Эль Кеннеди - Сделка

Меня охватывают угрызения совести. Она права. Я и вправду пришел к ней, абсолютно точно зная, чего я хочу от нее.

– Извини, что не рассказала тебе о свидании с Джастином, – тихо говорит она. – Но я не собираюсь извиняться за то, что мне нужно больше пяти секунд, чтобы обдумать возможность иметь с тобой отношения.

Мое дыхание образует белые облачка, которые тут же уносит ветер.

– Извини, что убежал, – уже примирительно говорю я. – Но я не собираюсь извиняться за то, что хочу быть с тобой.

Взгляд ее красивейших зеленых глаз устремлен на мое лицо.

– Ты все еще хочешь этого?

Я киваю. Потом сглатываю.

– А ты?

– Это от многого зависит. – Она склоняет голову набок. – Мы больше ни с кем не будем встречаться?

– Естественно, дьявол тебя раздери, – без колебаний отвечаю я. Мысль о том, что она будет еще с кем-то, для меня как нож в сердце.

– Ты нормально отнесешься, если мы не станем спешить? – Ханна ежится. – Потому что впереди конкурс, и каникулы, и твои игры… мы будем заняты, и я не могу обещать, что смогу постоянно видеться с тобой.

– Будем видеться, когда получится, – отвечаю я.

Меня удивляет, как спокойно я разговариваю, как хорошо владею собой, хотя внутри у меня порхают бабочки, а внутренний голос громко вопит: «Ура!». Надо же, я собираюсь осложнить свою жизнь отношениями с девушкой, но почему-то мне от этого радостно.

– Тогда отлично. – Ханна улыбается мне. – Давай придадим нашим отношениям официальный статус.

На мое счастье, наползает туча.

– А что насчет Джастина?

– А что насчет него?

– Ты сказала ему, что пойдешь с ним на свидание, – цежу я.

– Вообще-то я отменила свидание до того, как вышла сюда.

Бабочки снова принимаются хлопать крылышками.

– Точно? – Девушка кивает. – Значит, он тебе больше не нужен?

Ее глаза лукаво блестят.

– Мне нужен ты, Гаррет. Только ты.

Моя тревога мгновенно уступает место неподдельному ликованию, которое проявляется в широченной улыбке.

– Вот это уж точно.

Закатив глаза, она прижимается ко мне.

– А теперь давай зайдем внутрь, а? Иначе я отморожу попку. А еще мне нужно, чтобы мой флаффер согрел меня.

Я прищуриваюсь.

– Прошу прощения?

Она с невинным видом хлопает глазами.

– Ой, извини. Разве я сказала «флаффер»? – Она так и сияет, лучезарно улыбаясь. – Я имела в виду: мой парень .

Слаще слов я в жизни не слышал.

Жизнь прекрасна.

Жизнь удивительно, неповторимо, до жути прекрасна.

Те две недели, что мы уже встречаемся с Гарретом, были наполнены смехом, объятиями и страстным сексом, и все это перемежалось обыденными событиями, к примеру, лекциями и учебой, репетициями и хоккейными матчами. Сложившиеся у нас отношения застали меня врасплох, и хотя Элли продолжает подшучивать над моим резким поворотом на сто восемьдесят градусов, я не сожалею о своем решении и вижу, к чему все это идет. В общем, до поры, до времени было хорошо.

Но, видите ли, жизнь странная штука.

Когда все настолько хорошо, неизбежно случается что-то плохое.

– Я понимаю, что для вас это большое неудобство, – говорит Фиона, мой консультант по сценическому искусству. – Но, боюсь, я ничего не могу поделать, только посоветовать напрямую поговорить с Мэри-Джейн и…

– Ни за что, – обрываю я ее, судорожно сжимая пальцами подлокотники кресла. Я смотрю на красивую блондинку, сидящую за столом напротив меня, и пытаюсь понять, как она может называть катастрофу, равную взрыву атомной бомбы, «неудобством».

И при этом она еще хочет, чтобы я говорила с Мэри-Джейн!

К черту. Все.

Потому что какого дьявола мне разговаривать с тупой, безмозглой сукой, которая только что лишила меня хоть какой-то возможности победить в конкурсе?

Я еще не оправилась от того, что Фиона мне рассказала. Мэри-Джейн и Кэсс выгнали меня из дуэта. Они получили разрешение на то, чтобы Кэсс пел соло.

Проклятье.

Однако в глубине души я не удивлена. Гаррет предупреждал, что может случиться нечто вроде этого. Я беспокоилась. Но я просто не могла предположить, что Кэсс учудит такое за четыре недели до конкурса.

И что моему консультанту все это будет абсолютно до лампочки.

Я скреплю зубами.

– Я не буду разговаривать с Мэри-Джейн. Совершенно очевидно, что она уже все решила.

Вернее, за нее все решил Кэсс, когда уломал поговорить с консультантами и навешать им лапшу на уши о том, как ее произведение страдает от того, что его поют дуэтом, и что она снимет его с конкурса, если исполнение не будет сольным. Кэсс, естественно, поспешил отметить, что недопустимо разбрасываться столь выдающимися произведениями, и великодушно предложил, чтобы песню спела я. На что Мэри-Джейн возразила, сказав, что песня будет лучше звучать в мужском исполнении.

Что тебе пусто было, Эм-Джи.

– И что мне теперь делать? – напряженно спрашиваю я. – У меня нет времени, чтобы разучивать новую песню и работать с новым автором.

– Вы правы, нет, – соглашается Фиона.

Обычно я высоко ценю ее деловой подход, но сегодня мне хочется хорошенько врезать ей.

– Учитывая сложившиеся обстоятельства, мы с консультантом Кэсса договорились ради вас отойти от правил. Вам не придется объединяться со студентом композиторского отделения. Мы сошлись на том – и руководство факультета поддержало нас, – что вы споете одно из своих собственных сочинений. Я знаю, Ханна, что у вас в репертуаре есть много оригинальных произведений. По сути, я считаю, что вам выпал уникальный шанс показать на конкурсе не только свой голос, но и талант песенника. – Она делает паузу. – Однако участвовать вы будете только в конкурсе исполнителей, так как вы не специализируетесь на сочинении.

У меня в мозгу, будто на карусели, кружатся всякие мысли. Да, у меня есть несколько песен, но ни одна из них еще не доработана настолько, чтобы с ней можно было выступать.

– Почему Кэсса не наказали за это? – сухо спрашиваю я.

– Послушайте, я не могу утверждать, что одобряю Кэсса и Мэри-Джейн, но, к сожалению, это издержки работы дуэтов. – Фиона вздыхает. – Каждый год как минимум один дуэт распадается перед самым конкурсом. Вы помните Джоанну Максвелл? Она закончила в прошлом году.

Сестра Бо.

Я киваю.

– Ну вот, партнер по дуэту подвел ее, отказавшись выступать за три дня до конкурса выпускного курса, – говорит Фиона.

Я изумлена до глубины души.

– В самом деле?

– Да. Признаюсь, все три дня у нас здесь творился самый настоящий кошмар.

Я приободряюсь, правда, ненадолго, когда вспоминаю, что Джоанна не только получила премию, но и обратила на себя внимание агента, который потом пригласил ее на прослушивание в Нью-Йорк.

– Ханна, вам не нужен Кэссиди Донован. – В твердом голосе Фионы звучит непоколебимая уверенность. – Вы великолепны как сольный исполнитель. Именно в этом ваша сила. – Она устремляет на меня многозначительный взгляд. – Насколько я помню, именно это я и советовала вам в начале года.