Алекса Райли - Механик

Приподнявшись, держу руку Принцессы и смотрю на бриллиант на ее пальце.

— У меня есть несколько отборных словечек, которые я хочу озвучить, когда думаю о том, как быстро ты закончила со мной, поэтому даю тебе всего три секунды, чтобы объяснить это.

Она снимает кольцо и швыряет его на прикроватную тумбочку.

— Я была зла. Я не намеревалась выходить за него, просто думала, что если надену это кольцо, жизнь станет немного проще.

Я тянусь рукой между нами, хватая член и направляя его к ее входу. Жестко толкаюсь в теплое, готовое влагалище и трахаю ее. Я стискиваю зубы и держу ее ноги раздвинутыми, позволяя чувствовать мою нужду.

Наши взгляды встречаются, и я протягиваю руку, чтобы взять ее за подбородок.

— Никто, кроме меня, не наденет кольцо на этот палец. Ты поняла меня, Принцесса?

Она кивает, и я продолжаю жестко толкаться, когда тихий стон срывается с ее губ. Киска Пенелопы истекает влажностью и легко принимает мой толстый член. С каждым толчком ее бедра немного приподнимаются вверх, призывая мой член войти глубже.

— Ты чувствуешь мой ничем не покрытый член внутри себя, Принцесса? — когда она кивает, я отпускаю ее запястья и наклоняюсь так, чтобы твердые соски терлись о мою грудь. — Я никогда не был без защиты ни с кем до тебя. То, что между нами, ни на что не похоже. Так не позволяй никому встать между нами. Ты поняла меня?

— Я поняла тебя, — шепчет она, и я целую ее. Целую грубо, затем прерываюсь, чтобы пососать ее грудь. Она стонет, когда я прикусываю сосок, а затем лижу его. Не могу дождаться, когда она забеременеет, и они будут истекать молоком.

Потянувшись между нами, я держу ее бедра обеими руками, немного приподняв их, так что могу войти под более глубоким углом. Я убеждаюсь, что ударяюсь о ее сладкое местечко, и чувствую, как ее киска стискивает мой член с каждым толчком.

Когда чувствую, как ее матка словно целует кончик моего члена, я задерживаюсь там и тихонько толкаюсь.

— Я хочу, чтобы ты кончила вот так, чтобы твое тело открылось и приняло мое семя, Принцесса. Я оставлю свой член прямо здесь, так что, когда ты кончишь, я смогу опустошиться в тебя. Хочу убедиться, что ты забеременеешь.

Ее киска сжимается от моих слов, и после нескольких толчков Пенелопа кончает. Ей приходится положить подушку на лицо, чтобы заглушить крики экстаза. От ощущения ее горячей киски, пульсирующей вокруг моего члена, я кончаю вместе с ней. Концентрируюсь на том, чтобы кончить в ее сладкое местечко, потому что хочу, чтобы мой ребенок рос в ней.

После того как мои шары полностью опустошаются, и Пенелопа спускается с небес на землю, я переворачиваю нас так, чтобы мой член оставался внутри нее, и прижимаюсь к ней.

— Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь покидала меня снова.

Пенелопа садится и смотрит мне в глаза, кивая.

— Никогда снова.

Я лениво толкаюсь в нее, когда она засыпает на мне. Ласкаю ее спину кончиками пальцев, наконец, успокоившись, потому что мы снова вместе.

Пенелопа

Пейн прижимает меня к себе, крепко обнимая руками, пока я рыдаю. Не имею понятия, что бы я сегодня без него делала. Он стал моей скалой, помогая, несмотря ни на что, пройти через все это.

Утром я отправилась проверить бабушку и нашла ее без сознания. После этого все было как в тумане. Доктора сказали, что они ничего не смогут сделать. Она умерла. Она ушла легко ночью во сне.

Это так страшно, когда стоишь в больнице, и тебе сообщают, что того, кого ты любишь, уже нет — он умер. И говорят о том, что нужно ехать домой. Ты просто вынужден уйти без этого человека. Не знаю почему, но думаю, что это странно, и очень сильно сказалось на мне. Я не хотела уходить из больницы, потому что это казалось концом. Оставалось так много всего, что мне нужно было сказать медсестрам и докторам, которые ходили вокруг меня, ухаживая за другими пациентами. Но они были правы. Нужно идти домой, больше нет причины оставаться. Но я не хотела домой.

— Отпусти это, Принцесса, — Пейн медленно гладит меня по волосам и усаживает на свои колени. Мы уже приехали к нему домой, в его кровать. Понятия не имею, как долго нахожусь у него на руках, но нет другого места, где бы я хотела быть в этот момент.

Когда я перестаю плакать — думаю, слез во мне больше не осталось — Пейн укладывает меня в свою кровать, накрывая одеялом.

— Детка, тебе нужно поесть, — при упоминании о еде мой желудок сжимается, и я качаю головой.

Он ложится позади меня, нежно убирает волосы с моего лица, и я думаю о том, как я могла поверить в то, что Пейн способен сделает мне больно. Этот мужчина, который был рядом и поддерживал меня целый день, никогда бы не причинил мне боль. Я хочу дать себе пинка за то, что сомневалась в нем. От этого я плачу еще сильнее.

— Наш последний разговор с ней был наполнен ложью, — рассказываю я ему, признавая свои ошибки. — Я говорила об этой глупой свадьбе. А хочу, чтобы она знала о тебе. Ты бы ей понравился. Тебе следовало услышать то, как она говорила о моем дедушке.

— Я слышал, Принцесса, — шепчет он и кладет красную бархатную коробочку между нами. И тут я осознаю, что она мне знакома, потому что я держала ее в руках раньше.

— Как ты… — я протягиваю руку, чтобы взять коробочку, но он прячет ее, посылая мне сладкую усмешку. Я не знала, что у мужчины вроде Пейна может быть такая усмешка, но именно она сейчас на его лице, мягкая и теплая.

— Она дала мне ее прошлой ночью, — он открывает коробочку и достает прекрасное кольцо, контрастирующее с его грубыми, жесткими пальцами. — Она хотела, чтобы ты была счастлива, и я сказал ей, что потрачу всю свою жизнь, чтобы убедиться, что так и будет. Она знала намного больше, чем ты думаешь, и предполагаю, что она увидела во мне то, что видишь ты. Потом она дала мне кольцо.

Я сажусь, не зная, что сказать. Он говорил с моей бабушкой прошлой ночью, и она дала ему кольцо?

Пейн стоит на коленях возле кровати, и я смотрю на него.

— Я хотел сделать это по-другому, подарить тебе цветы и сказать слова, наполненные поэзией. Что-то, чего заслуживает такая женщина, как ты.

— Женщина, как я? — спрашиваю я, не зная, что это означает.

— Принцесса.

— Твоя принцесса, — поправляю я, отчего его глаза загораются собственническим блеском.

— У меня, может, и нет дворца, куда я могу тебя забрать, но я построю его, если ты этого захочешь.

— Я счастлива быть твоей принцессой, куда бы ты меня ни забрал. Если ты спросишь.

— Я пытаюсь, детка, — он дразнится, и я улыбаюсь в первый раз за день. Вот, о чем говорила моя бабушка. Ей было плевать на те подаренные дедушкой вещи. Она просто была с ним. Я понимаю, что она получила, и мне тоже все равно на эти вещи. Идея вернуться в гигантское семейное поместье совсем не привлекательна. Я хочу остаться здесь, в доме Пейна, до конца своей жизни.