Наталья Ш. - Мое падение (СИ)

- А разве в моих письмах этого не написано? – тихо спрашиваю я.

- Написано. В них столько всего написано. Они отложилось в моей памяти, и кажется, я могу зачитывать их наизусть. Но я хочу слышать слова любви твоим голосом. Хочу чувствовать ее, трогать, осязать, и отдавать тебе ее во стократ больше,- тянет наши руки к своему лицу, прикладывает к своим колючим щекам, с такой тоской и надеждой смотрит мне в глаза, заставляя мое сердце сжиматься.

- Я люблю тебя. Безумно люблю, – произношу я, начиная поглаживать его щеки. – И ты прости меня, дуру, за то, что я не сказала тебе о ребенке, а поверила ей, – Дан улыбается сквозь грусть, отрывая мои руки от щек, целуя каждый мой пальчик. Хочет что-то мне сказать, подбирает слова, но я останавливаю его.

- Я все поняла, я прочла все в твоих письмах мне. А ты прочел все в моих, не надо больше слов. Теперь мы есть друг у друга, а у нас есть наш сын. Мы начнем все заново, теперь, когда нас трое.

- Спасибо. Спасибо тебе за сына, за имя, которое ему дала, за то, что родила мне такого чудесного малыша. Ты сделала меня самым счастливым человеком на земле. Я не заслужил всего этого, но теперь у меня есть шанс начать всю жизнь заново. Шанс. который я не упущу.

- Мы не упустим, – поправляю его. Я все отпускаю, я устала быть без него и держать оборону, борясь с непонятными обидами. Я хочу быть просто слабой женщиной под защитой сильного мужчины, мужичины который меня любит, и которого люблю я. Мы должны начать новую историю, ради нашего сына и ради нашего счастья. Нам нужен этот шанс, и он у нас есть. И был всегда, просто мы не хотели его видеть.

Дан поднимется на ноги, тянет меня на себя. Обнимает за талию, сжимает в своих объятиях, которых мне так не хватало. Прислоняюсь к его сильной груди, слушая учащенный ритм его сердца. И мне впервые за все время разлуки не одиноко. Дан нежно гладит меня по спине, невесомо проводя рукой, как будто боится, что я сломаюсь, а мне хочется крепче, сильнее, чтобы до конца его прочувствовать. Жмусь сильнее, а он зарывается лицом в мои волосы, глубоко вдыхая.

- Я совершенно не дышал все это время, – шепчет мне в висок. И мне кажется, что я тоже не дышала, что я только что сделала первый глоток воздуха за долгое время. Дан склоняется к моему уху, целует мочку, – Я скучал, я так сильно скучал, – шепчет, обдавая горячим дыханием, вызывая в моем теле дрожь, – Как я мог сам себя лишить этого? – вопрос скорее риторический, потому что, как выяснилось, мы оба во всем виноваты. Я так скучал, Дюймовочка, моя маленькая девочка, – повторяет мне. – А ты скучала?

- Нет.

- Врешь.

- Вру, скучала, – Дан довольно ухмыляется мне в ухо. Вжимает меня в себя сильнее. Чувствую его дыхание, глаза закрываются сами по себе. По телу идет волна сильнейшего возбуждения. Но мы должны остановиться, потому что мне нельзя. Но в голове крутится одно, а тело требует совсем другого. Тело дрожит, начинаю задыхаться от того, как Дан покрывает ласковыми поцелуями мои щеки, скулы, ведя влажную дорожку поцелуев к шее, всасывая кожу, лаская ее языком. Цепляюсь за его сильные плечи, пытаясь отстраниться от него, но, наоборот, прогибаюсь в его руках, еще сильнее прижимаясь к нему.

- Дааан. Нам надо остановиться, – выдыхаю я и одновременно тянусь к его губам. Дан ласкает языком мои губы, я чувствую его учащенное дыхание, в такт с моим. – Дан, мне нельзя, понимаешь? – спрашиваю я, хотя сама ничего не понимаю.

- Понимаю. Но ласкать-то тебя можно? Я просто хочу почувствовать тебя, – подхватывает меня за талию, увлекает за собой в кровать. Укладывает себе на грудь, зарываясь пальцами в мои волосы. Другой рукой ведет по моему телу, нежно исследуя каждый его участок. Чуть приподнимаюсь, хватаясь за его футболку с длинными рукавами, тяну наверх. Дан чуть поднимается, помогая мне ее снять.

- Что ты делаешь? – приподняв брови, спрашивает он хриплым шепотом. – Нам же нельзя.

- Я просто тоже хочу почувствовать тебя без преград. Ложусь на его обнаженную сильную грудь, вожу по ней пальцами. На его груди возле сердца все так-же находится мой крестик. Довольно улыбаюсь, поправляя крестик, укладывая ровно на сердце.

- Ты писал, что помирился с матерью и братом, – интересуюсь я.

- Да. Писал, – задумчиво отвечает он, далеко не радостным голосом.

- Ты писал, что простил мать, а она тебя, – не могу понять, за что должна прощать его мать?

- Да. Я просто все отпустил. И знаешь, мне стало легче.

- Что-то не слышно в твоем голосе облегчения.

- Нет, милая, мне действительно легче. Просто не все так хорошо, как кажется. Мы стали общаться. Но…

- Что «но»?

- Мы, скорее, играем, пытаясь изобразить нормальные семейные отношения. Но дистанцию все же соблюдаем. Впрочем, так оно и было со дня моего рождения, – с каким-то сожалением произносит он.

- Ты жалеешь об этом? – спрашиваю я, поднимаясь с его груди, заглядываю в глаза. И не вижу в них сожаления.

- Нет, – отвечает он. – Просто, к сожалению, семьи бывают разные, не все такие, как твоя. У тебя прекрасные родители, – отвечает он, поглаживая мое лицо, очерчивает губы. Ловлю его палец, слегка прикусывая. Дан усмехается. Подхватывает меня, укладывает на спину, нависая надо мной. Целует в губы, сплетая наши языки, как всегда, не позволяя отстраниться, забирая мой кислород, который я и так ему отдаю. Веду руками по его груди, поглаживая ее, лаская, наслаждаясь его телом. И понимаю – вот оно, счастье! Простое женское счастье. Сын, сладко спящий в кроватке. И любимый мужчина рядом, ласкающий и целующий меня. Но наш сын решает, что пора уделить время и ему. Саша прерывает наш поцелуй, начиная плакать, требуя внимания. Усмехаюсь Дану в губы, пытаясь его оттолкнуть, чтобы подняться.

- Лежи, – командует он. – Ты недавно родила и тебе надо отдыхать, ты и так целый день на ногах, – говорит он, поднимаясь с кровати, быстро подходит к Саше, берет его на руки, очень медленно и аккуратно, боясь сделать лишнее движение. Ого, вот оно как! А у нас, оказывается, заботливый папа. Дан пытается его качать, что-то тихо шепчет, и, Боже, это так мило.

- Мне кажется, ему надо сменить подгузник, – констатирую я, указывая на полку с пачкой. Хочу подняться, чтобы сделать это самой, почти встаю с кровати. Но Дан меня останавливает.

- Я сказал, лежи! Я сам! – ох ты, даже так.

- Уверен, что справишься? – хитро спрашиваю я.

- Уверен, – без сомнений отвечает он. Укладывает малыша рядом со мной на кровать. С улыбкой наблюдаю, как Дан медленно, нежно и аккуратно раздевает сына, не отрывая от него глаз. Кажется, когда он смотрит на Сашу, весь мир замирает, остаются только они вдвоем. И у него все довольно неплохо получается, я лишь немного подсказываю ему, что делать. Саша успокаивается, а Дан смешно вздыхает с облегчением. Так же нежно берет его на руки, начиная качать. И мне кажется, что в этот момент, мое сердце разорвется от ощущения теплоты и любви. Вот они, два моих любимых человека, прекрасно ладят друг с другом, с первого дня знакомства.