Оксана Сергеева - На краю неба (СИ)

— Давайте прервемся на кофе, — предложил после долгих обсуждений. Все согласились, и он попросил кофе в переговорную.

На пятнадцать минут его коллеги и партнеры расслабились. Крапивин сконцентрировался на документах, стараясь думать только о цифрах, сроках и условиях соглашения, об объеме уже выполненных и намеченных работ. А не о том, как ему больно. Как мягко внутри от осознания, что его Катя сейчас могла быть беременной — они бы ждали малыша, но вместо этого она лежит слабая и разбитая после наркоза, а ребенка они потеряли. Невыносима мысль, что и Катю он мог потерять: доктор доходчиво ему объяснил, чем грозит женщине внематочная беременность.

Золоторудное месторождение в Арктической Канаде не единственный проект, над которым работала его компания. Параллельно они вели переговоры по участию в другом прибыльном предприятии. Уже заключили обязывающее соглашение о намерении, по условиям которого могут получить долю в проекте в размере пятидесяти процентов и одной десятой при условии, что подготовят банковское технико-экономическое обоснование и инвестируют не менее тридцати миллионов долларов в поэтапную реализацию проекта. Такие требования Крапивина вполне устраивали. Его корпорация имела опыт по разработке месторождения с нуля. Он сам и несколько представителей с его стороны на этой неделе должны были ехать на осмотр площадки, но в последний момент Дима отказался. Не смог оставить Катю, а тащить ее с собой во Французскую Гвиану было высшей глупостью. Скорректировав сроки, назначил ответственным вместо себя директора по правовым, корпоративным и регулятивным вопросам, а сам остался доводить сделку по канадскому золоторудному месторождению. При этом испытывал внутреннюю неловкость, что поставил личное выше профессионального — такого с ним еще никогда не случалось. Теперь же чувствовал некоторое облегчение. Страшно представить, что случилось бы, оставь он Катю одну хоть на несколько дней.

— Закрытие первого транша, ориентировочно, намечено на двадцатое октября, а закрытие второго транша на двадцатое ноября, — после короткого перерыва продолжил Дмитрий. — Для выпуска второго транша, кроме одобрения со стороны канадской фондовой биржи, должен быть выполнен еще ряд дополнительных условий: удовлетворительные результаты осмотра площадки нашими представителями, а также успешное завершение процедуры юридической и технической проверки благонадежности.

— Разумеется, — согласился с Крапивиным представитель геологоразведочной компании. — Одновременно с закрытием второго транша вы получаете право назначить одного представителя в совет директоров и участвовать на пропорциональной основе во всех дальнейших выпусках акционерного капитала компании.

Когда переговоры закончились, а соглашение было подписано обеими сторонами, Крапивин подвел итог:

— В наших интересах найти проект, который в первую очередь способен дополнить и расширить наши запасы, и полагаем, что это месторождение — очень перспективный актив с реальным потенциалом. Он удовлетворяет нашим строгим критериям инвестиционного отбора. Кроме того, этот проект один из самых низких по уровню риска. Так что мы с нетерпением ждем возможности приступить к разработке этого месторождения в полном объеме.

Канадцы ушли, голова у Крапивина раскалывалась. Директор по развитию задержался в дверях кабинета.— По Французской Гвиане документы готовы.

Крапивин посмотрел на часы и вздохнул:

— Хорошо, давай посмотрим. Неси сюда.

Снова уселся в кресло. Пока ждал отчеты, выпил стакан прохладной воды. Стало легче, пульсирующая боль в висках чуть отступила. Откинулся на спину и прикрыл горящие веки — перед глазами снова Катькино мертвенно бледное лицо и посиневшие губы.

Не стал долго задерживаться, посмотрел только отчет о выполненных работах и выслушал комментарии подчиненного.

— На послезавтра всех собирай, на десять… нет, на девять утра. Сегодня меня не будет. А завтра Макаров вернется, проведем полноценное совещание.

Вышел из переговорной и, не заходя к себе, быстро пошел к лифту. Ступив в стальную кабину, понял, что забыл надеть пальто. Да и черт с ним. Так и выскочил на улицу, у входа уже ждала машина. В салоне стянул с себя галстук и бросил его на сиденье.

До клиники ехали долго. Диме так показалось. Медленно тянулось время, тянулись его мысли… нервы. Вот-вот что-то внутри лопнет. Хотелось подогнать водителя, но Крапивин молчал. Потому что знал: все это лишь его напряжение. Ехали они как обычно, на привычной скорости, по привычным и знакомым кварталам. Пиджак Крапивин тоже снял, но не потому, что в салоне было слишком жарко, нет, у него взмокла спина — от ожидания.

Без стука и предупреждения вошел в палату. Катя стояла у окна, лицом к двери — оно было заплаканное, но сухое, красноватое и без слез. Она улыбалась. Ему. От этой улыбки у Димы сжалось сердце. Он тяжело опустился на ближайший стул, как будто ноги его больше не держали.

— Доктор сказал не залеживаться. Сказал, что если я буду лучше себя чувствовать и найду в себе силы ходить, то надо ходить. Расхаживаться. И я решила попробовать.

Кто бы сомневался. Его Катенька такая нетерпеливая. Она точно не станет залеживаться, а нарушит все правила постельного режима.

Снова не знал, что говорить, а только протянул руку. Пронзила острая до боли мысль, что сейчас на ней должно быть свадебное платье, а не больничная сорочка.

Катя осторожно пошла навстречу и скоро взялась за его ладонь. Шагнула еще ближе, отпустила руку, стряхнула с волос капли воды, отвела их со лба.

— А чего это ты в одной рубашке бегаешь? Простудишься. Дождь же.

— Нет, тепло. Жара невозможная.

Она все улыбалась. И не ждала каких-то слов.

Минут пятнадцать до его прихода стояла у окна и смотрела на улицу. Крапал мелкий дождик. Люди ходили туда-сюда. Кто прятался под зонтом, кто втягивал голову поглубже в воротник. И только Крапивин, выскочив из машины, почти побежал по парковке в одной рубашке. Кате из окна был виден торец здания: Дима взбежал на крыльцо, прыгая через ступеньку

Глава 23

>На четвертый день Катерину выписали из больницы, на восьмой сняли швы. Физически она почти пришла в норму, но душа ее все еще обливалась слезами горя и отчаяния. Крапивину тоже было неспокойно. Он переживал. Катя была молчалива и подавлена, все больше спала и все меньше говорила. Да и не лез к ней особо с разговорами, боялся лишний раз сыпать соль на свежую рану. Внешне жизнь пошла обыденно, но внутренне каждый так и не нашел былого умиротворения.

Сегодня вернулся домой раньше и застал Катю в гостиной. Она сидела на диване, подтянув к себе колени и прижав маленькую подушку к лицу. Плакала.