Степанида Воск - Чувственная пытка

Но не только он мог смотреть на меня. И я хотела видеть его всего, а потому потянула руки к рубашке и начала расстегивать пуговицы. Мне никто не препятствовал. Волнение выдавало участившееся дыхание и дикий стук сердца Неждана. Наконец рубаха была расстегнута и полы разведены в стороны.

Если вы видели статуи богов и считаете их эталонами мужских фигур, то глубоко ошибаетесь. Неждан умудрился превзойти их всех. И это я не видела еще нижней части тела. Я потянулась к пряжке ремня.

– Не надо. Я сам.

Он снял туфли, а затем расстегнул пряжку ремня и молнию на брюках и, не менее элегантно, чем я, спустил эту часть одежды, обнажившись почти полностью, оставшись в носках и боксерах белого цвета. За брюками последовали носки. Я так же собралась снять чулки, глядя на него.

– Оставь, – попросил Неждан. – Я сам. Можно?

Разве можно отказать мужчине, у которого такой красноречивый взгляд. Нет, конечно.

Я приподняла ногу, чтобы ему было удобнее снять туфлю. Одна рука скользнула по икре, обхватывая ее, а другая сняла обувь, так же Неждан поступил со второй. И вот я стояла босая, но еще в чулках. Мужчина, глядя мне в глаза, взялся за край чулка. Прикосновение к коже вызвало волну возбуждения. Еще одну. Если он сейчас же не прекратит, то я сама его изнасилую. Лаская ногу, Неждан снял один чулок. За ним последовал другой. И все это время мужчина находился у моих ног. Одно только это зрелище заставляло внутренне трепетать.

Руки мужчины скользнули по ногам снизу вверх и добрались до ягодиц. Он подтянул меня к себе, утыкаясь лицом в живот, втягивая с шумом воздух.

– Как ты пахнешь. Этот запах сводит меня с ума. Как долго я ждал этого момента. Сколько хитроумных ходов выстроил…

Зачем он это говорит, я хочу, чтоб он действовал!

Да сколько можно? Я коснулась его плеч, слегка пройдясь руками вверх, показав, что желаю, чтобы он поднялся. Он понял, и в следующий миг я оказалась на широкой кровати, лежащей и стонущей от наслаждения. Ибо без звуков вытерпеть эту чувственную пытку по имени Неждан невозможно. Его руки были везде, его губы – там, где только что были руки. Мне лишь оставалось наслаждаться прелюдией и мечтать о том, что она когда-то закончится. Не потому что мне неприятно, а потому, что она чересчур божественна.

Без внимания не осталось ни малейшего участка тела: глаза, щеки, губы, плечи, руки. Каждому сантиметру моего тела был подарен поцелуй. Как он только сдерживался? Ибо для меня ожидание большего уже превратилось в истязание. Он же спускался ниже и дарил удовольствие груди, проводил языком по средней линии живота, отчего у меня вырвался особо громкий стон. А руки? Что творили руки? Меня, словно произведение искусства, оглаживали, трогали, слегка прижимали…

И вот последняя деталь моей одежды была стянута по ногам, впрочем, как и его. Неужели скоро прекратится это чувственное истязание? Да!

Я с благодарностью приняла на себя тяжесть мужского тела, и в первый миг соединения меня пронзило острое наслаждение. Это как же надо довести женщину до такого состояния, что к вершине блаженства даже не надо идти, достаточно всего одного движения – и я уже там. Громкий стон, практически крик, сорвался с моих губ, и его тут же поймали чужие губы, поглощая в себя, впитывая мою первую, но не последнюю дрожь.

Видимо, ранее мне попался не очень умелый любовник, поскольку марафон сексуального наслаждения, который устроил Неждан, не мог присниться даже в самом развратном сне. Все-таки спортивная подготовка в сексе играет не самую последнюю роль.

– Что ты творишь со мною? – возносясь на пик удовольствия, смогла вымолвить я, прогибаясь в спине. – Еще немного – и я умру.

– Я слишком долго ждал, чтобы испортить первое впечатление.

А он смог его произвести на все сто процентов. Того количества маленьких смертей, которых я достигла лишь за один раз, хватило бы на кучу раундов сексуальных утех.

Его голос, его тело, его желание сделать мне приятное прогнали все мысли у меня в голове. Это было чудесно, великолепно, просто божественно. О таком приключении можно только мечтать.

Неделя пролетела, как один день. Я умирала в объятиях Неждана и возрождалась вновь, собирая себя по кусочкам. И если наша первая ночь прошла преимущественно на кровати, где наши тела не побывали лишь на краях возле ножек, то в следующие дни нами были задействованы практически все горизонтальные поверхности номера. В некоторых случаях мы использовали и вертикальные, в частности, стены, о которые периодически я опиралась то спиной, то руками. Я не знаю, как мы не натерли мозоли на некоторых частях тела от постоянного использования. Это для меня до сих пор остается загадкой.

Наш сексуальный марафон прерывался лишь на еду, которую доставляли прямо в номер.

Если вы скажете, что у женщин часто возникает желание поговорить после секса, то не верьте. Это только после некачественного секса остается время на разговоры, а после феерического сил не хватает даже взмахнуть ресницами, а не то что ворочать языком попусту. Кроме того, язык отрабатывал свое совершенно на другом поприще. Мужская гордость Неждана оказалась просто огромной, а потому работать языку пришлось в полторы смены. Я получала не меньшее удовольствие, наблюдая, что творилось с мужчиной. Никогда не была любительницей такого рода удовольствий, но к данному случаю это не относилось. Причем с его стороны никаких просьб не было. Я сама проявила инициативу. Хотя почему это инициативу? «Око за око», вернее, «услуга за услугу». Одним словом, он сделал мне приятное, а я сделала приятное ему в ответ.

О завтрашнем дне, вернее, о дне окончания этой безумной недели я старалась не думать. Зачем? Как говорила Скарлетт О’Хара в «Унесенных ветром»: «Об этом я подумаю завтра». Или что-то типа того. Наступит утро нового дня после недели с «подарком», и я приму необходимое решение. Безусловно, оно будет мне неприятно, но делать нечего. Так должно случиться. Какой нормальный мужчина позволит держать рядом с собою бомбу замедленного действия? Никакой. И я это прекрасно понимала. Потому как страшно даже представить, что будет с репутацией Неждана, когда в кругах, в которых он общается, вдруг станет известно, чем он подрабатывает на досуге. Деньги, конечно, большие, да и работа приятная, если подходить к ней с огоньком, но статус она подпортит основательно. И эта боязнь не связана с моим болтливым языком. Нет. Я не расскажу об этом ни одной живой душе, но ведь может случиться, что информация просочится извне. И что тогда? Неждан подумает, что это я разболтала, и я вряд ли смогу оправдаться. Поэтому работу, как бы я ее ни любила, придется оставить. Жаль, конечно. Но ладно. Погрустили – и хватит.