Виолетта Роман - Я тебя никому не отдам

– Я не могу этого видеть...я...я хочу чтобы ты перестала быть его игрушкой, – хриплым голосом он шепчет мне в ухо. Предательские мурашки покрывают мою кожу в местах прикосновений его губ.

– Повернись, Эмма, – не просит, а командует он. Я несмело смотрю не него из-под опущенных ресниц. И не вижу ничего кроме больших карих глаз, жадно поедающих меня. Моя грудь с предательски стоящими сосками упирается в его. Я чувствую, что теряю сознание от этой близости. Еще ни один мужчина не доводил меня до такого состояния всего лишь одним прикосновением. Я боюсь этой реакции. Боюсь того, что не могу контролировать свое тело и разум когда он рядом. Спартак не отпускает моего взгляда и медленно проводит ладонью по моему лицу. Я готова плакать и молить его сжалиться и не доводить до греха. Но не могу. Потому что жадно хочу этого.

– Он не достоин тебя, малышка – он прижимает мою голову к своей груди и нежно целует меня в макушку.

По моим щекам катятся слезы, я из последних сил сопротивляюсь жгучему желанию припасть к его манящим губам, отдаться ему, раствориться в нем. Моя стена уже сметена под чистую и на ее руинах поднимается белый флаг.

– Девочка моя, не плачь, – он снова смотрит мне в глаза и подушечками пальцев вытирает слезы. – Ты...не даешь мне покоя...,– Его лоб прислонен к моему, наши глаза в сантиметре друг от друга, наши губы чувствуют дыхание другого. Его взгляд опускается на мой рот и уже через секунду я сама не замечаю того, как поддаюсь его просьбе и раскрываюсь для поцелуя. Его язык словно завоеватель проникает вглубь меня, его губы с жаждой сминают мои. Он будто бы изголодавшийся путник, а я его желанная трапеза. Он будто всю жизнь ждал меня. Я запускаю руку в его волосы и тяну их. Спартак сжимает мою талию, опуская руки ниже на поясницу. В низу живота нестерпимо изнывает, и я издаю негромкий стон. Спартак отрывается от меня и смотрит мне в глаза. В его взгляде столько нежности и желания, что я начинаю невольно улыбаться.

– Твои губы на вкус еще слаще чем кажутся... – прижимается он своим лбом к моему и мы стоим так напротив друг друга пытаясь отдышаться.

И в этот самый момент, когда я начинаю верить в счастье на земле и хочу ему сказать, что только что он исполнил одно из моих заветных желаний, что, только что я побывала на небесах и целовалась с ангелом, мы слышим звук открывающейся двери и голос Алексы

– Я вернулась...

Я отскакиваю от Спартака словно от огня. С огромными глазами отбиваюсь от его рук, прижимающих мое конвульсивное тело к себе и залетаю в ванную. Яростно тру губы с мылом в попытке стереть следы предательства. Такого сладкого и манящего. Но я настоящая сволочь... предала подругу... бесшумные слезы катятся по лицу и я прикрыв рукой рот оседаю по стенке на пол... Я влюбилась... черт возьми, “Холодная недотрога Эмили” влюбилась по самые уши и это чувство ее убивает.

Весь ужин мы со Спартаком не пророняем ни слова, Алекса кидает на нас непонимающие взгляды, но делает скидку на мое моральное состояние. Спартак сдержанно улыбается ей в ответ, а меня просто подает глазами, я же делаю вид непонимающего албанского школьника и упорно пялюсь в экран телевизора.

Глава 5

Мой измученный бессонной ночью мозг пытается не терять сознание, в то время как я резвой утренней пробежкой пытаюсь вытрясти из себя все мысли о вчерашнем поцелуе. Самом лучшем, желанном и запретном поцелуе. Потом я помогаю организму (ну или думаю что помогаю) справиться с предстоящим рабочим днем, заливая в себя кружку крепкого экспрессо. Но, несмотря на все попытки привести себя боевой настрой, приехав на работу, я прихожу к умозаключению, что вытравить воспоминания о губах и руках кареглазого красавца из моего мозга можно только хирургическим путем. Работать невозможно. Думать невозможно. Вернее я стараюсь не думать вообще, потому что сразу же за сладкими воспоминаниями о вчерашней близости чемпиона меня накрывает волной жгучее чувство вины перед подругой. Я предательница, изменница, покусившаяся на чужое. В средние века меня бы сожгли на костре. И поделом.

Сопровождаемая столь веселыми рассуждениями я ковыряюсь в рабочем компьютере и пытаюсь найти необходимые документы для утреннего совещания. И именно за этим занятием меня застает только что вошедший в кабинет Кот. Выглядит он словно член совета директоров, или глава корпорации, ну или на худой конец, представительный чиновник. На нем черные классические брюки и белая рубашка с отстегнутым воротом. Этот наряд придает другу элегантный, я бы даже сказала, дорогой вид.

– Что случилось с твоими жутко модными трениками, с теми, в которых мотня болталась на уровне колен? – пытаюсь выдавить из себя улыбку.

– И тебе привет, девчуля, завидуешь моей красоте? Чего зла такая? – Кот целует меня в щеку и приземляется на свое рабочее место.

Я морщусь и продолжаю свои безрезультатные поиски.

– Не могу определиться, что мне нужно больше – нежные объятия или бутылочка виски, – кошусь на Кота и вижу что он чем-то крайне взволнован.

– Ну иди ко мне, курочка, – он расплывается в довольной улыбке, на которую способен только объевшейся сметаной кот. Раскрывает свои объятия и я лечу к нему.

На протяжении минуты я молча сижу на коленях у друга, в то время как он по отечески обнимает меня и убаюкивает словно маленькое дитя. Мало по малу грызущий голос совести утихает и я начинаю успокаиваться.

– Ну, малышка, что случилось? – Кот гладит меня по голове и я невольно вспоминаю вчерашнюю картину у себя на кухни, когда кареглазый красавчик из моих снов крепко сжимал мое слабое тело в своих крепких объятиях.

– Я предательница и последняя сука, – всхлипываю я.

– Ну насчет второго согласен, – хмыкает Кот за что получает тычок в грудь.

Я сажусь на свое место и, опустив глаза, выдаю все как на духу:

– Мы поцеловались, и это был самый лучший поцелуй в моей жизни.

– Нет, – мотает головой ошалевший Кот, и я вижу, как его лицо расплывается в улыбке от уха до уха.

– Да, – хмурюсь в ответ, но это не производит на него должного эффекта, и негодяй просто взрывается от хохота.

– Ну, я могу тебя только поздравить! – он театрально хлопает в ладоши.

– А по-моему не с чем, – отворачиваюсь и искренне сожалею, что не могу порадоваться вместе с другом.

– Ну почему же... это ведь не ты на него целовать бросилась ведь так? – Кот складывает руки перед собой и хитро щурится на меня.

– Так, – складываю руки на его манер и прищуриваю один глаз.

– Ну, значит ваше желание обоюдно и он тоже без ума от тебя...

– Что-то такое он и сказал, – недоверчиво хмурюсь, – но что с Алексой?

– Не знаю, Эмми, не могу указывать тебе что делать, но если бы я оказался на твоем месте, а на месте Спартака была бы Ира, то не задумываясь увел бы ее у тебя.