Виолетта Роман - Я тебя никому не отдам

– Кому то ты слишком сильно насолил, шеф, что уже да такого дошло... Ты же понимаешь что сейчас разговоры пойдут, этому примеру многие могут последовать. Только узнают, что Джафар слабину дал и все...

– Да знаю я все, ничего мы казнь им показательную устроим, ни одна сука не осмелиться больше так рамсы попутать. Только бы с Илюхой все в порядке было.

Я сижу в сторонке от них, в холодном кожаном кресле и от услышанного все больше и больше вжимаюсь в спинку сиденья. Снова эта жестокость. Мне даже думать страшно о том, что они собираются делать со своим пленным. Не то чтобы я его оправдывала, ведь Илья на грани жизни и смерти и не известно чем все закончится. Но насилие насилием лечить тоже не дело. Сижу словно маленькая мышка, нервно покусывая ногти. Открывается дверь в комнату и все подскакивают как по команде, ожидая врача, но сюда залетает Ксюша с зареванными глазами и увидев меня бросается в объятия.

– Эмма, что с ним?– она смотрит на меня так, будто в моих силах решить его судьбу. Я вижу ее растрепанные белокурые волосы, мокрое от слез лицо, припухшие губы, чувствую холодные словно лед ладошки на своих руках и мне больше всего хочется сказать ей что-нибудь успокаивающее, но я опускаю глаза чувствуя как наполняются влагой глаза и только сильней прижимаю ее к себе.

– Он в операционной, милая, мы сами ничего не знаем, все ждут, – шепчу ей на ухо и вижу что к нам приближается Спартак. Он также потерян как и мы. Подойдя к нам, чемпион сжимает плечо Ксюши и когда она поднимает на него свои заплаканные глаза, сгребает в свои объятия. Находясь в его руках, подруга окончательно расклеивается и я слышу как рвутся наружу ее рыдания. Она прячет лицо на его груди, совсем так как обычно делаю это я, и он поглаживая ее голову шепчет:

– Тише, милая, все будет хорошо. Он боец у нас, не из таких переделок вылезал, не волнуйся так.

– Спартак, когда вы уже перестанете в свои войнушки играть? Когда уже станете думать о своих близких? О тех, кто любит вас? – она сжимает его плечи до белизны костяшек пальцев и я вижу как сильно сотрясаются ее плечи.

– Мы и думаем о вас, Ксюш, в нашей с ним жизни по другому никак, ты должна понимать это как никто другой, – он продолжает ее обнимать, но говоря эти слова смотрит на меня и слегка кивает головой, спрашивая тем самым о моем состоянии. Слегка киваю в ответ и одними губами произношу: “нормально”. Он едва заметно улыбается мне и я чувствую себя немного лучше. Оставляю их вдвоем, а сама подсаживаюсь к Хамеру.– Ты как? – кладу голову ему на плечо и чувствую что он слегка приобнимает меня за плечи.

– Все хорошо, собираюсь еще немного попортить тебе нервы – вижу его улыбку и рада тому, что хоть немного смогла его отвлечь.

– Спартак вернул мне тебя, так что это скорее я буду тебе нервы делать... – он кивает, а я опустив взгляд в пол, задумчиво продолжаю...– Как в том стишке: мы так талантливо друг друга потеряли и так бездарно встретили опять.

Чувствую боковым зрением на себе пристальный взгляд друга и подняв глаза вижу что он расстроен.

–Эмма, больше не делай так никогда, – я напрягаюсь от его слов, не понимая что он именно имеет ввиду.

– В смысле не убегай. Мы все не на шутку испугались. Шеф так вообще всю ночь на грани был. Ты дорога нам, поэтому не нужно подвергать себя такому риску.

– Хорошо, – чувствую как от его слов у меня на глазах наворачиваются слезы. Никто и никогда так не относился ко мне как эти мужчины. Поворачиваю голову и встречаю на себе пристальный взгляд Спартака, все также держащего в руках Ксюшу. Улыбаюсь ему сквозь слезы и переведя взгляд на Хамера сжимаю его плечо.

Проходит еще один мучительный час, когда дверь в комнату открывается и внутрь входит пожилой мужчина в белом халате. Мы все выпрямляемся в ожидании новостей, Спартак выпуская из рук Ксюшу подымается и идет навстречу врачу.

– Здравствуй, Спартак Альбертович, – он жмет ему руку, как давнему знакомому, – не волнуйся с ним все в порядке. Жить будет. Правда крови много потерял, но могло бы быть хуже. Лезвие прошло в трех миллиметрах от печени. Так что считай, ему повезло. Я могу поклясться что слышу как расслабляются присутствующие от этих слов и еле сдерживаюсь чтобы не броситься от радости на шею доктору.

– Спасибо, док, мы можем его увидеть? – смотрю на Спартака и вижу как разглаживаются черты его лица.

– Да, но он еще не отошел от наркоза, если хочешь можете у меня в кабинете подождать, и как только он придет себя, вас позовут.

– Да, было бы неплохо.

Доктор заводит нас в комфортабельный кабинет с огромной плазмой на стене и широким кожаным диваном напротив. Достав из-под стола бутылку коньяка док разливает жидкость по стаканам. Мы с Ксюшей приводим себя в порядок в ванной комнате и выйдя к ребятам принимаем из их рук по бокалу коньяка. Я вижу, что за пятнадцать минут ребята за компанию с доктором успели хорошо накидаться и чувствуют себя более расслаблено. Но не смотря на это лицо Спартака все так же серьезно. Он отходит в сторонку и набирает чей-то номер.

– Честер, бери ребят и подтягивайтесь к больнице на Тверской, отвезете одного товарища в бункер. Да, ждите меня там.

Навострив уши, вслушиваюсь в его разговор и после слова бункер, в мою голову лезут страшные картинки средневековых пыток. Стараюсь отогнать от себя эти мысли и подойдя к нему сзади, обнимаю за талию. Спартак поворачивается и прижимает меня к себе. Я льну лицом к его груди и жадно вдыхаю любимый запах.

– Ты в порядке? – он пристально смотрит в мои глаза с нежностью и заботой.

– Ага, – поднимаю голову и улыбаюсь.

– Она все таки любит его, – прислонюсь ухом к его телу и слушаю стук самого дорого сердца.

– Кто? – спрашивает Спартак и нежными движениями пальцев перебирает пряди моих волос.

– Ксюша.

– Я знаю, – он целует меня в макушку и крепко сжав в руках слегка раскачивает нас по сторонам.

Из небольшого умиротворения нас вырывает внезапный стук в дверь и появившаяся в проеме голова медсестры.

– Евгений Борисович, извините, вы просили сообщить, когда Сорокин придет в себя.

– Спасибо, Леночка, – доктор кивает ей и разворачиваясь в нашу сторону говорит:

– Ну что, идите, только никакого волнения и недолго.– Хорошо Док, – мы несемся по длинному коридору, и наши громкие шаги заглушают бешеный стук сердец.

Возле самого входа в палату чувствую как кто-то упрямо тянет меня назад и развернувшись вижу перепуганное лицо Ксюши.

– Эмма, может мне не стоит идти к нему? – она вжимается всем своим телом в холодную стенку и бледнеет с каждой секундой все сильней и сильней.

– Почему? – в полном недоумении смотрю на подругу и тяну ее вперед.

– Наверняка он не захочет меня видеть, ты же знаешь его, – она упирается изо всех сил.