Неакриэ - По моим правилам

Высказалась, блин...

***

После ухода Дарины они продолжили сидеть на своих местах как ни в чем не бывало.

- Мы можем ей верить? - большой глоток виски, обжегший горло.

"Мы хотим ей верить".

- А мы можем верить Диане? - скептически вскинутая бровь и выпущенный из плена рта сигаретный дым.

- С ее семейкой я уже ничему не удивлюсь.

- Она права, это было интересно.

- Не просто интересно. Это было просто потрясающе. Так нас обставлять раз за разом! - искреннее восхищение в голосе.

- Да, она достойный противник, - светлая искренняя улыбка.

"Не просто противник. Она девушка, к которой нас тянет настолько сильно, как не тянуло еще ни к одной. Вредная, не дающая расслабиться, гордая и такая любимая"...

***

Остаток дня я предавалась банальной лени, валяясь на кровати и выходя из комнаты только по нужде и покурить. А отсутствие соседок по комнате позволяло слушать так нужную мне сейчас тишину.

Сначала я даже хотела выключить телефон, чтобы никто не беспокоил, но потом передумала и включила беззвучный режим, в глубине души надеясь, что Короли мне все-таки позвонят. Не позвонили. Зато меня забрасывала своими звонками мама. Когда я взяла трубку в первый раз, то узнала, что банк отказал ей в ипотеке. В тот момент в сердце что-то оборвалось. Вновь захотелось разреветься. Не слушая причитания родительницы, что-то вещавшей по поводу взбешенного и требующего моего приезда отца, который лежал в больнице, я сбросила вызов. Игнорируя все дальнейшие звонки, я пыталась себя убедить, что так и должно быть. Я же сама им сказала, что не нуждаюсь в их жалости и благотворительности. Так что не зачем лить никому ненужные слезы. Все так, как и должно быть.

Глядя в давно небеленый потолок, медленно подняла левую руку и резко ее опустила. Ну и х... хрен с ними. Жизнь продолжается, И у меня есть проблемы и поважнее разбитого (сама же его расколотила) сердца. Надо искать работу. Так как домой мне теперь путь заказан, значит, нужно начать обеспечивать себя самой. Хорошо, что у меня были кое-какие сбережения на черный день (куда уж чернее), да и вещи практически все в общаге. Так что в ближайшее время мне не надо будет думать о хлебе насущном, но работу все же стоит найти поскорее. Просчитывая варианты возможного заработка, я пыталась отрешиться от колющего чувства в груди. Сама виновата... Заигралась и влюбилась (дура!) в Королей. Близняшки мои... Как хорошо, что вы скоро уйдете из универа. Не видя вас, я смогу подавить это чувство, бьющееся в груди.

Вспомнила про маму... В горле появился комок горечи, но реветь я была больше не в состоянии. Отрыдалась уже на плече Короля. Я никогда не смогу ее простить. Никогда. Слишком больно было осознать, что на самом деле являлась для нее разменной монетой. Зачем она так со мной? За что? Как можно "продать" собственного ребенка за какую-то квартиру? Из пересохшего горла вырвался короткий смешок.

Дозвонившийся-таки до меня лучший друг отвлек от невеселых мыслей. И еще как отвлек! Я узнала о себе столько нового и интересного! Я даже не представляла, что Лешка знает такие обороты! Когда парень более или менее успокоился, прошло, наверное, минут десять. Сказав, что со мной все в порядке (обо всем произошедшем решила пока умолчать: во-первых, это не телефонный разговор, а во-вторых, не хочу заставлять друга волноваться), и отговорив его ехать ко мне (судя по голосам в трубке, вместе с ним собирались ехать и Леся, и Демьян с Соней), я быстро попрощалась и сбросила вызов. Никого не хотелось ни видеть, ни слышать, а мысли о близнецах становились все навязчивей и навязчивей. Близняшки мои любимые... Что же мне теперь делать? Как выкинуть вас из моей непутевой головы и глупого влюбленного сердца?

Утро воскресенья началось более чем бурно.

Из короткого и тяжелого сна меня выдернули громкие крики.

- Открывай, тварь! Я тебя ненавижу, су*ка! - орали в коридоре и дубасили почему-то в дверь моей комнаты.

Хм... Какой знакомый голосок. Неужели сюда пожаловала моя "дражайшая" сестричка? И судя по ее воплям, настроение у нее не самое радужное.

Встав с кровати, я неспешно оделась, наслаждаясь воплями Дианки, и пошла открывать дверь. Влетевшая в комнату сестра чуть было не снесла меня своей массой.

- Ты! Это ты во всем виновата! - орала она на меня, протянув ко мне свои ручонки с наманикюренными острыми коготками.

Не желая слушать ее истерику, я от всей души влепила ей пощечину, от которой она чуть не упала. Всегда хотела это сделать. Мечты сбываются!

- Рот закрой, - холодно сказала я, глядя, как девушка приложила к горящей щеке ладонь и с ненавистью смотрит на меня.

Оп-па! А сестрицу-то уже успели хорошенько потрепать: губа разбита, а на скуле приличный такой синяк.

Глядящая на меня голодным волком сестра послушно замолчала.

- Что тебе от меня надо? - мой голос не потеплел ни на градус.

- Отца выписали из больницы, - хрипло пробормотала она.

- Аааа, - понятливо протянула я, - теперь ясно, кто тебе так личико подпортил. Ну что, папочка сильно осерчал на то, что я вырвалась из под его власти? Как ощущения? Приятно?

- Он впервые меня ударил, - губы Дианки мелко задрожали.

Если она думает, что тем самым вызовет во мне жалость к себе, то сильно в этом просчиталась. Во мне не осталось ни грамма этого чувства по отношению к собственной семье. Они просто не заслужили этого.

- Тебя сейчас должно волновать кое-что другое.

- Например? - Дианка сразу напряглась.

Правильно боишься. Пора расплачиваться за все "добро", что ты сделала для меня.

- Ну, например, то, что вчера я сходила на почту. И не сегодня-завтра наш с тобой любимый папочка получит письмо. Угадай, что в нем может быть, - мой голос так и сочился ядом.

Судя по тому, как моментально побледнела Дианка, она догадалась, что именно в этом конверте.

- Ты врешь! - истерично выкрикнула она, вновь порываясь вцепиться мне в волосы.

- Ну-ну, - хмыкнула я, увернувшись от ее когтей. Они что, с Мариной и Алисой в один салон ходят?

Ты не угадала, сестричка. Я не соврала. Раз уж ты так поступила со мной, почему бы мне не ответить тем же? Кто-то бы посчитал, что, отправив письмо с записью и фото, я встала на одну ступень с ней, а я уверена, что просто отомстила за все и сразу. Я достаточно натерпелась от нее, чтобы оставлять безнаказанным ее поступок. Я больше не могу подставлять вторую щеку (и все оставшееся тело) под удары отца.

Не сдержав потока слез, сестра разревелась и, бросив на меня испепеляющий взгляд, выбежала из комнаты.

А я поплелась на кухню курить. Все равно сна теперь ни в одном глазу. Зато хоть настроение немного поднялось.

В понедельник в универ я шла, как на эшафот.

Два дня недосыпа сказывались темными кругами под глазами и отвратительным настроением. Мою маленькую зловредную душонку грела только одна мысль о сделанной гадости.