Хизер Лайонс - Расчёт по-королевски (ЛП)

Решили выдать свою дочь за состоятельного, свергнутого принца в обмен на восстановление спокойствия во дворце.

Шарлотта была в другой комнате – висела на телефоне с Джозефом и Дикки. Она ворковала что-то в трубку, спрашивая малыша, хорошо ли он проводит время с папочкой. И я знала это, потому что, боюсь, что весь отель мог слышать тот разговор также прекрасно, как и я.

— Ребёнок ведь не глухой, Лотти! — кричала я ей.

Кристиан поднялся с кровати и закрыл дверь.

— Шарлотта тоже.

Я вдевала в уши фамильные изумрудные серьги, подаренные мне отцом на шестнадцатилетние. Можно ли будет на деньги от их продажи хоть как-то покрыть долг родителей перед Ваттенголдией?

— Скорее всего. Каким бы милым Дикки не был, его лёгким можно только позавидовать. Удивительно, что Шарлотта в ясном сознании.

Он подошёл к тому месту, куда Шарлотта повесила моё платье для вечера. Это было элегантное шёлковое платье от кутюр.

— Мне нравится это платье. Хотя у тебя есть поразительная способность выглядеть одинаково прекрасно в любой одежде.

У меня подкосились колени.

— Знаешь, я ведь могу придумать причину всё отменить. Мэтт уже делал предположение, что мне нездоровится, — при малейшей мысли об этом мужчине во мне всё закипало.

Кристиан стянул с вешалки платье.

— Не Мэтт здесь злодей, Эльз, как бы ты сейчас не воспринимала ситуацию. Если наши подозрения оправдаются, то он всего лишь такая же загнанная в угол пешка, как и мы.

Я швырнула свой халат на кровать и приняла от него платье. Его взгляд был полон желания, пока он смотрел, как я надевала платье через голову.

— Может сегодня получится вывести его на разговор, — сказал Кристиан. — Незаметно, на тот случай, если за вами, и правда, кто-то будет наблюдать.

Я повернулась к нему спиной и перекинула волосы через плечо.

— Застегнёшь?

Он провёл пальцами вдоль позвоночника: сначала до линии роста волос, а затем вниз до места, где спина переходит в попу. Поцелуй лёг на плечо, и молния начала медленно застёгиваться кверху. И я так сильно хотела провести этот ужин с Кристианом, а не с кем-то другим!

— А вы с Шарлоттой устроите пижамную вечеринку, пока меня не будет?

Он легко прикоснулся губами к коже ниже уха перед тем, как вернуть волосы назад.

— Мм, очень даже может быть. А потом ещё подушками будем драться.

Я повернулась.

— Осторожнее. Когда дело касается подушек, с ней лучше не связываться. Помню, как-то в детстве я неделю ходила с синяком под глазом благодаря её нереальному усердию.

— Замётано, — он провёл ладонями вниз по моим рукам. — Постарайся сегодня развлечься, несмотря ни на что. Мэтт по-братски приятный и милый парень, не забывай.

Я поднялась на носки, обвивая ладонью его шею сзади.

— Заедешь за мной после всего этого?

Его рот был так близко к моему, что мы с ним дышали одним воздухом.

— Уверена, что это хорошая идея?

— Нет. Но я всё равно хочу этого.

Когда я, наконец-то, добралась до ресторана, Мэтт выглядел... Хм, как Мэтт, только на стероидах. Он облачился в клетчатую рубашку и изящную бабочку, а также серый свитер с эффектом старины и облегающие брюки, казавшиеся выкрашенными в тёмно-серый цвет. На его волосах был мусс, на подбородке – неряшливая щетина, на глазах – слегка покосившиеся очки. Сложно было отрицать, но Мэтт являл собой образец симпатичного принца-хипстера.

Когда меня довели до стола, за которым он уже сидел, ресторан наполнился приглушёнными перешёптываниями. За мной по пятам следовали маленькие вспышки света. Мой охранник быстро оглядел зал, прежде чем раствориться среди прочих посетителей вместе с охраной Мэтта. Когда я подошла, он поднялся, предложив мне то, что – я уверена, он надеялся – было доброжелательной улыбкой. Хотя, она больше напоминала меланхолию, нежели пожелание добра. И была немного натянутой.

Он знал – эта мысль не давала мне покоя. Он знал, что где-то там есть женщина, которую он любит, или, по меньшей мере, когда–то безумно любил. И он знал, также хорошо, как и я, что это женщина не я, и никогда ей не стану.

Мы обнялись в знак приветствия, скрепив его чмоками в воздух. Как только мы сели, материализовался официант, чтобы откупорить бутылку вина, охлаждавшуюся неподалёку. Мэтт сказал мне:

— Прелестно выглядишь сегодня, Эльза.

Я приняла с подноса бокал.

— Я только что размышляла, каким умным ты выглядишь сегодня.

Мэтт усмехнулся.

— Из-за очков, что ли?

— Из-за них тоже. Очень мило, тебе идёт, — для принца, влюблённого в американскую докторшу, это выглядело как протест против стереотипа.

Мэтт притворно поморщился. Я вопросительно подняла бровь, отчего он уточнил:

— Мило... прям ножом по самолюбию.

Мне захотелось хихикнуть, когда мне вспомнились слова Кристиана.

— Сначала умный, потом милый? — забавно. Я покачала головой в удивлении — А я-то думала, что люди приходят послушать, как я блещу красноречием.

Послышался раскат смеха из его горла, и было приятно видеть, как часть складок на его лице искренне расслабилась.

— Мне не часто приходилось выступать с речами, если не считать школьных докладов. Наверное, мне следует считать это бонусом от свержения династии.

"Той, что отчаянно пыталась вернуть себе трон", — подумала я про себя.

— Тебе нравилось учиться в Америке?

Скрываемое доселе сожаление накрыло ту толику радости, что он позволил себе.

— Безмерно, — он отвёл взгляд в окно, открывавшее вид на улицы Парижа. — Ты училась в Оксфорде в Великобритании, не так ли?

Да, Мэтт, классно ты тему поменял.

— Да.

Он почесал свой неряшливый подбородок.

— Я часто думал о том, чтобы вернуться и доучиться до докторской степени.

Я медленно попивала вино, приятно согревавшее моё горло

— В Америке?

Его вздох в купе с быстрым кивком головой явил собой всплеск самоуничижения.

— Хотелось бы, но...

Хрусталь тихо пропел свою песнь от касаний с моими губами.

— Но тебя хотят поженить на мне и отправить жить в Ваттенголдию.

— Эльза...

Я подняла своё меню и распахнула его.

— Никогда раньше не ела в этом ресторане. К тому же, я влюблена в другого человека, по уши, — я широко улыбнулась поверх чёрной кожаной папки. — Что ты мне сегодня посоветуешь заказать?

Бокал с вином примёрз к его губам, как только между нами прошипели, подобно выходящему из воздушного шарика воздуху, мои слова.

— Я неравнодушен к рыбе, как ты, наверное, знаешь. Это же прямо про Скандинавию, там столько воды вокруг.

Он направил свой бокал к столу. Прочистив горло, он тихо сказал:

— Мне об этом прекрасно известно.

Это он явно не о моих гастрономических предпочтениях говорил.

— А ты?

Его глаза были закрыты под очками, руки крепко вцепились в скатерть стола.