Ольга Лексевна - Галерея чувств (СИ)

Он приподнимается на руках и смотрит на меня сверху вниз. Зря он напомнил мне о том, почему я здесь. Это все портит.

— Почему ты хмуришься? — спрашивает он.

— Быть может, потому что ты много болтаешь? — вот теперь я начинаю чувствовать желание уйти.

— Ты такая колючая, — он удивлен и моей реакцией, и моим тоном, но мне на это плевать. Я слегка толкаю его в грудь, и, когда он на это не реагирует, толкаю сильнее.

— Мне пора, — говорю ему, и он все же поднимается с меня. Я начинаю собирать свою одежду, стараясь не смотреть в его сторону. Слишком соблазнительно он выглядит обнаженным.

— Подожди! Тебе снова нужен душ, — он ухмыляется, словно я должна прыгать от радости от его предложения воспользоваться его ванной. — Я тебя немного испачкал.

— Ничего, отмоюсь дома — равнодушно отвечаю я. — Дай мне полотенце.

Я не вижу его лица, потому что по-прежнему стараюсь на него не смотреть, но уверена, что ухмылка его исчезла. Максим встает с дивана и выходит из комнаты, не потрудившись даже натянуть белье. И только теперь я осмеливаюсь посмотреть на него. Вид со спины впечатляющий. Даже не верится, что у меня была близость с таким красавцем. Он сложен идеально, накаченное тело выглядит в меру мускулистым, таким твердым и сильным, его тело просто создано для плотских наслаждений. Слегка сжимаю ноги от снова разыгравшегося сексуального желания, стараюсь переключить мысли на то, что мне еще предстоит дорога домой. Обхватываю себя руками, что бы хоть как-то скрыть свою наготу, глупо конечно, ведь он все уже видел. Но ничего не могу с этим поделать. Максим возвращается, и я уже протягиваю руку к полотенцу, которое он принес, но он убирает ее со словами:

— Я сам. — Отводит мои руки в стороны, опускается на колени передо мной и вытирает мой липкий живот. Полотенце слегка влажное, и от его соприкосновения к коже по телу начинают бегать мурашки. Его движения нежные, интимные. Максим словно заново пытается меня соблазнить. Я пытаюсь вырвать полотенце из его рук, когда он спускается вниз, доходя почти до самого низа живота.

— Я могу сама, — голос осипший, он выдает мою реакцию на его прикосновения.

— Можешь, но я почти закончил. — Он снова проводит по мне полотенцем, уже сухой стороной, потом берет руку, которой я совсем недавно ласкала его член, и тоже вытирает. — Вот видишь, ничего страшного не произошло.

Я отворачиваюсь и молча натягиваю одежду, а Максим снова предпринимает попытку прикоснуться ко мне. Я, стараясь избежать этого контакта, поднимаюсь на ноги и отхожу в сторону, поправляя платье.

— Почему ты приехала, Оксана? — снова задает вопрос Максим.

Я закатываю глаза, раздраженная его вопросом, я-то думала, что подобный секс исключает из себя лишние вопросы. Зачем все усложнять?

— Ты сам говорил, что это не так важно. Мы оба получили то, что хотели, теперь мне нужно уйти.

— Ты, правда, не хочешь остаться? — его удивление доставляет мне странное чувство удовольствия. — Я могу хотя бы тебя проводить?

— Это лишнее, я на машине. У нас не свидание, Максим. Я приехала сюда одна и уеду тоже одна. — И что бы мои слова казались более весомыми, смотрю прямо ему в глаза.

— Хорошо, тогда хотя бы позвони, как будешь дома. Ты живешь далеко?

Я смотрю на него, пытаясь понять, что стоит за его вопросом, неужели действительно желание знать, что со мной все в порядке? Я просто киваю, решая ограничиться смс.

Я обуваюсь, а Максим надевает джинсы прямо на голое тело. Не дожидаясь его, иду к двери и уже поворачиваю дверную ручку, как его рука накрывает мою.

— Когда ты приедешь снова? — его губы совсем близко от моего уха, это заставляет терять меня самообладание. Я должна уйти, немедленно.

— Не знаю, — я вру, я не собираюсь приезжать снова.

— Мы можем поговорить завтра? Если уж ты так торопишься сбежать сейчас, я не собираюсь давить. Но подумай, Оксана, о том, как нам было хорошо сейчас и как может быть хорошо потом.

— Возможно. — Я надавливаю на ручку и ухожу, не обернувшись.

Как и обещала, я отправила Максиму смс с коротким текстом, что я дома. Отбросив платье и белье в корзину с вещами для стирки, я думаю о том, как сама попалась в сети, которые он ловко расставил. Встав под теплый душ, уже находясь в своей ванной, я смываю запахи, оставшиеся на мне после нашей близости. Запахи ушли, а воспоминания прочно засели в моей голове. Они снова и снова всплывают в моей голове, но я чувствую такую усталость, что даже не собираюсь с ними бороться. Добравшись, наконец, до постели, положив голову на подушку, я почти сразу проваливаюсь в сон.

*

Пятница, эта чертова пятница. В нашей мастерской убраны все мольберты в кладовую, и вместо них теперь расставлены стулья. А стол преподавателя теперь стоит на середине стены, за ним предполагается будет восседать Максим Агапов со своей поучительной лекцией. Нет, я не сбежала, хотя и хотела. Я решила стойко вынести этот внеурочный лишний час нахождения здесь и попытаться извлечь из его лекции максимум пользы, не обращая внимания на чувства и мысли, что возникают при нахождении рядом с оратором.

Я занимаю одно из самых последних мест в углу, чтобы не привлекать внимания, хотя, и уверена, что все взоры сегодня будут устремлены в сторону Максима. Постепенно зал наполняется студентами с моего курса, слышен гул возбужденных голосов, смешки подружек и недовольные высказывания по поводу обязательного посещения лекции.

Я достаю из сумки простой карандаш и несколько листов бумаги, удобно устраиваюсь на стуле и начинаю делать простые зарисовки вида из окна. Когда шум затихает, я поднимаю голову и вижу, что в аудиторию вошли Вероника Викторовна и Максим. Я снова опускаю голову к наброску и продолжаю рисовать, игнорируя то, как внутри все вспыхнуло от одного его появления. Спустя пару минут послышался голос Геннадия Михайловича, нашего зав. кафедрой. Я невольно бросаю взгляд в сторону говорящего, надо же я даже не заметила, как он пришел. Он начинает речь с приветствия всех находящихся здесь, потом благодарит Максима за его любезный жест провести здесь свою лекцию, дабы помочь нам, будущим творческим личностям, более близко познакомиться с одним из новых направлений в искусстве, которое уже прочно занимает нишу среди других течений в искусстве. Его речь кажется мне слишком высокопарной и в ней слишком много лишних слов. Геннадий Михайлович любит поговорить, и это порой заставляет сильно отвлекаться от текущей темы. Наконец, закончив, он передает слово Максиму, который занимает место за столом, но не садится за него, продолжая стоять. Я украдкой смотрю в его сторону, отмечаю, как идеально на нем сидят темные брюки и простой синий свитер, благодаря которому его глаза становятся ярче. Я не слышу, что он говорит. Я уже отложила в сторону набросок и теперь, не отрывая глаз, смотрю на него, восхищаясь его манерой держаться. Единственное, что приходит мне в голову, это то, что голос у него действительно очень хриплый. Интересно почему? Что с его связками? И хотя это звучит очень сексуально, не портя, а скорее делая его облик более привлекательным, я понимаю, что это не совсем нормально.