Татьяна Тронина - Свидание под дождем

– Пока, – выдавила из себя Арина. Глеб исчез в толпе, даже не догадываясь, какие муки испытывала сейчас его спутница.

Почему-то не хотелось открываться перед Ариной, хотя она, эта молодая женщина, понимала его во многом.

Настоящий друг. Единомышленница. Товарищ. Но не до такой же степени, чтобы рассказывать ей о своей личной жизни?

При всей усталости Глеб не собирался сейчас ехать домой. Подождал немного, изучая схему метро, висевшую в вестибюле (чтобы не столкнуться вдруг с Ариной), затем перешел на кольцевую. Один перегон, пересадка, еще один перегон.

Около половины двенадцатого Глеб вышел из метро и оказался в одном из старинных районов города. Купил в круглосуточной палатке букет.

Чуть дальше, на тихой узкой улочке, располагался театр. Не самый главный, не самый известный, но вполне себе хороший. Полчаса назад как раз закончился спектакль, вернее, балетное выступление. Зрители уже разошлись, и здание с заднего входа только-только начали покидать артисты.

Вон и она сходит со ступенек, чуть опустив голову, таинственно улыбаясь, в каком-то черном широком пальто или пончо. Словно черный ангел, со сложенными за спиной крыльями…

– Зоя!

– Глеб, привет… Вот уж не ожидала.

– Это тебе.

– Роскошные цветы, спасибо. – Зоя слегка коснулась губами его щеки. Потом повернулась, попрощалась со своими коллегами.

– Поужинаем? – спросил Глеб.

– Да, я не против. Хочу есть. Всегда хочу есть после выступления…

Глеб махнул рукой, и тут же подкатило к тротуару такси.

Поехали в ее любимый ресторан восточной кухни, неподалеку от Тверской.

При всей своей худобе, внешней изящной изнуренности даже, при том что ей, балерине, вроде бы до́лжно питаться одним эфиром, Зоя и правда любила поесть. Кусок мяса и зеленый салат – заказала она на этот раз.

Глеб попросил себе лишь тарелку какого-то супа. Аппетита ночью у него никогда не было.

– Как прошел спектакль? – спросил он у Зои, когда официант, принимавший заказ, отошел от их столика.

– Так… – повела плечом Зоя.

– Ты собой недовольна?

– Я собой всегда недовольна. Я слишком хороша для этого театра. Честно. Я знаю себе цену, – вздохнула девушка. Сейчас без этого своего широкого пончо Зоя выглядела фарфоровой статуэткой – сидела напротив, вполоборота к Глебу в белой, на вид простой рубашке. У Зои – узкие плечики, тонкая длинная шея. Кожа лица тоже белая-белая и короткие смоляные волосы, гладкие, искрящиеся при свете электрических ламп. Вроде и стрижка, и телосложение, да и одежда (рубашка, широкие черные брюки, Глеб успел их разглядеть, когда помогал Зое раздеться в гардеробной) – мальчиковые, но девушка умудрялась при всем при этом выглядеть невероятно женственно.

– Послушай, Зоя, театр, в котором ты работаешь, замечательный, почему ты злишься… – он с нежностью, с умилением засмеялся.

– Это обычный театр. Обычный московский театр. А значит, он – так себе. Все или ничего. Если и танцевать, то в Большом. Либо в «Российском балете». Остальное – второй сорт.

– Ты привереда. Я уже в который раз предлагаю тебе танцевать у меня, когда открою галерею. Послушай, я буду тебе платить…

– Да не нужны мне деньги, – фыркнула Зоя. – Если я стану плясать у тебя, участвовать во всех этих развлекательных шоу, то на мне точно можно поставить крест как на профессиональной танцовщице. Либо балет, либо шоу. В нашем мире все очень строго. Лучше возьми какую-нибудь девочку из кордебалета, она с великой радостью согласится…

– Я хочу только тебя.

– Нет.

– Ты можешь танцевать в маске. Под псевдонимом, в конце концов. Никто не узнает тебя, мой черный ангел! Твоего имени даже в афише не будет…

– Я не могу рисковать.

Принесли заказ.

– Ого, ты ангел с отличным аппетитом! – пошутил Глеб, увидев на тарелке подруги внушительный стейк.

Зоя принялась энергично резать мясо.

– Ты думаешь, все танцовщицы балета – анорексички? – усмехаясь, спросила она. – Это миф. Анорексия – серьезная болезнь, а больной человек не сможет выдержать тех нагрузок, что у нас в балете.

– Но вы все сидите на диете!

– Не все. Следим за весом, да, а как иначе, ведь партнеру на сцене тяжело подбрасывать тушку больше пятидесяти килограммов… Но, опять же, у нас такие нагрузки, что калории даже не успевают задержаться в организме. Я себя только в сладком ограничиваю.

Зоя быстро расправилась и с мясом, и со стожком салата у себя на тарелке. Глеб же так и не смог осилить свою порцию.

Закончив с ужином, они молча сидели, ожидая, пока официант принесет счет.

В ресторане, несмотря на поздний час, все еще находились посетители. Кое-кто косился на Зою – что мужчины, что женщины.

Эта девушка, спутница Глеба, не могла не притягивать к себе взгляды. И дело не в красоте (хотя Зоя была по-настоящему красива), а в чем-то другом, неуловимом… Зоя изящна. Грациозна, даже когда вот так сидит и не двигается. Что-то такое в пропорциях? Нечто неуловимое, но притягательное. Шея чуть длиннее, чем у обычной женщины, узкая спина с поразительно тонкой талией… «И прелести твоей секрет – разгадке жизни равносилен!» – мелькнуло у Глеба в голове.

Около часа ночи они вышли из ресторана. На такси поехали к Глебу.

Мучительное, тяжелое желание напало на мужчину еще в дороге. Так всегда происходило при каждой встрече словно по нарастающей. Чем дольше Глеб находился рядом с Зоей, тем сильнее распалялся. Даже если Зоя его не провоцировала.

Часто мужчины в дружеском кругу хвалятся своими победами. Раньше Глебу, если бы он вдруг вздумал поведать кому-то из приятелей о своих подвигах (чего он, кстати, никогда не делал), то ему и рассказать особо было нечего.

Всех женщин Глеба можно по пальцам перечесть, и ни одна из них, наверное, не отозвалась бы о нем как о любовнике восторженно. Физических рекордов он не ставил. Один раз даже был вынужден обратиться к врачу, и тот сказал, что у Глеба просто «слабая конституция». Все в норме, но вот такая особенность организма… Витаминчики попейте… Еще врач, помнится, даже посоветовал ему выбрать в спутницы жизни женщину, которая не придает сексу большого значения. Идеальный вариант – фригидную.

Но это раньше.

Потому что после встречи с Зоей Глеб изменился. Он превратился в страстного любовника, причем без всяких таблеток. Маленькая балерина, сама по себе, своим видом, не прилагая вообще никаких усилий, сделала из него настоящего самца.

Как, почему? Что в Зое вдруг повлияло на физиологию Глеба? Он много размышлял над этим и решил, что всему причиной – необыкновенность, непохожесть ее на других женщин. И почему только на женщин? Зою и человеком-то назвать было трудно.

Фея. Колдунья. Эльфийская принцесса. Персонаж из детских сказок – дивный, изысканно-женственный, фантастический, не имеющий никакого отношения к реальности. Все прочие особы женского пола, что ходили вокруг, казались теперь Глебу тетками. Старыми или молодыми, но – просто тетками.