Эшли Бил - Это был ты

Я ненавижу боль, которую он явно чувствует.

— Я хочу жить на побережье, — говорю я ему, принимая во внимание его отсутствующее будущее.— Я не думала о детях, я не знаю, хочу ли я их. Я уверена, что в один день они у меня будут, но мысль о том, как росла я, отклоняет эту мысль.

— Именно поэтому я хочу многого. Я хочу вырастить своих детей. Как мой дед пытался вырастить нас. С уважением и нравственностью, фантазией, трудом. Дети теперь днями сидят перед чертовой PlayStation, пока их родители занимаются тем, что только Богу известною. Я хотел бы вырастить детей так, как они того заслуживают, и я хотел бы, если у одного из них будут проблемы, они бы знали, что у них есть друг.

Я могу видеть боль на его лице, когда он говорит обо всем этом. Я слишком ненавижу, что он вырос так. Я ненавижу то, что мы не нашли друг друга раньше, когда мы могли бы спасти друг друга в более юном возрасте. Таким образом, мы любили бы друг друга дольше. Я ненавижу, что у него нет будущего, которого он на самом деле заслуживает.

Поскольку мы обсуждаем наше воспитание, то я позволяю себе углубиться в это еще немного.

— Ты жил со своим дедушкой?

— Да, несколько лет, — без колебаний отвечает он. Может быть, когда его тайна о раке раскрыта, мы можем обсудить и другие темы, которые раньше были запрещены. — Мои родители развелись, потому что мама узнала о каких-то других цыпочках отца, и одна из них залетела – это была мама Джеймисона. Она взбесилась и сообщила мне, что мой папа был жестоким. Я даже не знал в чем дело, мне было едва ли четыре в то время. Джастис и я были взяты на его содержание, спустя несколько месяцев маму осудили на три года за распространение наркотиков.

— Ох, — вздыхаю я. Я не знаю, что еще сказать.

— Да, — смеется он. — Сучка была сумасшедшей. Люблю ее до смерти, не смотря на то, через что она провела нас.

— Кто этот парень Рэй? Я думала, что это твой папа или кто-то вроде того, но он не... папа?

— Ах, я представлял, когда ты спросишь о нем. Он мой дядя. Дядя Колина, если быть точнее. Он из банды байкеров и я знаю, черт возьми, они слышали о том, что я сделал...

Он умолкает. Нет необходимости повторять о том, что случилось.

— Почему твой папа не позаботился о тебе, вместо этого отправив тебя к твоему дедушке?

Он фыркает, рассмеявшись, как будто я пошутила.

— Он ленивая ослиная задница. Когда Моника была беременна Джеймисоном, он, наконец , нашел работу. Затем она бросила его в три месяца после его рождения. Мой дедушка тратил большую часть своего дохода на содержание моего отца и Джемисона, остальное на содержание Джастис и меня. Когда он умер, то у него ни для кого ничего не осталось. Он был лучшим, и я скучаю по этому старику как сумасшедший.

— Мне очень жаль.

Я смотрю вниз на пустую тарелку перед собой. Я не могу прямо сейчас смотреть на него, я не хочу видеть грусть в его чертах. У меня дерьмовое воспитание, но у него еще хуже. Я чувствую себя эгоисткой даже, когда сравниванию это.

Его рука накрывает мою, его пальцы движутся так, что его рука захватывает мою. Неуверенно я позволяю нашим пальцам переплестись.

— Никогда не извиняйся за то, что ты не можешь контролировать. Жизнь идет. Мы живем, мы умираем, мы просто люди в море таких же людей. У одних дерьмовая жизнь, у других весь мир в ладони, — он сжимает мою руку с маленькой усмешкой на губах. Он назвал меня своим миром? — У каждого есть свой собственный ад, как мечта или две, которые знаешь, что никогда не сбудутся. Это... жизнь.

— Как так получилось, что ты такой... — я не могу даже думать о словах, которые собираюсь сказать. Позитивный? Мотивационный? Спокоен, умирая? Я почти закатываю глаза при мысли, чтобы произнести что-то из этого, все или громко, или банально, или грубо.

Я думаю, что Джерон знает обо всех тех словах, что на кончике моего языка, поэтому в любом случае отвечает.

— Я прошел через многое. Через вещи, которые изменили меня, дали мне опыт. У меня был дед, который в юном возрасте меня направлял в путь с миром. Я не знаю. Я думаю, я узнал, что вместо того, чтобы ненавидеть всех и вся, включая себя, мне нужно просто идти с этим.

— Это было бы просто.

— Ничего не просто, даже тебе говорить мне это, но практика делает все проще, — он сжимает мою руку еще раз, глядя с любовью на меня. — Ты готова ехать?

Я честно отвечаю ему:

— Нет.

— Мы остановимся в отеле через несколько городов. По крайне мере, нам нужно попытаться проехать немного дальше. Я должен быть на работе завтра утром.

Я чувствую себя виноватой, он должен работать и он опаздывает. Хотя, я не могу сосредоточиться на работе, когда моя жизнь может закончиться в любую секунду.

— Могу я спросить еще о чем-то?

— О чем угодно.

Я могу сказать по тому, как он говорит, что он полностью сосредоточен. Мне нравится, что он доверяет мне.

— Почему ты не забьешь на стажировку, почему ты ходишь на нее, не смотря ни на что, если ты... ты знаешь... — я позволяю предложению оборваться. Я не хочу говорить этого.

Он поднимает уголок губы в грустной улыбке. Он всегда знает, что я собираюсь сказать. Может быть, потому что я не из тех людей, реакции которых сложно прочитать или, может быть, наша связь действительно глубока, и он чувствует это.

— Мне не нужно быть в бегах последние несколько недель, что у меня есть. Я бы предпочел сделать то, что от меня ожидается и сделать всех счастливыми.

— Это то, что ты делаешь для меня? Пытаешься сделать счастливой?

Он встает со своей стороны стола, все еще держа меня за руку. Стоя передо мной, он тянет меня за руку, поднимая из-за стола. Прокрутив меня, вторую руку он кладет мне на бедро и начинает покачиваться в танце.

Здесь нет музыки, но Джерон начинает напевать мелодию.

Мое лицо краснеет, когда мы танцуем возле нашего столика перед кучкой посетителей. Его, кажется, не волнует пристальное внимание к нам, так что я пытаюсь сделать то же самое. Неловко обнимаю его, это вероятно одна из самых милых вещей, которые человек делал для меня.

— Если ты думаешь, что я делаю это по какой-то благотворительной причине, перестань думать об этом сейчас же, — его голос суров. Он впивается своими глазами в мои. — Да. Я пытаюсь сделать тебя счастливой, но только по той причине, что ты заслуживаешь этого.

— Ты тоже заслуживаешь этого.

— Я счастлив. Я танцую с самой красивой женщиной, которую только видел, и ты знаешь... Я знаю, что когда я умру, я умру самым удачливым сукиным сыном, который был. Я не только полюбил тебя, но и ты полюбила меня в ответ. Нет большего наслаждения, чем это.

Все исчезает вокруг меня. Я не ждала ни этого танца, ни этих слов, ни этих слез. Без сомнения, каждое слово, что он говорит, он верит, что это правда, так что я принимаю то, что он говорит, что я красивая и достойная. Встав на цыпочки, я прижимаюсь своими губами к его губам. Я никогда не хотела целовать другую душу.