глаза на стол на пару секунд.

— Это…

— Всю свою жизнь мой отец любил охоту. Он охотился на оленей, голубей, уток. Его любимым времяпрепровождение было окунуться в естественную среду природы. Когда я была маленькой у нас в морозилке лежало мясо, которое он приносил домой, своей семье. Он не может… у него сейчас не получается ходить на охоту, но уверяю вас, его сердце по-прежнему находится в том лесу.

Открытый способ добычи угля был эффективным и экономически выгодным, поэтому часто встречался в восточных штатах. В угольной промышленности было занято много людей, которые были настолько бедны, что их семьи голодали зимой и не имели медицинского обслуживания. Саттон понимала всю реальность происходящего, все, что касалось угольной промышленности было сложным вопросом, его нельзя решить моментально, учитывая тот вред, который эта промышленность оказывала на экологию. Но ее отец любил эту землю, и сделав такой дар, она могла быть точно уверена, что, по крайней мере, эти четыре горы останутся точно такими же, как и на протяжении тысячелетий.

Она месяцами вела переговоры с семью семьями, владевшими этой землей, и миллионы миллионов, которые она им заплатила, были ничем по сравнению с тем, что предлагали им угольные компании, чтобы продолжить разработки. Но хозяева хотели именно то, что она и пообещала дать им в дополнение к деньгам… она и озвучила это за столом.

Оставить нетронутым. Первозданным эти вершины, такими, как их создал сам Бог, также бы и сказал ее отец Рейнольдс.

— Итак, — произнесла она с улыбкой, — как вы думаете, штат сможет оплатить и повесить дощечку с именем отца, если я передам вам все эти акры земли?

Дагни наклонился к ней и коснулся ее руки.

— Да, уверен, что мы все организуем.

На пару секунд она готова была бы поклясться, что его глаза задержались на ее губах… но потом она тут же подумала: «Нет», ей привиделось это.

«Черт побери тебя, Эдвард».

Гости стали расходиться, Георгетов ушел с чеком на пять миллионов долларов в кармане, а преподобный направился на встречу с адвокатами.

Дагни остался, наблюдая как гости уходили по дорожке перед домом, садились в машины и уезжали.

— Итак, — сказала она, поворачиваясь к нему. — Сейчас несколько трудное время для меня, исполнять подобные вещи «на бис», если можно так выразиться.

— Ваша семья всегда была щедрой по отношению к штату и городу.

Саттон продолжала наблюдать, как последние огни машин скрывались из виду.

— Это не настолько значимо. По крайней мере, не в моем случае, и не для меня, я имею в виду своего отца. Меня просто настолько переполняют… эмоции… с ними нужно что-то делать. Я не могу держать их внутри, и мои чувства очень сложно выразить словами, потому что они слишком сильные и их много…, — она коснулась своей груди. — Здесь слишком больно.

— Я точно знаю это ощущение, — лицо Дагни, словно окаменело. — Я пережил подобное.

— Мой отец еще не умер, но я вижу, как теряю его с каждым днем, — она посмотрела на видневшиеся вдали верхушки деревьев, которые покачивались на ветру на бархатном темном ночном небе. — Видеть, как с каждым днем он становится все слабее, тяжело… тяжело страдать. Хотя мои страдания — это только маленькая часть… той боли, которая придет с его смертью, я ненавижу это… сейчас для меня важен каждый миг с ним. Прекрасный миг, который есть у меня сейчас с ним.

Дагни прикрыл глаза.

— Да, я помню, каково это. Мне очень жаль.

— Да, — она вдруг пожалела, что была так откровенна. — Я не хотела ввергать вас в свои проблемы.

— Вы можете говорить столько, сколько хотите. Иногда, это единственный путь остаться в здравом уме и как-то держаться. Оставаться одной — это полный ад.

Саттон взглянула на него.

— Он все, что у меня есть.

— Вы не одиноки. И если захотите, не будете одиноки.

— В любом случае, — она пригладила волосы, надеясь, что ее смех не звучит неловко, насколько она себя чувствовала. — В следующий раз вы приглашаете меня на ужин.

— И когда это будет? — мягко спросил он. — Я счастлив быть терпеливым, но надеюсь, мне не придется ждать очень долго.

Саттон почувствовала, как ее брови поднимаются.

— Вы… меня приглашаете к себе?

— Да, мэм. Я верю, что все получится, — она перевела на него глаза, Дагни рассмеялся. — Слишком много для вас? Простите.

— Нет, я… Нет, я просто…

— Да, боюсь мои намерения были благородными, но не столь платоническими, когда я шел сюда.

«Будь ты проклят, Эдвард», — подумала она.