Тилли Коул - Рейз

Я отшатнулся, как только до меня дошло то, что он сказал.

Киса.

Он убил Родиона из-за власти и оклеветал меня из-за… Кисы? Прежде чем я осознал, уже оказался сверху на нем и, не обращая внимания на то, что из его живота льется кровь, наносил удары по лицу.

— Ты не сделаешь ей больно, ты, больной ублюдок! Оставь ее в покое! Ты сумасшедший! Тебя надо запереть!

Алик улыбался, пока я бил его по лицу, будто он не чувствовал удары на себе. Я замер в шоке, и он сунул нож мне в руку.

Прибежал мужчина, пробравшийся сквозь деревья, и, увидев своего сына мертвым на земле, упал на колени. Все, что я мог делать, — это наблюдать, как он пытается вернуть его к жизни, а потом он закричал, когда искусственное дыхание оказалось бесполезным.

Затем прибежал еще один мужчина.

Они увидели, что я сижу на Алике, мои кулаки покрыты кровью, рот искажен от гнева. Я поднялся и попятился, пока не приземлился на задницу. Мои ноги не двигались, как в немой сцене. Я не мог говорить. Не мог заговорить, чтобы объяснить… мой лучший друг был мертв.

Один из мужчин бросился вперед, подбегая к Алику, лежащему на земле, потом я заметил, как его взгляд метнулся ко мне и обратно.

Повернув медленно голову, я опустил взгляд и увидел то же, что и они: покрытые кровью руки.

Я пытался открыть рот, чтобы объясниться и рассказать о том, что произошло, но как только попытался, то отец Родиона в пальто, которое было покрыто кровью, подошел ко мне, привлекая внимание.

— Лука, что ты наделал?

***

— Лука! Лука! — С паникой в голосе Киса нарушала тишину ночи. — Дыши, дыши… Ты не дышишь. Постарайся успокоиться.

Я сосредоточился на лице Кисы, ее руке, поглаживающей мои волосы. Когда я смог, наконец, пошевелиться, то поднял руку и обернул ее своей.

— Что такое, lyubov moya? Что ты вспомнил? — спросила Киса, и я заметил беспокойство в ее голосе. — Ты пугаешь меня.

— Д-Дуров, — заикаясь, выдавил я. — Дуров убил Родиона, нанес удар себе, а потом обвинил меня во всем.

18 глава

Рейз

Рука Кисы, которой она удерживала мою руку, затряслась, и я заметил, что ее лицо стало бледным от сказанного мной, от того, что всплывало из глубин блокированных воспоминаний о моем прошлом, когда они нахлынули на меня.

— Родион, — прошептал я, чувствуя, словно кто-то нанес мне удар под дых. — Родион был моим лучшим другом, не так ли? Мы были как братья, да?

Я заметил, как из глаз Кисы полились слезы. Я попытался вспомнить черты Родиона: светло-каштановые волосы, голубые глаза. Я вспоминал о нем иногда. Он был мальчиком из моих видений. Его черты представлялись размытыми, я никак не мог с точностью их разглядеть. Но теперь все изменилось, я увидел его образ предельно ясно. Я знал его. Я…

Дерьмо…

Я посмотрел на Кису. Она опустилась обратно, вытирая слезы с лица. И потом я увидел картинку в моей голове, где она и Родион вместе: в церкви, на пляже, за столом со стороны их отца…

Подняв руку, я прикоснулся к ее спине и, с трудом сглотнув, спросил:

— Он… Родион был твоим братом, не так ли? Твою мать, Киса, у тебя с Родионом одна кровь.

Из Кисы вырвались рыдания, она упала на песок. Подвинувшись к ней ближе, я прижал ее к себе и обнял за талию. Она наклонилась, и зарыдала в моих руках еще сильнее, пока она обнимала меня за бедра, я пытался контролировать дыхание от нахлынувших воспоминаний из прошлого, которые сбивали меня с ног.

— Киса, — пробормотал я. — Дуров убил его. Он убил его.

Еще один громкий всхлип вырвался из ее горла, и она начала дрожать. Опираясь рукам о мои бедра, она приподняла голову вверх. Ее прекрасное лицо покраснело, а глаза были мокрыми от слез.

— Нет! Я всегда думала, что его смерть была несчастным случаем. Недоразумением. Мне так объяснили. Я, я… — потянувшись, она схватила меня за бицепс, а ее лицо отражало отчаяние. — Зачем? Почему Алик убил его? Что такого ему сделал Родион? Я не понимаю! Они же были друзьями!

Я закрыл глаза, задержав дыхание, словно это могло заставить мою память заработать.

— Пожалуйста, вспомни. Пожалуйста, вспомни, — умоляла Киса.

«Наследника Волкова больше нет. Я лишь сделал то, что приказал мой отец».

Все еще удерживая вздох, я посмотрел на Кису, и в моей голове всплыло лицо человека. Он был высокий, темный, старше, с гребаным дьявольским огнем в глазах. Таким же, как у охранников, подумал я. У него был тот же садистский, контролирующий взгляд, который всегда был у охранников.

— Его папа, — сказал я, на что Киса могла лишь моргать. — Его папа сказал ему, что надо избавиться от наследника, и тогда он станет следующим в очереди. И он станет лидером, когда придет его время.

— Нет, — произнесла Киса, качая головой. — Нет! Абрам не стал бы делать этого. Он любил Родиона.

— Алик зарезал Родиона, потому что его отец приказал ему сделать это. Алик сам это сказал!

Киса стала отчаянно трясти головой.

— Нет, нет, нет, нет!

Она неуверенно поднялась на ноги и обхватила себя. Внезапно замерла и спросила:

— А Алик? П-почему если он сам заколол, то обвинил тебя? Почему забрал и тебя у меня?

Я застыл, словно каждую мою мышцу заморозили, и лишь сердце стучало в моей груди. Киса заметила мою реакцию и опустила руки.

— Что? — спросила она, в ее голосе слышались нотки страха и… тревоги.

Поддавшись желанию защитить ее, я рванул вперед и накрыл ее рот своими губами, Киса постанывала от удивления. Ее руки обхватили мою накачанную шею, но ее рот сопротивлялся мне и той искре, что была между нами.

Отстранившись, в попытке выровнять дыхание, я прижался лбом к ее лбу, удерживая ее за шею.

— Лука, пожалуйста, скажи, — умоляла Киса, едва слышно.

Прерывистый вздох, после которого я закрыл глаза и честно ответил:

— Из-за тебя.

Я открыл глаза, и Киса попятилась, не отрывая от меня своего взгляда. Она качала головой, по ее щекам текли слезы.

— Ему надо было обвинить кого-то, и он хотел тебя, Киса-Анна. Он хотел забрать тебя у меня.

— Нет! — Она повернулась ко мне спиной и направилась к ближайшей скале. Она трясла головой, и все что я мог, — это стоять и смотреть на нее, содрогаясь от неизвестности… непонимания, как помочь ей, что сделать, чтобы она почувствовала себя лучше.

Я просто стоял там, онемевший, и наблюдала, как она разваливается. Но когда из ее горла вырвался страдальческий крик, и она упала на колени, мои ноги, казалось, начали двигаться по собственному желанию, я упал позади нее, оборачивая руки вокруг ее хрупкого тела.

— Он… у него проблемы. Он все время обеспокоен голосами в своей голове. Они заставляют его причинять боль людям. Он нуждался во мне, даже тогда, он нуждался во мне, чтобы заглушить их, — прошептала она. — Он всегда был одержим мной. Но я никогда не думала, что… Я не могла себе даже представить, — у Кисы перехватило дыхание, когда она повернулась в моих руках. Я замер, не понимая, что она делает, потому что Киса подползла ко мне на коленях и положила голову на плечо. Я пытался восстановить дыхание, ее действия пробудили во мне что-то теплое, словно ее прикосновения дарили близость, от которой таил лед в моей крови.