Портиа да Коста - Незнакомец

– Пока хватит. Ляг, руки по швам.

– Но…

Клодия успокоила его быстрым, смачным поцелуем, прижавшись пахом к бедру, когда склонилась над ним. Пора ему полежать смирно и дать ей вырваться вперед.

– Закрой глаза, – прошептала она, отстранившись, и его длинные, удивительно темные ресницы дрогнули и опустились.

Отодвинувшись немного в сторону, Клодия легла на спину и раздвинула ноги под пышной пеной нижних юбок из фатина, благодаря которым ее кокетливая юбка упруго колыхалась при ходьбе. Затем, смочив слюной тот самый палец, что гулял по другой территории, сунула руку в трусы и отыскала клитор.

– Что ты делаешь? – прохрипел Тристан с нотками отчаяния.

– Тише! Не подсматривай! – приказала Клодия, изо всех стараясь не выдать голосом стремительного приближения собственного финиша. Перевернувшись на бок, она увидела выражение крайнего напряжения и неутоленной похоти на лице Тристана, и это ускорило наступление кульминации.

Стиснув зубы, чтобы не вскрикнуть, и зажав руку между ног, Клодия напряглась всем телом, сдерживая бурю эмоций. Ей хотелось метаться по постели и упиваться великолепными ощущениями, но это означало выдать Тристану слишком много. Поэтому она удержала свой восторг в себе.

Кажется, потребовалась целая вечность, чтобы прийти в себя, но даже когда она уже села, посторгазмические волны все еще накатывали одна за другой. Лицо Тристана напряглось еще больше, и у нее закралось подозрение, что он прекрасно знает, чему был свидетелем. Член его сделался тверже прежнего, если такое возможно.

Но это только начало, мой мальчик, с нежностью подумала она, спустила ноги с кровати и сняла трусики.

В течение следующего часа Клодия позаботилась, чтобы Тристан Ван Диссель познал и рай и ад. Пока бедняга силился оставаться неподвижным без помощи пут, которые доставили ей столько удовольствия в их играх с Полом и Мелоди, Клодия совершенно беззастенчиво использовала его молодое тело.

– Если кончишь раньше, чем я разрешу, Трис, мне придется подать на тебя в суд, – поддразнила она, сидя на нем верхом, и по его щеке скатилась слезинка.

Но он все же поразил ее, оказавшись отличным любовником. Он был сильным, красивым, хорошо заботился о своем теле. И хотя ему не хватало неукротимой загадочности и блестящего ума Пола, теперь, оказавшись полностью у нее в рабстве, Тристан делал все, что было в его силах, дабы умиротворить ее. Его умение владеть собой оказалось воистину удивительным, ибо как она его ни мучила, ему удалось удержаться до конца – настоящее чудо, учитывая, с какой необузданностью она скакала на нем.

Но даже выдохшийся и иссякший, он продолжал верно служить ей губами и языком, вознося на вершину снова и снова.

Выжатый досуха, совершенно обессиленный, Тристан лежал на кровати, раскинув ноги. Клодия же излагала свои заключительные указания, касавшиеся практических вопросов, таких приземленных после недавнего безумия.

– Если ты сможешь сделать это для меня, Трис… мы, конечно же, еще раз пообедаем.

Измученный Тристан приглушенно застонал, но она ничуть не сомневалась, что он ее услышал и понял. Отныне ради нее он будет вставлять Ричарду Трубриджу палки в колеса.

В такси, по дороге домой, Клодия ликовала. То, что было большой проблемой и ужасным оскорблением памяти покойного супруга, удалось пресечь на корню. И, кроме того, она приобрела еще одну жемчужину в своем ожерелье молодых любовников.

– Ты бы гордился мной, Джеральд, – пробормотала она, слегка поерзав на сиденье, чтобы жесткая ткань нижней юбки не врезалась в промежность. Последний раз она видела свои трусики, когда те висели на гордом флагштоке Тристана.

Но самым приятным и сладостным во всем этом – невероятно, но факт! – было то, что она нисколько не чувствовала себя виноватой – ни перед кем.

Трудно сказать, испытывала бы она то же самое, будучи замужем за Джеральдом, но подобных вопросов никогда не возникало. Все перемены начались с появлением в ее жизни Пола. Он разбудил ее, словно Спящую Красавицу, открыл ей мир с его событиями, возможностями и людьми. Хотя как ему это удалось, он, наверное, и сам не знал.

Да, думала Клодия, ощущая дрожь возрожденного желания, несмотря на все то, чему только что подвергла Тристана. Ее прекрасный незнакомец за многое в ответе, и она лишь надеялась, что, когда он уйдет, ее готовность к переменам не исчезнет вместе с ним.

– Звонила Беатрис Куин. Хочет, чтобы вы с Полом поехали на какую-то костюмированную вечеринку. Считает, это может помочь ему вспомнить, кто он.

Вначале Клодия подумала, что подобное мероприятие меньше всего может способствовать восстановлению памяти. Шумное веселье, беспорядочное и утомительное, – последнее, что нужно в период восстановления.

Но, с другой стороны, Пол ведь был в маскарадном костюме, когда появился у нее на пороге? Может, веселая вечеринка Беатрис послужит своего рода пусковым механизмом? Отбросит его назад, минуя травму, в тот последний миг, когда он наряжался в свое старинное платье? Пожалуй, не стоит недооценивать профессиональную мудрость Беатрис Куин, с улыбкой подумала Клодия.

– Вот как? – отозвалась она, оглядывая Мелоди, которая, похоже, ждала ее; в халате из кремового в полоску атласа подруга была очаровательна. – А что сказал на это Пол?

– Да почти ничего.

Мелоди теребила в пальцах прядку темных волос, старательно не глядя ей в глаза. Интересно, подумала Клодия, что же тут происходило. Она обнаружила, что не чувствует вины за свое сегодняшнее поведение так же, так и не ревнует ни к чему, что могло случиться между Полом и Мелоди в ее отсутствие. В конце концов, она же сама прошептала ему перед уходом: «Будь с Мелоди поласковее».

Решив не допытываться, она спросила:

– А, кстати, где сейчас Пол?

– Его как-то вдруг сморило, – ответила Мелоди по-прежнему уклончиво. – Говорит, что такое с ним бывает. Пошел спать с час назад. У него прямо глаза слипались.

Теперь ее пальцы теребили халат.

У Клодии сочувственно сжалось сердце. Мелоди и без того слишком много пришлось пережить с этой свиньей, ее муженьком, чтобы сейчас терзаться виной и раскаянием. Особенно когда сама Клодия ничуть ни о чем не жалеет.

– Все в порядке, милая, – сказала она, мягко дотрагиваясь до щеки своей подруги-любовницы. – Я нисколько не возражаю. Я тоже была сегодня плохой девочкой с Тристаном. Так что тебе не в чем себя упрекнуть.

Мелоди облегченно просияла, облегченно выдохнула, и ее прелестная округлая грудь интригующе поднялась и опустилась под шелком халата. Клодия почти вздохнула, чувствуя возрождающийся интерес. Неужели снова – и это после того, что она всего какой-нибудь час назад вытворяла с Тристаном?