Попробуй меня (СИ)

Во мне столько всего, о чем я хочу сказать. Но все это так огромно. Я не нахожу слов, не могу выразить, что там внутри. Кажется, весь мир, вся жизнь, все на свете поселилось во мне. Я чувствую, ох, не знаю, как объяснить… Я чувствую, как это огромно, но вместо мыслей выходит детский лепет. До чего трудная задача – передать чувство, ощущения именно такими, какие ощущаешь на себе. Это великая, сложнейшая задача без решения.

-Дейвидсон, могу я предположить, что тебе понравилось? – чуть слышно шепчет он, однако его голос для меня – как раскаты молнии, так же отчетливо резко отдается где-то там, в том месте, в котором практически ничего не ощущается.

Сквозь мутную пелену глаз, я тяжело сглотнула и прикрыла глаза, вдыхая ртом накопившийся развратом тяжелый воздух.

-Я все понимаю, идиотка, но сказать-то можно.- недовольно фыркает он, но не отталкивается, наоборот. Лишь притягивается к моему вспыхнувшему телу и даже не целует. Так, какое-то проклятое прикосновение языком, от которого можно умереть раз сто тридцать.

И долго ты будешь помалкивать? – раздается приглушенный насмешливый голос.

Самая главная загадка – почему к Стайлсу так тянет.

В тысячный раз мое дыхание перехватывается потоками его слов.

Дейвидсон, я же слышу, как ты тяжело дышишь. – его хрипловатый голос заставлял захлебываться в своих мыслях, все было таким тяжелым, язык под массой нахлынувших чувств не желал произносить ни единого слова.

Что говорить — я была в экстазе.

Что ты делаешь?- Стайлс приподнимается на локте и нависает над моим лицом, тщательно изучая его. – Почему ты так смотришь?

Его лицо настолько бледное, казалось, что кожа сделана из мрамора. Если докоснуться до нее, можно легко испачкать руку в белых следах от известки. Было очень охотно ощутить на своих пальцах бархатное прикосновение к ней.

Это неправильно. - еле слышно шепчу я, понимая, что каждое слово дается с огромным трудом.- Ты ненавидишь меня. В любом случае, ты уже… - я резко запнулась. Было трудно произнести это. Даже труднее, чем осознать. – Ты уже поцеловал меня.

Какое тебе дело до моей ненависти, девочка.-хриплым, чуть подосипшим голосом произносит он мне на ухо, от чего моя вспыхнувшая кожа покрывается миллионами мурашек. - Завтра я снова буду тебя ненавидеть, ты снова станешь для меня полнейшей идиоткой. Ты пошлешь меня к черту, а я вновь пойму как сильно меня отталкивает от тебя. Так будет всегда.

Я злобно нахмурилась, кинув хмурый взгляд на него. В ответ получила лишь виноватую, в какой-то мере безразличную улыбку.

Что ты собираешься делать? – тут же спросил Стайлс, укладывая голову на подушку.

Собираюсь лечь спать. – злобно кидаю я и нервным движением накидываю легкое одеяло на свое горячее тело.

Идиот.

Ты что, серьезно? – он приподнимает бровь, удивленно распахнув глаза.

Я что, похожа на шутницу?! – передразнила я его же тоном.- Я не шучу с парнями, Стайлс. Запомни это.

Парень насмешливо улыбается, вспоминая свои собственные слова. Мне становится не до шуток, поэтому я стараюсь закрыть глаза и отвернуться от самовлюбленного болвана, который крепко держит меня в своих ладонях, не позволяя даже сдвинуться с места.

-Ты такая спокойная. Непривычная. Даже нежная. - тихо шепчет он мне на ухо, прильнув к гладкой коже на моей шее и прикусывая ее.

В голову ударило сильнее, чем от виски. Чувства, овладевшие мною, были неописуемы. «Восхищение» или «любовь» даже близко не подходят, чтобы описать то новое чувство, которые пронзило меня. Ревность, зависть и нетерпение слились воедино. Ведомые похотью.

Все это прервал яростный звонок телефона под подушкой Стайлса. Он резко оторвался от меня и даже убрал свои руки, от чего я могла посвободней вздохнуть.

Хотя это было предельно сложно.

Да. – грубым и недовольным голосом отвечает тот, скидывая ноги с кровати.

Что делаешь?- в трубке раздается веселенький голосочек Хорана.

Стайлс вздрагивает от такого вопроса и медленно смотрит на висящие на стене часы.

Что я могу делать в два часа ночи?

Ты спишь что ли?

-Трахаюсь.- фыркает Стайлс и вновь кладет ноги на кровать, накидывая одеяло на себя.

Серьезно? – в трубку одновременно заорали все четыре голоса, все это напоминало сущий кадр смехопанорамы.

Вполне.

Стайлс, подскажи, чем заняться? – вновь спрашивает голос в трубке заметно поскучневшим голосом. – Все крутые фильмы закончились. Ты трахаешься. С травкой за сегодня перебор. Нам скучно.

Предлагаю вздрочнуть вприсядку.- невозмутимо произнес Стайлс с открытым сарказмом.

Очень остроумно.

Считай, двух зайцев убиваешь. Себя удовлетворяешь, к тому же пляшешь сколько твоей душе угодно. – непроницаемо говорит он, но поддается улыбке.

Стайлс, посерьезней.

А если серьезно…- парень на мгновение задумался, закрыв глаза. –Можешь повышивать крестиком мое имя на своих семейниках. Приду, посмотрю, оценю.

Ты придурок, Стайлс. Трахайся себе на здоровье.- обида в голосе и тут же частые гудки.

И так постоянно.

POV Гарри.

Лунный свет лениво и расслабленно скользил по лицу спящей девушки.

Странно осознавать, всего лишь несколько минут, а она уже сладко посапывает. Её кожа слабо, еле заметно мерцала, придавая своей обладательнице неповторимую красоту.

Я медленно протянул руку, убирая локон с ее лица и заправляя за ухо. Девушка сонно затрепетала ресничками, мечтательно улыбаясь во сне. Я не смог сдержать улыбки и смущенно перевел взгляд в сторону.

Ненавижу, когда в моей постели спят шлюхи. Блондинки, брюнетки, рыжие, с омбре на кончиках волос, осветленные, низенькие, стройные, болтливые, умные, тупые, кареглазые, скромные, развратные…

Меня это настолько раздражало, что в такие моменты я всегда был готов покрыть любую соску матом и выслать ее подальше от моей комнаты. Они все искусственные. Чужие. Ненастоящие.

Тогда какого черта ты, ебаный ценитель истиной красоты, не сводишь взгляда с той, что тебя так неприкосновенно раздражает? Ту, которую ты на дух не переносишь и в открытую издеваешься? Покрасневшие от поцелуя губы, спокойно поднимающаяся во сне грудь, легкий румянец, я схожу с ума, моя голова кружится, все вокруг останавливается. Сейчас между нами, кажется, ничего нет, однако это тонкое напряжение, оно не исчезает. Оно практически неощутимо, однако вы оба определенно что-то чувствуете. Ты не влюбляешься, Стайлс. Ты не знаешь это чувство, ты никогда не ощущал его прежде. И все эти маленькие вещи – лишь иллюзии. Наступит новый день и ты снова будешь ненавидеть ее.

Мне удается заснуть лишь тогда, когда ночь отступает, сменяясь предрассветными сумерками. Еще немного и на востоке забелеет яркое солнце, утренняя прохлада расстелится над землей и в вышине скроются окончательные пилигримы звезд. Слышится шорох в кустах и ветвях деревьев, первое несмелое чириканье. А солнце все больше выглядывает из-за горизонта, вот уже половина его диска видна над землей.