Сафира Акрамли - Девочка из Преисподней (СИ)

– Марьяна, говори тише.– Я склонилась к ней через столик, и в который раз за наш разговор пыталась успокоить ее.– Моя идея отличная, и потом, ты напрасно стараешься, переубедить меня. Я не советуюсь с тобой, а прошу о помощи.

– Я не буду помогать тебе, уничтожать себя.– Злостный шепот сквозь зубы, и косой взгляд в сторону моих надзирателей. Но парни, пристроившись в уголочке ресторана, к моему счастью не о чем не догадывались, увлеченные разговором и едой.

– Послушай меня. Ты как никто другой должна меня понять. Тебя тоже лишили любви и счастья…– Она хотела перебить меня, но я не позволила.– И не ври мне, говоря, что не хотела отомстить обидчикам.

Марьяна, смотрела на меня и молчала. Она прекрасно понимала, что я права в своей затее, а я знала, что ее беспокойство за меня, не дает ей возможности согласиться со мной.

– Я не хочу себя уничтожить. Поверь, у меня на это есть веские причины. Но и жить я не смогу спокойно, зная, что убийца Яна остался безнаказанно наслаждаться жизнью. Выражение “Бог ему судья”– мне не подходит, его судьей буду я.

– Мара, это безумия, чистой воды. Неужели ты сможешь убить человека?

– Человека не смогу. А эту тварь, с удовольствием. Помоги мне прошу тебя.– Я действительно не просто просила о помощи, а умоляла, так как не было у меня других вариантов.

– Ну чем я могу помочь.– Мне все – таки удалось ее уломать, это чувствовалось по ее голосу.

–У тебя развязаны руки. Ты можешь в отличие от меня, свободно передвигаться.

–Допустим. Что я должна сделать?

– Мне нужно оружие, желательно с глушителем.– Глаза у моей подруги округлились. По-видимому, она не ожидала, что я попрошу ее о таком.

– Мне в магазин за ним отправиться?– злостная ирония слышались в ее голосе.

– Марьяна, у тебя есть знакомые в этом городе, ты говорила. Они смогут достать. Я заплачу, у меня есть деньги.– Я очень надеялась на то, что моих сбережений, во время работы в ресторане будет достаточно для такой покупки.

–Мара, ты просто сумасшедшая. Предположим, я найду для тебя оружие, но дальше, как ты собираешься действовать..

– Тебе еще придется узнать, где любит обитать Лорд.

– А может заодно и расписание президента достать…– Взяв в голосе высокие нотки, она все– таки справилась с собой и заговорила практически шепотом

– Марьяна, помоги, прошу мне не кому больше обратится .

– И что, ты просто зайдешь и выстрелишь?

– Непросто, и не один раз…

– А ты подумала о своем отступлении? Тебя же знают его люди.

– Мне нужен грим и парик.– Думаю, этим я ее окончательно добила.

– А еще тебе нужен психиатр, и смирительная рубашка.

Марьяна начала злиться, я очень боялась, что она может отказаться в любой момент, поэтому, решила резко сменить тему разговора, но не знала, насколько правильно поступаю, собираясь сообщить ей свою новость.

– Я беременна.– Сказано было достаточно неожиданно, но мне самой очень хотелось поделиться этой новостью. Вот уже пару дней я не находила себе места, не знала как быть, и что вообще должна чувствовать женщина при этом. Может быть, при других обстоятельствах я и прыгала бы до потолка, но в данном случае, мне хотелось все время реветь. И это не были слезы радости.

Марьяна не сразу отреагировала на мое заявление. Она несколько минут молча, сверлила меня своим недоуменным взглядом.

– Ты уверенна?

– Более чем.

– Это ребенок Яна?

– Нет.– В моем голосе отсутствовали эмоции, только четкие, сухие ответы.

– Господи, Мара.– Марьяна схватила себя за голову и ладонями потерла свое лицо. Она прибывала в шоке от своей догадки.– Лекс знает?

– Нет.

– Что ты собираешься делать?

– Не знаю. Марьяна, мне так страшно.– По моему, я была близка к истерике, но позволить себе такую роскошь я не могла.

– Тише, тише Мара. – Подруга взяла меня за руку и погладила по ней, пытаясь успокоить.

– Знаешь, я всю жизнь мечтала о ребенке, но если бы я знала, что судьба со мной так сыграет… Я, до сих пор не верю, что со мной это случилось, просто какая та нелепость.

– Мара, ты оставишь ребенка?– Марьяна очень осторожно задала свой вопрос.

– Об аборте не может быть и речи. Я не когда не смогу убить своего ребенка, и другим горло перегрызу, если попытаются. Мой малыш ни в чем не виноват. Просто ему не повезло с матерью, в противном случае у него была бы нормальная семья.

– Ты будешь хорошей матерью, даже не сомневайся.– Марьяна всячески пыталась меня подбодрить.– Ты будешь его любить.

– Я буду любить ребенка, от не любимого человека. Ну скажи, ведь худшего наказания и не придумаешь.– Я посмотрела в потолок, обращаясь к невидимой силе.

– Что ты будешь делать с Лексом?

– Я пока не об этом думаю. С начало мне нужно закончить мои дела с Лордом.

– Теперь твоя идея мне кажется еще более нелепой.

– Нет Марьяна, ты не понимаешь, я предала любимого человека, не просто изменила с другим мужчиной, я предала его память, а это худшее предательство. Я не могу вымолить у него прощения, но я могу отомстить за него, хоть частично искуплю перед ним свою вину. Помоги мне прошу.

– Мара, я боюсь, что отказав тебе, ты все равно найдешь способ, осуществить свою месть. Я помогу, но только для того чтобы быть по возможности спокойной за тебя. Хотя уверенна, что эта безумная затея, не к чему хорошему не приведет.

– Надеюсь, мне не стоит говорить, что о нашем разговоре никто не должен знать.

– А кому я скажу? Марату? Так он первый оторвет мне голову и тебе кстати тоже.

– Если сделаем все по уму, никто не узнает.

– Ну конечно, всего то делов, прикончить авторитета города, и смыться, незамеченной, с место преступления.

– Марьяна.– Я посмотрела в ее глаза, в них блестели слезы. Она боялась, за меня, но и отказать не могла.– Спасибо.

– Только попробуй умереть.– Ее маленький кулачок оказался у моего носа.

– Не имею права, я слова дала.

***

Никогда не думала, что эта комната, в которой я обитаю, живя в доме Лекса, такая огромная. Целых тридцать квадратов. А еще стены в ней выкрашены в нежно голубой, и шторы на окнах синие. А так же я обнаружила, что в углу стоит какое– то не понятное растение в огромном белом горшке. И, что ножки у кровати резные, есть даже журнальный столик, и какие– то замысловатые ночники. Черт, если бы не сегодняшняя бессонница, наверно так бы и жила здесь не замечая очевидных вещей. Ночь за окном была в самом разгаре. Тиканье часов, в полной тишине, дико раздражало, но я не могла, остановить время, не в прямом, не в переносном смысле. Сегодня я торопила его как не когда. Оказалось, что даже секунда это не так уж быстро, стрелки двигались очень медленно, будто дразня и издеваясь надо мной.

Я выглянула в окно, небо было чистым и звездным. Ночь была морозной, а вот снега уже не выпадало целую неделю. Будто природа выполнила и перевыполнила план по осадкам в начале месяца. Я ждала наступление нового дня и очень боялась. Этот день должен был решить многое, мне предстояло осуществить то, к чему я стремилась и готовилась все эти безумно долгие дни. Марьяна очень помогла мне, но сегодня я должна была закончить все сама. Я была уверенна, что мой план выгорит, я очень верила, в то, что справедливость, а вместе с ней и моя месть сегодня восторжествуют. Единственной проблемой, для меня было уговорить, убедить Лекса отпустить , якобы погостить у Марьяны. Мне нужно найти способ, провести этот день без его недремлющего надзора. Подумав о Лексе, моя рука потянулась к животу. Нежно, едва касаясь, я погладила его рукой. Какое интересное чувство, осознавать, понимать, что ты сейчас не одна, что маленькая жизнь медленно, но верно день ото дня растет и развивается в тебе. Бедный мой, маленький человечек, как же трудно придется тебе, этот мир может подарить многое, но он может и раздавить в одночасье, если ты не впишешься в его рамки. Жестокий, циничный, он в тоже время прекрасный и неповторимый. “Что же, мне теперь с тобой делать, человеческий детеныш? Я и со своей то жизнью, не знаю, как разобраться, а теперь и за тебя в ответе… Эх, малыш, не повезло тебе с мамочкой, но нечего я обязательно что ни будь придумаю, мама знаешь какая сообразительная у тебя… “ – Я мысленно общалась с маленьким зернышком во мне, и почему то это было здорово. Теперь я уже никогда не смогу чувствовать себя одинокой, у меня есть родной человек, по настоящему родной, моя кровь и плоть.