Дарина Грот - Эксперимент

Девушка отвела глаза в сторону и продолжала молчать. Вампир прождал минут пять, но ответа так и не услышал.

– Пошли! – сказал он, наконец, и потащил ее за собой.

Лилит упиралась, вырывалась и пускала в ход обидные слова и страшные угрозы, но все было бесполезно.

Пока Левиафан не обошел весь дом в поисках причины нездорового поведения девушки, он не отпускал ее. Не найдя ничего странного и необычного в доме, вампир остановился внизу в гостиной. Лилит уже порядком разозлилась из-за того, что ее совершенно бессмысленно таскают по всему дому.

– Доволен? – разъярено спросила она, изучая его лицо.

Левиафан четко понимал, что что-то произошло, но никак не мог понять что конкретно.

– Нет! – буркнул он в ответ и отпустил девушку.

Лилит злобно посмотрела на него и пошла наверх и закрылась в ванной.

Девушка скинула одежду и села, обняв руками колени. «Он убьет меня…Узнает и убьет, даже не задумываясь! Надо было мне как-то по-другому решить этот вопрос, без лишних прикосновений к машине. Теперь я отсюда не выйду. У меня дрожат руки и губы, конечно же, он сразу почувствовал мой страх. Да, он просто увидел! Все было так явно! Я совершила непростительную ошибку, выдав свои эмоции…Как же он так быстро их вылавливает? О господи…Если сейчас он выглянет в окно или выйдет на улицу, то я отсюда выйду…ногами вперед! Что делать? Страшно… »

Левиафан, словно читая ее мысли, приоткрыл штору, окинул взглядом машину и отвернулся. И тут же его всего обдало леденящим ужасом. Он снова открыл штору, посмотрел на свою машину, и ему захотелось плакать. Пестрящая груда железа – а не любимая, элегантная машина, вот, что это было.

Левиафан вылетел на улицу и прошелся около нее. Надпись на заднем стекле чуть не свела его с ума. Он убрал руки в карманы брюк и, пошатываясь, смотрел на разноцветные буквы, которые так издевательски плясали на поверхности машины.

– Вот, где собака зарыта! – тихо сказал он сам себе. – Обида – очень серьезная вещь, у Лилит, судя по всему, патологическое заболевание в виде перманентного желания быть в боли, вечно купаться в ней. Ей нельзя становиться вампиром, хотя бы потому, что она перестанет чувствовать боль так явно. Так ей жить будет совсем не интересно, и сама жизнь утратит для нее смысл. Вот он! Смысл жизни – питаться болью и врать всем в глаза, что она ей не нужна и что она даже боится ее. Она не может оставаться без нее ни на секунду…Но не могу же я пойти и снова ломать ей руки! Это значит, вместо наказания подарить ей наслаждение! А пострадала моя машина…моя любимая машина! Я убью ее…правда, убью! Ну и что тут такого? Подумаешь, пострадаю какое-то время, найду замену и буду жить дальше счастливо. И никогда в жизни больше не делать подобных экспериментов. Незаменимости ведь не существует, все можно заменить, и нужное и не нужное, все, что захочется. Просто иногда отсутствует желание замены, непонимание, что она просто необходима в данный момент. Вот, видимо, я сейчас понимаю, что мне и моему окружению требуется срочная перезагрузка…Но в начале я убью ее…

– Лилит! – раздался оглушительный крик на весь дом.

Вампир замер. Никакого ответа не последовало.

Девушка вздрогнула в ванне от звучания ее имени и включила воду посильнее, чтобы хоть как-то заглушить дальнейшие крики. Вампир в одно мгновение оказался перед дверью, разделяющей его и жертву.

– Лилит! – позвал он еще раз.

Но и от этого ничего не изменилось. Лилит услышав, что звук очень близок к ней, снова начала нервничать, поняв, что ее произведение искусства было обнаружено, и с ней, в данный момент, может что-нибудь случиться. Мозг очень хотел ответить, но язык отказывался двигаться вообще.

– Милая моя, открой дверь! – Левиафан попытался изменить тон на более дружелюбный, но ничего не выходило.

Лилит слышала запах злости и молчала, как партизан. Вампир еще раза три позвал девушку и, не услышав никакого ответа, провел рукой по двери и толкнул. Мгновенно кусок дерева слетел с петель, открыв путь.

Лилит сидела спиной к входу, и от звука вылетевшей двери вздрогнула. Все тело покрылось мурашками и холодом. Левиафан облокотился на дверной косяк и пристально разглядывал спину и шею девушки. Она молчала, сидела с закрытыми глазами и что-то неразборчиво шептала.

– Удары твоего сердца очень громкие и четкие, почти…Сколько ударов, как ты думаешь? Сто двадцать? Нет, мне кажется около ста сорока! Во, как разогналось! Ты чувствуешь адреналин? Все ради него ведь делалось…Но почему ты молчишь? О, у тебя какая-то тахикардия перемешанная с аритмией! Потрясающие звуки…тук…тук-тук-тук…тук-тук…Твое несчастное сердце ласкает мой слух, оно дрожит от …Эх!

– Если ты пришел убить меня, то сделай это уже…без лишних разговоров – еле слышно ответила Лилит.

По щеке покатилась слеза. Левиафан усмехнулся и опустил голову. Затем волчьим рывком он налетел на нее, поднимая на ноги. Лилит, не на шутку перепугавшись, закричала, чтобы было сил.

– Нет! Я не хотела…Правда! Я не должна была этого делать! – взвизгнула она, прикрывая голову.

– Чего, чего? – улыбнулся он, поглаживая ее по спине. – Посмотри на меня!

Лилит уткнулась ему в грудь и зарыдала, отпихивая вампира от себя и размахивая руками в разные стороны, повторяя одно и тоже слово: «нет».

– Посмотри! – прикрикнул он и повернул ее к себе лицом.

Глаза потускнели, улыбка пропала, и появилась презрительная надменность во взгляде.

– Нет… – прошептала Лилит, уже не на шутку перепугавшись такого взора.

– Le lacrime scendono per le guance… 14 – еле слышно произнес вампир, смахивая с ее щеки слезу.

– Что? – девушка совсем не поняла прозвучавшего языка, Левиафан усмехнулся и отпустил ее. – Ты меня пугаешь…

– Nientepaura… 15

Лилит попятилась к стенке. Левиафан говорил на своем родном языке, и она, наконец, это поняла. Но итальянский язык словно замораживал ее, потому что смысл сказанных слов был не ясен, не понятен. А когда не ясен смысл становится как-то не посебе. Это тоже самое, что подписать какой-то договор, не читая его, а потом выяснить, что подпись встала под жутким текстом, но осознание этого пришло слишком поздно.

– Прекрати, пожалуйста… – слезно просила она его.

Левиафан снова улыбнулся и пригляделся к ее глазам.

– Haipaura? 16 – он уже не мог, да и не хотел успокаиваться.

– Левиафан, что это значит? Я не понимаю ни слова! – девушка снова зарыдала. – Я сказала, прекрати!

– È forse questo il modo di rispondere? Che peccato! La paura della morte, molto bene! Non è stata una bella cosa de parte tua…ma niente da fare… 17 – Левиафан вздохнул и посмотрел в пол.

От девушки послышался жалобный скулеж. Она вся тряслась и закрывала глаза руками. Ей казалось, что он собирается убить ее или как-то еще навредить.