Сафира Акрамли - Девочка из Преисподней (СИ)

– Вы меня слышите? Я Мери. Ваша палатная медсестра.– Девушка говорила тихо, но с нажимом, четка выговаривая все слова.

– Который час?– Я не знаю, почему спросила о времени, в сущности, мне было наплевать на это. Но не хотелось обижать милое создание, она так старалась. Надо было дать ей понять, что я пришла в себя и со мной все в порядке, насколько это возможно в моем положении.

– Уже полдень. Вы, после наркоза, проспали почти сутки. Вы помните, что с вами произошло и как вы сюда попали?-Мери отошла на несколько шагов и повернулась ко мне спиной.

– Я очень хорошо все помню. Что у меня с ногой?

– Ранение было серьезным. Вас прооперировали. На все остальные вопросы, вам ответит ваш врач.– Девушка подошла ко мне, в руках у нее был шприц.– Я сделаю, вам обезболивающее, чтоб нога не очень вас беспокоило. У вас такой заботливый молодой человек. Сразу видно, любит вас, всю ночь и весь день, провел с вами.

– Мой кто?– Я не сразу поняла, о ком говорит эта барышня.

– Так, жених ваш. Видать очень серьезный мужчина. Везде охрану понаставил. У него же здесь и друг в реанимации, правда, в другом отделении.– Было сразу понятно, что девчонка любит поболтать. Но справится с таким потоком информации, мне было тяжело. То, что она называет моим женихом Лекса, я поняла, но вот какой еще друг, причем тут реанимация.

– Милочка, этот серьезный мужчина, не мой жених. Моего жениха вчера убили и других у меня не будет.

– Ой, извините. Я не знала.– Девушка сразу смутилась, поняв, что сболтнула лишнего.

– Нечего. А что вы про друга говорили? Какая реанимация, что произошло?– Я начала подозревать, что все это, имеет отношение к Марату. После того злосчастного взрыва на складах, я больше не видела его.

– Да я толком не знаю.– Девчонка мямлила и уже не так уверенно, как несколько минут назад говорила со мной.– На днях парня к нам привезли, после взрыва, его стеной придавила. Парень я вам скажу картинка, такое тело. Жалко, весь в проводах, к аппаратом подключен…

От услышанного, мне стало плохо. В глазах потемнело, на теле проступил холодный пот. Неужели я потеряю и Марата. А ведь и этот мужчина страдает, сейчас по моей вине. На том складе он остался из за меня, что бы защитить, а в итоге пострадал сам.

– Каковы его шансы?– в моем голосе чувствовался мой страх.

– Ой, я же не врач. И потом отделение не наше.

Мне захотелось увидеть Марата, убедиться, что он все еще дышит. Я решила встать с пастели, но медсестра, заметив мои старания, попыталась меня остановить.

– Вы, что делаете? Вам нельзя вставать!

– Просто уйди.– Мой взгляд нельзя было назвать добрым. Я вложила в свой голос столько жесткости и твердости, что девушка и вправду отошла от меня на шаг.

– Вы и шагу ступить не сможете, у вас же швы.– Она буквально умаляла меня, как несмышленого ребенка.

Дверь в палату открылась, и в комнату вошел Лекс.

Что здесь происходит?– Он посмотрел сначала на медсестру, потом его взгляд остановился на мне. Я в это время пыталась, слезь с кровати, точнее встать на одну ногу.

– Девочка, ты что творишь. Тебе же нельзя…– Он резко подскочил ко мне и попытался удержать за талию. Я убрала его руки и вынуждена была снова сесть на кровать.

– Она не слушает меня. Хоть вы ей скажите.– Медсестра пыталось обрести союзника в лице Лекса.

– Мне нужно к Марату. Я должна его видеть.– Я смотрела прямо в упор, на Лекса, и слова мои прозвучали как утверждение, а не как просьба.

Лекс был удивлен, наверно, тем, что я в курсе. Он повернулся к медсестре, поняв, кто является источником моих знаний. Девушка испугалась его взгляда, еще бы, когда он хотел он мог выглядеть ужасно, напуская страх на окружающих.

– Принесите каталку.– Я не поверила своим ушам. Медсестра по-видимому тоже.

– Но, доктор, он не разрешает…– Она не совсем видно понимала, кто перед ней стоит. Ее попытка возразить, выглядела смешно и глупо.

– Я ясно по– моему выразился. Принесите кресло– каталку!– На этот раз звучало как приказ, а не как милая просьба.

От его звериного рыка, медсестру, как ветром сдуло.

– Тебе не стоит вставать. Ногу нельзя беспокоить, или напрягать.– Лекс выглядел очень уставшим и каким– то постаревшим. Как будто с нашего первого дня знакомства прошло не пару месяцев, а несколько лет.

– Как Марат? Что говорят врачи?– Мой голос дрожал.

– Говорят, что состояние стабильное.

– Он выживет?– Я видела, как сомнение отражается в глазах Лекса.

– Мы должны в это верить. Он должен выкарабкаться. У него сейчас сестра… – Он присел рядом, на край кровати

– Марьяна, приехала из Лондона?

– Ты знаешь его сестру?– Лекс удивленно посмотрел на меня.

– Марат рассказывал мне о ней. Они не ладили.

–Я вижу, вы и в правду были близкими друзьями.– Лекс опустил свою голову, его руки тоже были опущены, на лице появилась ухмылка.

Я не как не прокомментировала его заявление.

– Откуда она узнала?

– Я попросил, ее приехать.

– Спасибо тебе, за то, что делаешь это для него.

– Он все -таки и мой друг тоже.– Лекс поднял голову, я столкнулась со взглядом в котором было столько пустоты и еще я увидела в них страх. Он был в глубине взгляда, но я четка его увидела, как бы его хозяин не пытался загнать его, он парой находил возможность показать себя.

В палату вошла напуганная медсестра, впереди она толкала кресло– каталку. Я позволила Лексу взять меня на руки и посадить в кресло, сама бы я с этим не справилась. Он встал позади меня, и дал понять медсестре, что сам меня отвезет. Мы выехали в больничный коридор. Он был светлым, но скорее от количества ламп на потолке, чем от уличного света. Людей было немного. Я встречалась глазами с людьми, которые были не просто пациенты, они были родственниками и близкими тех, чья жизнь может быть висела на волоске. Но у них по крайне мере был шанс, тот самый, который дается не всем. У Яна его не было. У Марата он есть. А это значит, что мы должны надеяться и верить. Я попыталось вздохнуть полной грудью, чтобы немного успокоится. В воздухе пахло лекарствами, страхом, и надеждами.

***

Человеческая жизнь, подобна безумному аттракциону. Когда каждый взлет захватывает, а резкое падение приводит в ужас. За всю жизнь, человек испытывает неоднократный взрыв адреналина в своей крови, и не всегда эта последствия положительных эмоций. Наши ошибки, слова, поступки, они не куда не исчезают, не растворяются в воздухе вселенной, а скапливаются годами, медленно, но верно, превращаясь в большой ком наших сожалений. Мы очень часто жалеем о содеянном. А чаще всего о том, что мы не в силах изменить или исправить, свои ошибки в прошлом.

Маленькая хрупкая женщина сидела у кровати своего единственного близкого человека и тихо плакала. Она вспомнила свое детство, свои счастливые дни и минуты, проведенные в отцовском доме. Как каждый день был наполнен, ожиданием чего– то удивительного, свои игры с братом, их ссоры и споры. Она вспомнила, как он учил ее плавать и водить машину. А она, учила его танцевать и играть на фортепиано. Со вторым у него получалось очень хорошо, врожденный слух и трудолюбие, сделали из него неплохого пианиста. Ей и маме очень нравилось, когда он играл для них. Они были очень дружны и любили друг друга. У них некогда не было не секретов не тайн, и каждый готов был прийти на помощь, когда кто– то из них нуждался в ней. А потом детство кончалось. Умер отец, они резко стали взрослыми, и у каждого началась своя жизнь. А взрослая жизнь, так сильно отличалась от детства, и у нее, было приготовлено для них много слез и горя. Появились взаимные обиды и упреки, которые постепенно отдалили их, сделав в один день совсем чужими людьми. А детские воспоминания постепенно забылись. И вот теперь, они приятно грели душу, и больно теребили сердце. Ей стало грустно и невыносимо тяжело , от того, что это все было и прошлом и некогда не вернется, а впереди лишь слезы и бесконечная боль.