Кристина Лорен - Свидания плюс ненависть равно любовь (ЛП)

Господи, я согласна. Отношения с кем-нибудь из этого бизнеса может привести к катастрофе: ужасный график, вечные звонки, и с давлением — как и с сексуальной жизнью — возникнут проблемы.

Поэтому я рада, что он проговорил это вслух. Как будто мы внезапно оказались в одной команде, и никакого давление больше нет — теперь мы называемся «Это могло быть мило, но ничего не выйдет».

— И, — продолжает он, — я только что понял, что ты — та самая, всеми обожаемая Ивлин Эбби. Все встало на свои места.

Застигнутая врасплох, в течение нескольких секунд я не знаю, что ответить. В голливудской киноиндустрии занято почти сорок тысяч человек, но этот мир все равно тесен. Если он слышал обо мне — и про мой послужной список — то это замечательно… Или же наоборот. От незнания, какой вариант выбрать, я чувствую беспокойство.

— Значит, ты тоже агент? — спрашиваю я. — Как так случилось, что мы не знакомы?

— TV-Literary, — и правда, мир тесен. Я немного расслабляюсь. — Но Майкл Кристофер со Стеф постоянно говорили о тебе.

— Ты зовешь Майка «Майклом Кристофером»? — переспрашиваю я. — Так мило. Повеяло историей о Винни Пухе.

— Мы вместе учились в школе, — поясняет Картер. — А старые привычки трудно изменить. Он все пытается притвориться, будто быть женатым и иметь трехлетнюю дочь, которая заставляет его носить на голове тиары, — это круто, но глубоко в душе, я уверен, он просто бесится, что я до сих пор один, а в моем инстаграме нет ни одной моей фотки с розовым детским блеском на губах.

Я смеюсь.

— Ну, если благодаря этому ты почувствуешь себя лучше, скажу, что сегодняшний вечер гораздо лучше моего прошлого свидания, организованного Стеф.

Картер обладает магической способностью резко вскидывать одну бровь, от чего у меня внутри запускается цепная реакция, и взрывается бомба.

— Она часто так делает?

— В прошлый раз, — отвечаю я, — она устроила мне знакомство со своим двадцатидвухлетним кузеном Уайаттом.

— Продуманный ход. Должно быть, ей нравится этот Уайатт.

Комплимент приятно согревает.

— А мне, между прочим, тридцать три. Так что…

Смех Картера мягкий, и при этом улыбается все его лицо.

— Как я понимаю, ты оказалась ему не по зубам.

— Недавно окончивший UCLA [Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе — прим. перев.], бедняга-Уайатт не ходил на свидания несколько месяцев, — я улыбаюсь. — Или… еще ни разу.

Я не совсем понимаю, что делать с его откровенным вниманием, когда он слушает. Сама я привыкла быть человеком, умеющим не выпячиваться, если это необходимо. Большую часть своей жизни — и своего общения — я выстроила вокруг работы. И всегда замечала, когда стоит быть начеку и оказать поддержку, если речь шла о моих клиентах. Но при этом все равно предпочитала руководить из-за кулис. И только сейчас, стоя здесь напротив этого мужчины, я понимаю, что на меня очень давно так не смотрели.

Ту мне в голову пришла мысль: несмотря на то, что Картер вырос с Майком на восточном побережье, раз он работает в TV-Lit, то он, скорее всего, местный, а значит, Дэрил вполне может его знать.

— Где ты работаешь?

Картер улыбается, словно поняв, какую бомбу взорвет сейчас его ответ.

— В «CTM».

«CT Management» — наш самый большой конкурент. А внутри меня сражаются два чувства: радость, что угадала, и он действительно местный, и инстинктивное желание соперничества.

Если он и замечает мое молчание, то виду не подает.

— Я переехал сюда два года назад, и говорю это как человек, выросший в окружении метро и прочих способов добраться куда угодно, — говорит он. — А тут… Господи. Я живу в Беверли-Хиллз — никогда не думал, что скажу это — а добраться оттуда хоть куда-нибудь — сущий ад.

— Все вы, с восточного побережья, так избалованы этим, — я показываю пальцами кавычки, — удобным метро и такси .

Смешок Картера мягкий и слегка хрипловатый.

— Это правда. Глубоко внутри я по-прежнему мальчик с Лонг-Айленда. Но теперь стану голливудским.

— Остерегайся стать голливудским на все сто.

— Я даже не уверен, что знаю, как это — стать голливудским на все сто. Это когда ты смотришь на ботинки «Saks» за пятьсот долларов и думаешь: «Наверное, надо брать, на Манхэттене ведь такие же»?

— Хуже, — отвечаю я. — Это когда ты замечаешь эти туфли на ком-нибудь и по ним судишь о человеке, особенно когда знаешь, что именно эти лоферы этого переоцененного дизайнера сейчас можно купить только на распродаже, стартовавшей на прошлой неделе. Так что он явно заплатил не полную цену.

— Ого. Точно Злючка.

— Ой, нет, это точно не я, — подняв руки, я показываю указательными пальцами на выглядывающие из-под мантии непримечательные желтые балетки. — Эти туфли я купила в «Old Navy», сэр. Да еще и с большой скидкой. Но я живу здесь всю свою жизнь. Каждый день — это сопротивление, чтобы не втянули в игру.

— В «игру»?

— Ты же агент в Голливуде, — говорю я. — Значит, точно знаешь, о какой игре идет речь.

— Это да, — кивает он, и по этому еще уловимому жесту я понимаю, что он уже в игре. И если моя интуиция меня не подводит, он в ней очень даже неплох. Пока речь не заходит о работе, он открыт и прозрачен. А потом опускаются фильтры.

Интересно.

Сделав глоток, я оглядываюсь по сторонам. Мы с Картером образовали тут маленький островок; впечатление усиливается тем, что все остальные словно были проинструктированы нас не беспокоить.

— А ты, значит, из «П&Д», — говорит он.

— Ага, — я смотрю на него и пытаюсь прочесть, как и любого другого человека, с кем знакомлюсь, чтобы эффективней общаться, и думаю: «Какой хладнокровный». — Под начальством Брэда Кингмана.

Поскольку Картер никак не реагирует, я прихожу к выводу, что и это он об мне уже знает.

— А это правда, что он крайне разборчив в еде и ест только здоровую необработанную пищу, без сахара… — Картер ухмыляется и подносит ко рту банку «Ред Булла». — Заботится о здоровье — как и я, в общем.

Я смеюсь.

— Правда. Все названное.

— Но это же не может быть так экстремально, как о нем говорят.

— Однажды, — начинаю я, — я оставила у себя на столе журнал «Дом и сад», чтобы он взял своему избалованному немецкому догу прикрепленный к обложке батончик для собак. А когда вернулась, то застала его жующим этот батончик. Ну, то есть он настолько привык к пресной и безвкусной еде, что слопал собачью еду и даже не понял, что она не для людей.

Картер смотрит на меня с чистым ужасом.

— А ты сказала ему?

— Э-э… нет, — не в состоянии удержаться от хохота, говорю я. — Но в свою защиту хочу добавить: как раз перед этим он заявил мне, что я выгляжу пышновато в своем новом платье. Так что заслужил.

Как только последнее слово вылетело из моего рта, мне тут же захотелось забрать все сказанное назад.