Трейси Фрейзер - Кинг

Он провел губами по линии шеи. Скользил языком по коже, лизал ее, всасывал и подразнивал, пока катал мой сосок между двумя пальцами и вжимал меня бедрами в сиденье. Я выгнула спину. Каждое его движение посылало шоковые волны желания, разрывавшие во мне любые мысли о сопротивлении, которые только могли поселиться в моей голове.

— Скажи мне, что хочешь этого, щенячьи глазки. Скажи, что хочешь этого так же сильно, как и я.

Он тяжело дышал мне в шею. Одним движением пальцев Кинг расстегнул пуговицу на моих джинсах и просунул руку внутрь, пока не нашел искомое. Я застонала, когда он достиг точки, которая уже дрожала от ощущения его эрекции.

— Да ты, бл*дь, чертовски влажная. Ты хочешь этого. Я чувствую, — он очертил моей влагой круг вокруг клитора. — Ты настолько готова для меня. Скажи мне, что хочешь, чтобы я трахнул тебя. Позволь мне услышать это.

Я откинула голову назад, будучи не в силах произнести ни слова. Он был прав. Он был так чертовски прав. Я хотела его.

Я хотела этого.

Вероятно, Грейс оказалась права, когда сказала, что плохой парень может быть хорошим. Что одно не исключало существование другого.

Может, мой мозг и не был согласен с этой идеей, но тело реагировало на каждое его прикосновение, будто я была создана для того, чтобы Кинг удовлетворял меня, будто я не могла насытиться этим. Будто, если он не окажется внутри меня, я умру. Мне нравилось чувствовать его сверху. Нравились его прикосновения. Нравилось его желание.

Нет. Не нравилось. Я любила это!

Я любила спать в его кровати рядом с ним. Мне нравилось чувствовать себя маленькой рядом с ним. Я любила, как его ноздри трепетали перед тем, как он собирался поцеловать меня, а когда он целовал, я любила то, что он целовал меня так, будто был на меня зол. Словно в том, что он хотел меня настолько, что не мог удержаться и не коснуться меня губами или руками, была моя вина.

Кинг уселся, и мне пришлось свести бедра вместе, чтобы унять боль, которая начала зарождаться между ног в ту же секунду, когда он меня коснулся. Кинг потянулся руками за спину, стащил с себя полностью покрытую кровью футболку и бросил ее на пол.

Я потянулась руками к его груди, потому что не могла сопротивляться своему желанию. Она блестела от пота, вздымалась от тяжелых вдохов и была покрыта самыми невероятными татуировками. Я наклонилась вперед и лизнула его сосок.

Он застонал и схватил мои волосы в кулак, жестко заставляя мою голову отклониться назад. Его губы вновь нашли мои. Язык скользнул в мой рот, двигаясь синхронно с моим. Будучи снова сверху, он двинул бедрами навстречу, и я больше не чувствовала, что мое тело подчиняется мне.

— Мне нужно услышать, щенячьи глазки. Скажи, что ты хочешь этого, и это станет твоим. Скажи мне, что хочешь меня, — Кинг почти задыхался.

Он стащил джинсы и трусики с моей задницы. Он оставил их на уровне колен, когда наклонился вниз и припал губами к моему жаркому месту, щелкая языком по клитору. Я чуть не выпрыгнула из грузовика от мощности ощущений, но понимание происходящего снова вернулось ко мне, когда он прижал мои бедра руками к сиденью. Кинг снова и снова посасывал и облизывал мои складки, а его язык проникал в меня. Если бы он не удерживал мои бедра, я бы сдавила его голову ногами.

Он не просто вылизывал меня, чтобы заставить кончить. Он ласкал меня там так, будто целовал мои губы и рот. Он занимался любовью с моей киской.

Давление начало зарождаться внизу моего живота, и я корчилась под ним в поисках освобождения.

Кинг что-то сказал, чего я не разобрала, потому что была буквально на краю пропасти. Я собиралась прыгнуть в эту бездну навстречу самому совершенному оргазму, когда он вдруг исчез и холодный ночной воздух коснулся всех частей моего тела, которые из-за него стали чертовски влажными.

Внезапно я осознала, что лежала обнаженная и открытая перед ним.

Щеки загорелись огнем.

— В чем дело? — спросила я, задыхаясь так, будто только что пробежала марафон.

Кинг откинулся на сиденье. Помимо его яростного стояка, который выпирал под его джинсами, он выглядел невозмутимо после только что произошедшего.

— Я не собираюсь трахать тебя, пока ты не скажешь, что хочешь меня. Если ты не можешь выдавить из себя эти слова, когда я вылизываю твою киску, значит, это не то, чего ты желаешь на самом деле. Я уже говорил, ты будешь умолять меня о том, чтобы я трахнул тебя.

— Когда ты прикоснулся ко мне, — начала я медленно, — тебе не показалось, что я хочу этого? Не показалось, что я хотела тебя?!

Кинг помотал головой из стороны в сторону:

— Твое тело хочет меня. Как и мое хочет тебя. Но, если ты не можешь сказать это, тогда у нас проблема. Что сдерживает тебя настолько сильно, что ты не можешь произнести эти гребаные слова, когда распадаешься подо мной на кусочки? — Кинг наклонился, заправляя прядь волос мне за ухо. — Ты до сих пор боишься меня?

Мы встретились взглядами. Это то, о чем он думал? Конечно, он внушал страх, словно был дьяволом, и в какой-то момент я боялась того, что он со мной сделает. Но он не причинял мне боли. Он не сделал ничего. Лишь дал мне место, где спать, и еду, чтобы не умереть.

Благодаря ему я нашла друга в Преппи.

Благодаря ему я постоянно находилась в состоянии, будто вот-вот кончу.

— Нет, — честно ответила я. — Я боялась. То есть… Ты огромный.

— Да, огромный.

Кинг опустил взгляд на свою эрекцию.

Я облизала губы, желая узнать, каков он на вкус.

— Нет, — простонал он. — Не смотри на меня так. Нам нужно об этом поговорить. Если ты и дальше будешь так на меня таращиться, любые границы, которых я сейчас пытаюсь придерживаться, канут в лету, и я просто нагну тебя над капотом этого грузовика и заставлю забыть все, что ты знаешь, — его слова послали спазм в моем теле, что отдавался пульсирующим желанием. Я почти кончила прямо в грузовике, когда он даже не прикасался ко мне. — Так что это? Что удерживает тебя от меня, если не лично я?

Я крепко зажмурила глаза.

— Это не ты. А я.

— Как, бл*дь, в гребаных сопливых мелодрамах.

— Нет, ты не понимаешь. Я принимаю решения не только за себя. Я должна думать и о ней тоже.

— Щенячьи глазки, я бы не отказался от секса втроем, как и любой другой парень, но в грузовике я больше никого не вижу. О ком конкретно ты говоришь?

— Ты знаешь, что я ничего не помню до лета, когда проснулась в таком состоянии, будто меня выбросили, словно я мусор.

Кинг кивнул, притягивая меня ближе настолько, что наши бедра теперь соприкасались. Я закрыла глаза и сфокусировалась на том, что собиралась ему сказать, а не на его твердом как камень члене на моем бедре, от которого по моему позвоночнику проносилась дрожь.

— Продолжай, — настоял он, нежно целуя мою челюсть и проводя губами к местечку за ухом.