Татьяна Тронина - Свидание под дождем

– Я тебя совсем не знаю… – очарованно пробормотала Арина.

– И я тебя совсем не знаю, – ответил Тим. – Но мне нравится тебя узнавать. И вообще, мне сейчас все нравится. Абсолютно все!

Он наклонился, поцеловал ее.

Это был момент какого-то небывалого счастья… Наконец сбывалось то, о чем молодая женщина мечтала в последнее время. Происходящее напоминало какое-то чудо, словно Арина попала в волшебную сказку.

С одной стороны, все вокруг обычное – над головой то же ночное небо, та же луна плывет по нему в дымке серебристых облаков. Тот же город. Ну да, сейчас они с Тимом находятся в парке, и в красивом парке, но мало ли красивых мест в Москве, да и во всем мире? Было бы слишком просто: приехал в красивое местечко – и вот тебе сразу счастье.

Наверное, нужно множество разных составляющих, много компонентов – для того чтобы испытать подобный восторг. Место, время, подходящие условия. Но, пожалуй, главный «ингредиент» – любовь.

Арина и раньше потихоньку наслаждалась жизнью, одна. Она умела находить и красивое, и хорошее – в окружающем мире, в природе, в погоде, в пейзаже вокруг, в людях, в самой жизни. Только вот разделить свои чувства она ни с кем не могла. Первый муж подобной сентиментальностью не страдал, его мало интересовала лирика, Глеба же окружающий мир волновал только с одной точки зрения – можно ли его завоевать.

С Тимом все было иначе. Рядом с этим мужчиной Арина ощущала себя красивой и соблазнительной. Интересной. Значительной. Особенной. Недаром же говорят, что красота – в глазах смотрящего… Как на тебя смотрит твой любимый, так себя и чувствуешь.

Этот поцелуй, как обморок, на некоторое время словно лишил Арину сознания. Опьянил. И, кажется, Тим тоже испытывал нечто подобное.

Смеясь, болтая о какой-то ерунде, они гуляли по парку, по длинной дорожке, вьющейся вокруг пруда, и временами останавливались, чтобы вновь слиться в поцелуе. А счастье в груди Арины никуда не убывало, оно накапливалось – все больше и больше его прибывало…

Да и люди тоже ходили мимо вежливые, и добрые, и красивые, и счастливые (просто на удивление!), никто из прохожих не ругался между собой, не истерил в телефонную трубку. Ветерок дул – теплый, не сбивающий с ног, деревья – живописно склоняли свои ветви к воде… Как будто сам окружающий мир шел навстречу влюбленной паре, даря только положительные эмоции. Или же Арина, находясь рядом с Тимом, просто не замечала никакого негатива извне?

Они гуляли по парку допоздна, затем сели в машину и после недолгих переговоров решили ехать к Тиму домой.

– Ты у меня уже был, а я у тебя – еще нет, – сказала Арина. – Интересно же, как ты живешь.

– Ничего интересного… Обыкновенное холостяцкое жилище, – немного смущенно заметил Тим.

– О человеке можно многое узнать, если попасть в его квартиру. Вещи, обстановка… они говорят сами за себя.

– А если тебе не понравится моя обстановка? – усмехнулся Тим. – Пожалуйста, не суди обо мне по тому барахлу, что накопилось у меня дома за многие годы.

Он произнес последнюю фразу с какой-то особой, печальной, просящей, вежливой интонацией – и тем не мог не тронуть сердце Арины.

Вроде бы мелочь, ничего не значащая просьба – но как она подействовала на молодую женщину!

– Нет, что ты! – испугалась она. – Я совсем не о том… Я просто хочу узнать тебя ближе. Ты мне интересен, ты – понимаешь?

Он взял ее руку, быстро поцеловал ее пальцы. «Господи, и как я раньше не замечала, какой он красивый, какой он милый! – с восторженным ужасом подумала она. – Ну где были мои глаза?..»

С каждой минутой, с каждой секундой Арина все больше и больше влюблялась в Тима.

Наконец они оказались у него дома.

Большая квартира в старинном доме, с высокими потолками и окнами-эркерами.

Тяжелые двери, какая-то лепнина повсюду. Шкафы с книгами, старомодная крепкая мебель – по которой можно проследить, по крайней мере, несколько эпох советского времени. Пальмы в кадках, чешские люстры из семидесятых годов. Какого-то единого стиля в обстановке не прослеживалось, но во всем этом, безусловно, таилась своя прелесть.

Жилище коренного москвича, противящегося переменам.

– Ну, как тебе? – спросил Тим, наблюдая за Ариной. Молодая женщина ходила по комнатам с завороженным лицом, иногда осторожно прикасалась к чему-либо из обстановки.

– А вазочек сколько! Целая коллекция! – Она остановилась перед дубовым сервантом.

– Да, хрустальные вазочки. Накопились за долгое время. У меня мама работала учительницей в школе. Как теперь все это выбросить – не представляю.

– Выбросить? Да ты что! – возмутилась Арина.

– Послушай, тут все надо выбрасывать, все менять. Ну невозможно же…

– Но это же почти музейные ценности и, потом, память о маме.

– Ариша, детка, невозможно жить в музее, – усмехнулся Тим. – Я собираюсь делать ремонт. Серьезный ремонт.

– Жалко. А это чьи книги? Целая библиотека фантастики… Стругацкие, Лем, Азимов…

– Это мои детские книги.

– И их ты хочешь выбросить?

– Да. Ну, не выбросить, отдать кому-нибудь…

– О, Тим, подумай еще раз…

– Зачем держать в доме тонну старой бумаги, к которой я никогда больше не прикоснусь?

– Почему? Может быть, ты захочешь их перечитать когда-нибудь!

– Скачаю из Сети. Хотя это вряд ли. Детские книги нельзя перечитывать взрослым. Тогда разрушится все их прежнее обаяние… Перечитаешь – и испытаешь разочарование, из серии – ну чего я в них нашел когда-то? Книги и впечатления устаревают, к сожалению. А я хочу сохранить свой детский восторг. Да, конечно, есть некоторые книги, которые с тобой всегда, всю твою жизнь, но их мало… Их две-три, может быть. Ради этих двух книг хранить тонну других, ненужных? Нет.

– Ты передашь их детям!

– У каждого поколения – свои книги. Если у меня когда-нибудь будут дети, я скорее позабочусь о том, чтобы мои дети полюбили читать хорошие книги, а уж какие именно книги они выберут – их дело.

– Может быть, ты прав, – согласилась Арина. – Но все равно жалко, наверное, будет расставаться со своим прошлым.

– Настоящее – важнее прошлого. Да и не самым счастливым оно у меня было. И потом… Я смирился со своим прошлым, но я не люблю его вспоминать.

Он подошел к Арине, обнял ее. Она прижалась к Тиму, вдохнула его запах. И опять ощущение счастья накрыло молодую женщину – когда она оказалась в объятиях своего возлюбленного. Словно руки Тима ограждали ее от всего ненужного, страшного, темного, что царило иногда вокруг. Спасали от ее собственных страхов и отчаяния.

…А еще Тим, оказывается, умел делать то, что нравилось Арине. С ним она, пожалуй, чувствовала себя свободно, не стесняясь своего тела, не боясь показаться некрасивой или неловкой. Она с Тимом становилась самой собой. И мужское тело, тело Тима, не вызывало в ней неприязни, ненужных рефлексий.