Бриттани Ш. Черри - Огонь между небом и землей (ЛП)

— Я собирался завтра сбегать для тебя в магазин, мам. Хочешь отдать мне твою продуктовую карточку?

Она закрыла глаза.

— Вот так так! Дерьмо. Кажется, я забыла ее в квартире у подруги прошлой ночью. Она живет ниже по улице. Я могу сходить забрать ее, — сказала она, пытаясь встать, но я остановил ее.

— У тебя еще мыло в волосах. Промой их, оберни полотенцем и выходи в гостиную. Мы решим вопрос с едой позже.

Я встал и вышел. Оказавшись в гостиной, я бросил взгляд на пакетик кокаина на столе.

— Блядь…. — прошептал я, щелкая браслетом.

Сфокусируйся. Это не твоя жизнь. Это не твоя история.

Доктор Кан говорила, что, когда я покину реабилитационный центр, могут возникать моменты, в которые я обнаружу себя в секундах от того, чтобы ступить в беличье колесо моего прошлого. И тогда должен сказать себе, что это больше не моя история.

Руки вспотели. Я сел на диван. Не знаю, как это получилось, но почему-то пакетик кокаина оказался в моих руках. Я закрыл глаза, глубоко вдыхая. Грудь горела в огне, разум взбесился. Вернуться в город и остаться — это для меня слишком, но бросить Келлана — тоже не вариант.

Как я собирался выжить?

— Слушай, мы опаздываем, — Эрика ворвалась в квартиру и остановилась, увидев меня с кокаином в руках. Я быстро обернулся, посмотрел на кокаин, потом на Эрику. Она вздохнула: — Картина маслом, — и, развернувшись на каблуках, быстро вышла из комнаты. Я тут же выскочил за ней, окликая ее по имени, но она игнорировала меня весь путь к машине. После того, как мы оказались внутри, она завела двигатель и отъехала от тротуара. Прошло несколько минут, в течение которых мы не обменялись ни словом.

— Слушай, то, что ты видела там… — начал я, но она покачала головой.

— Не говори.

— Эрика, это не то, о чем ты подумала.

— Я не могу этого делать, Логан. Не могу. Я не могу быть твоим водителем в этих авантюрах. Я не могу видеть, как ты разочаровываешь своего брата.

— Я не употребляю.

— Ты лжешь.

Вскинув руки в знак поражения, я вздохнул.

— Я даже приблизительно не знаю, как убедить тебя.

— Тогда не делай этого.

— Прекрасно. Не буду.

Пальцы Эрики крепко сжали рулевое колесо, а я наблюдал, как раскачивается взад-вперед висевший на зеркале заднего вида освежитель воздуха.

— Он болен и пытается не показывать, как беспокоится о тебе и о вашей матери, но ему страшно. Думаю, мы должны взглянуть в лицо реальности. А реальность в том, что я видела тебя с наркотиком в руке. Последнее, в чем нуждается Келлан, это испытывать из-за тебя дополнительный стресс.

— Что творится у тебя в голове? Ты сочиняешь эти безумные сказки и судишь о людях по тому, чего не было. Знаешь ли ты, что очень похожа на свою вечно всем недовольную мать?

Она подъехала к ресторану и припарковала машину. А потом повернулась ко мне и резким тоном сказала:

— А ты — точная копия своей!

Глава 24

Логан

— Я не похож на свою мать! — с шипением прошептал я, догоняя Эрику в ресторане Джейкоба.

— Я видела тебя! — также прошипела она шепотом, сильно толкая меня в грудь. — Я видела тебя, Логан!

— Ты думаешь, что видела нечто, но это не так. Я не собирался.

— Не ври мне, ты, придурок! Как ты мог?! Ты же обещал! Ты обещал!

Прежде чем я успел ответить, подошел Келлан.

— Ребята, почему вы так долго? — спросил он.

Хмурое выражение, приклеенное к лицу Эрики, быстро исчезло, когда она увидела беспокойство в глазах своего жениха.

— Я просто должна была сделать по пути остановку, — сказала она, целуя его в щеку. — Но мы здесь! И я не могу дождаться того, чтобы увидеть твое выступление.

Все еще встревоженный взгляд Келлана переместился на меня. Я слегка пожал плечами, не в состоянии когда-то по-настоящему соврать своему брату. Его брови понимающе опустились. Он кивнул в сторону входной двери.

— Не хочешь пойти подышать со мной воздухом, Ло? Мое выступление не раньше, чем через пятнадцать минут.

— Да, конечно, — ответил я, засовывая в карманы джинсов руки, все еще сжатые в кулаки из-за того, что минуту назад мне сказала в машине Эрика. Хотя, в действительности, я не мог на нее злиться. Личность, которой я был до отъезда отсюда много лет тому назад — это единственный человек, каким она меня знала. В ее глазах я был мудаком-наркоманом, изгадившим собственную жизнь и разбившим сердце ее сестры, потому что ни разу не перезвонил ей. В ее глазах я был придурком, который чуть не убил Келлана и Алиссу той ночью, когда, будучи под кайфом, схватился за руль. Я был человеком, по вине которого Алисса потеряла нашего ребенка. В глазах Эрики я был обузой для Алиссы и Келлана, которые заслуживают того, чтобы сбросить с себя это. В ее глазах я — это был тот я, которым я очень старался никогда не стать снова.

Мы с Келланом вышли на улицу, и холод осенней ночи мгновенно ударил нам в лицо. Он прислонился спиной к кирпичной стене бара, уперев левую ногу в камни, закрыв глаза и подняв голову к небу. Я полез в карман за сигаретой, но остановился.

Дерьмо.

Не курить.

Я прислонился к стене рядом с ним.

— Как ты держишься? — спросил я, доставая зажигалку и начиная щелкать ей туда-сюда.

— Честно?

— Да.

Он открыл глаза, и я увидел, как он борется со слезами.

— Я упражнялся на гитаре, и моя рука начала дрожать. На днях такое тоже было. Мои руки не перестают трястись. Думаю, это все в моей голове, потому что я боюсь химиотерапии. Я много читал в интернете про химию мозга. Это когда человек как бы теряет некоторые когнитивные функции. Так что, возможно, я даже не смогу больше играть на гитаре. Или писать тексты. Я имею в виду… — он прикусил нижнюю губу и глубоко вздохнул. Мой крепкий, всегда сильный брат медленно ломался. И я ничего не мог с этим поделать.

— Я имею в виду… музыка… это я. Это моя жизнь. Я провел так много времени, убегая от нее. А теперь, если я не смогу играть на гитаре…

— Я буду играть для тебя, — сказал я, именно это и подразумевая.

Он заржал.

— В твоем теле нет ни одной музыкальной косточки, Логан.

— Я могу научиться. И, черт, помнишь, как ты научился готовить, когда мой отец сломал мне руку?

— В тот единственный год, когда я сделал индейку на День Благодарения?

Я усмехнулся.

— И ты кричал: «Кто знал, что проклятую индейку нужно было размораживать больше четырех часов?», когда пытался ее разрезать.

— Но серьезно? Кто это знал?

— Хм, каждый, у кого есть мозги? Хотя, отдавая тебе должное, я никогда не видел индейку, полностью сгоревшую снаружи и абсолютно сырую внутри. Для этого нужен талант. Что мама сказала об этом? — спросил я, вызывая в мыслях несколько приятных совместных воспоминаний.

Мы сказали хором:

— Что это за херня? Если вы хотели моей смерти, то лучше бы воспользовались ножом. Это было бы менее болезненно, чем эта чертова индейка!