Julia Liss - Судьба не прячется в шкафу

— Ты же не думала, что сможешь скрыться от меня тут? — разводит руки.

— Нет.

— Я везде тебя найду…Я у всех тебя отвоюю. — он приближается, и его черные глаза, засасывают меня подобно черной дыре. Парень — космос. Межд нашими лицами остается сантиметр, как я шепчу: — Эрнест, не надо.

Но он не слушает меня, силой завоевывает мои губы, оставляя на них привкус вечности.

— Не надо… не надо… — шепчу я, когда поцелуи спускаются на шею.

Эрнест отстраняется смотрит нежно мне в глаза и произносит:

— Конечно, не надо. Зоофилию в нашей стране не поощряют.

— Чего удивляюсь я?

— Говорю, не знал, что ты зоофилка… — голос прилетает откуда-то из другой вселенной. Из вселенной. где мне точно не может понравиться.

Открываю глаза передо мной стоит Эрнест скрестив руки на груди, а рядом лежит его Андр…Ардо…Армндо…Собака! И как-то загадочно смотрит на меня. Что смотришь животное? Не уж то я…Фу!

— Что ты тут делаешь? — свою злость решаю выместить на соседе, как обычно.

— Где? В своей квартире? — всплескивает руками.

С ужасом раздираю глаза и таращусь: не соврал, действительно, нахожусь в его спальне и лежу на его царских шелковых простынях.

— И какого хрена я тут делаю? — так же напористо и дерзко спрашиваю, чем огорошиваю его. Да-да, я и так умею тоже!

— Правда хочешь это знать?

— Да! — присаживаюсь, облакачиваясь на спинку кровати. Голова так и тянется к месту, куда можно безжизненно упасть… Во рту сдох вонючий хомяк. Сглатываю слюну. Нет, два хомяка. Возможно, даже целое семейство в пяти поколениях.

— Ну, мой день вчера проходил не так весело, как у вас… Дай сяду, — грубовато стукает меня по плечу. Стреляю в него взглядом, но все-таки уступаю место. Эрнест присаживается рядом, занимая такую же позу, в которой сижу я. — Так вот, вечер был куда интереснее. Значится, сижу я и читаю книгу. Скучное начало, да? — киваю. — Согласен. Я тоже скучал, пока дверь шкафа не открылась и из нее не выползли две шепчущиеся девушки. У одной из них была надета кастрюля на голове, а у другой — дуршлаг. “Берегись”: — говорит та, что поблондинестее, той, что попьянее: “сейчас на нас с неба обрушится гнев спящего Бога Здравомыслия”. — А Бог, к слову сказать, не спал: шесть вечера, как никак, но вот портить вашу операцию не стал. Просто наблюдал. ” Сейчас мы тихо проберемся к выходу, и пойдем в клуб” — озвучила мне свою цель та, что понаглее.

Рискну предположить, что это я…Стыдно, очень стыдно, Полиночка!

— “Ай” — вскрикнул Эрнест женским писком: “ты ткнула мне ручкой в правое полупопие” — возмутился белокурый воин: “будь аккуратнее” — наказал воину, что полз сзади. “Мы тут не в единорогов играем, а план по слизыванию приводим в действие” — возмутился обиженный воин. ” Давай, сделаем это тихо”. Но и тихо у них не выходило: дважды воины врезались головами в стену, один раз в дверь, потом воин понаглее вообще почувствовал себя ниндзя и сделал кувырок, забыв о том, что на голове у него… шлем. Но оставить на поле боя такую ценность он не мог, поэтому кувыркнулся обратно, чтоб забрать потерянное. Только кувырок назад не получился и воин врезался своими грациозными пятками прямо в тот комод, — Эрнест указал подбородком на черный комод, — и разбил вон ту вазу, — теперь кивнул на пол. Посмотрела — действительно гора осколков. — И еще воин умудрился порезать бедро, когда попытался проползти мимо. — трогаю бедра, — да-да, это ты. — правое отдает колючей болью. Черт.

— Прости… — виновато смотрю на соседа. — Как ты удержался, чтоб не заржать?

— Удержался? Да я заржал сразу же, как увидел, что ты подобно слизняку стекаешь со шкафа на пол, а за тобой, словно птенец из гнезда, выпадает Анжелика. Вы были так пьяны, что приняли мой смех за, — он попытался вновь сделать женский писклявый голос, — “гоготание лебедей из прудика за окном”.

— Какого еще нахрен прудика?

— Спроси у своей подружки алкоголички!

— Ой…Что было дальше-то?

— Дальше наглый воин стал орать, что он ранен и дальше идти не может. Просил вызвать скорую, умолял принести вино для дезинфекции раны…

— Мне стыдно, — натянула одеяло по нос, оставив только глаза. Они-то не умеют краснеть…Надеюсь!

— И правильно. Ты думаешь, это конец? Нее-е-ет, дорогуша, — довольно протянул он, — только начало. Дальше оба воина, позабыв о конспирации, встали и направились в кухню, чтоб промыть рану. Промыли и захотели кушать, — тоном, будто разговаривает с детьми, вещает Эрнест. — Сняв с головы шлем они принялись набирать в него воду.

— Все очень даже прилично, — откинула одеяло и вздернула носик.

— Вы пятнадцать минут пытались наполнить друшлаг, чтоб сварить в нем макарон. Это не плохо? — Плохо…Очень!- столько угроз “бракованной” кастрюле я еще не слышал. “Чертова железяка, не подводи нас”, “это твое остроумие сделало в ней дырки”,” прикрой их пальцами”,”неси тампоны, я все придумала”.

— У нас ничего не вышло? — осмелилась предположить.

— Нет, вы решили, что пожарить яйца будет легче. А сделать это в кастрюле с башки второй — вообще идеально.

— Не-е-ет, — взмолилась я.

— Да-а-а, — улыбается он. — но, должен сказать, что пожарить вам не удалось. Ваше внимание отвлеклось на протекающий кран. Души умерших сантехников вселились в вас и зажегся зеленый свет. Обе, как по команде свалились на пол и поползли к крану, чтоб отремонтировать.

— А чего ты кран сделать не можешь? — наехала я бульдозером. Да, накосячила, но не повод же так глумиться!

— Да, просто два пьяных человека, забыли его закрыть всего лишь! Вас не смущало, что он протекал таким напором, что мог сбить вас с ног? Обеих.

— Не знаю… Наверно нет. Каковы масштабы трагедии?

— Спаленная на огне кастрюле, сваренные вместо макаронов хлопья, в процессе сгоревшие, сорванный стояк на кухне, разбитая ваза, раненное бедро и разрыв моих кишков от смеха. — толкаю его в бок! Вы только посмотрите! Потешаться над пьяными, это же все равно, что над детьми издеваться-подло!

— А где Анжелика? — вспоминаю о своем союзнике.

— Отправил ее домой.

— Все будет хорошо? — заглядываю ему в глаза.

— Да, если она не проснулась по дороге и не перекупила таксиста. Но я выбрал самого черствого, так что, думаю, что ее доставили прямо в руки родителей.

— А я…

— Уснула, пока я нес орущую к таксисту. ” Я не поеду без Поли!”, ” Верните мне мою Полю”, ” Поль, им не удастся нас разлучить”, — спародировал он ее.

Да, такого стыда я не испытывала никогда. Я горю, правда! Несите огнетушитель!

— А сколько сейчас времени? — замечаю, что в комнате еще темно.

Эрнест смотрит на наручные часы, хмурится, затем отвечает:

— Половина четвертого.

— Ого! Почему ты не отнес меня домой?