Дарья Биньярди - Любовь надо заслужить

— Думаю, когда он понял, что происходит, испугался получить еще двадцать лет, — предположил Лео.

Кажется, Альма стесняется своего поступка, и я избегаю разговоров о Винсенте.

Мы мало говорили о том, что я узнала в Ферраре.

В первые три месяца я думала только о Джузеппе.

Сейчас снова начала писать.

Девушка покончила с собой. Умница, красавица, ни в чем не нуждалась: ее отец не верит в самоубийство и начинает собственное расследование в поисках убийцы. Инспектор Эмма Альберичи выясняет, что девушка действительно покончила с собой, может, из–за скуки, но решает ничего не говорить отцу, чтобы не умножать его страдания.

«Напоминает роман Мартина Эмиса, который я читал несколько лет назад» — написал мне Луиджи, когда я рассказала ему сюжет.

Он прислал по электронной почте поздравления с рождением Джузеппе и сообщил, что в конце года они переезжают в Палермо: «Россана рада, и я тоже. Чуть больше солнца и куча работы. Хватит с меня оцепенения Феррары. Тебе будет приятно узнать, что Риккардо, парень Изабеллы, полностью оправдан, они уезжают жить в Рим».

Луиджи, в отличие от Лео, пишет не так, как говорит, более формально. Лео не читает романов, но пишет просто и естественно, что мне очень нравится. Письмо Луиджи заканчивалось неизвестными мне стихами Джорджо Бассани.

«Я подумал, как могло бы завершиться расследование, если бы Майо был одним из героев твоих книг. Обычно я не читаю детективы, но твои прочел все, и они мне понравились: их можно назвать экзистенциальными триллерами. По–моему, тебе бы хотелось, чтоб история Майо завершилась так, как в этих стихах Джорджо Бассани:

Сказать вам правду, дорогие, не знаю,

через сколько дорог,

из какого далека

смог я вернуться

после долгой разлуки.

Скажу вам только, что

я доверился кому–то,

кто вел меня сквозь тьму,

молча за руку

взяв».

Луиджи не представляет, насколько он прав. Это прекрасные стихи, и в романе Майо обязательно бы вернулся. Но Луиджи не знает того, что узнала я: мы с Лео решили ничего ему не говорить. Я все обсудила с Лео, и он согласился со мной во всем, кроме одного: Альма ничего не должна знать о брате.

После рождения Джузеппе я написала Лии и Микеле: «Джузеппе Джакомо родился. Мы чувствуем себя хорошо. Приедем в гости, когда станет чуть прохладнее».

Но так никуда и не поехали. Может быть, когда Джузеппе начнет ходить, мы съездим на кладбище, к семейству Нанетти.

Альма не хочет ехать в Феррару, на мое предложение она ответила отказом. Я‑то представляла себе, что мы вместе можем пойти в ее дом на виа Виньятальята, но потом поняла, что она никогда не вернется к призракам прошлого. Теперь и я не хочу.

Лия прислала мне открытку с видом феррарского замка Д’Эсте и только с одним словом, написанным летящим почерком: «Поздравляю».

А Микела позвонила.

Я поняла, почему она это сделала: она боялась, что я все рассказала Альме.

Но я успокоила ее. Сказала, что одобряю ее решение и что я тоже не стала говорить Альме о том, что Майо умер всего десять лет назад.

— До рождения Джузеппе мне пришлось месяц лежать в постели, у меня было время подумать. Я поняла, что иногда требуется больше мужества не говорить правду, чем сказать ее, — так я объяснила Микеле, — признаюсь, я поняла это благодаря тебе. Если Альма узнает, что тридцать лет чувствует себя виноватой в трагедии, которой не случилось, тогда все потеряет смысл.

И я почувствовала, что Микела облегченно вздохнула.

— Дело в том, что нельзя принимать решения за других, — ответила она. — В книгах ты можешь это сделать, в жизни — нет. Это только их история, Альмы и Майо.

А я подумала, нет, неправда, это и моя история, и ее, Микелы, тоже, но ничего не сказала, и мы быстро попрощались.

Если я когда–нибудь приеду в Феррару, я знаю, что не буду искать встречи с Микелой, — никого не нужно принуждать к воспоминаниям. Если ты хранишь тайну, ты становишься более сильным, но при этом более одиноким. Тайны приносят страдания, особенно тем, кто их хранит.

Джузеппе разжимает и сжимает ладошку — верный знак того, что он просыпается.

Я должна поблагодарить многих людей, и с особой признательностью — Джан Марио Ансельми, Франческо Бьянкони, Васко Бронди, Северино Чезари (которому, как и Антонелле Латтанци, посвящена эта книга), Ренату Колорини, Элену Факкани, Антонио Франкини, Джулию Икино, Антонеллу Латтанци, Николу Мандзони, Яхиса Мартари, Рауля Монтанари, Джанлуку Нери, Монику Павани, Марилену Росси, Роберто Роверси, Роберто Савьяно, Джованни Тезио, Сузанну Тозатти и Алессандру Ваккари.

Спасибо моим друзьям–книжникам Альдо, Аугусте, Элин и Фабио, которых я изводила своими текстами для обложки. Дорогие друзья и родственники, я не буду благодарить каждого в отдельности, вы знаете, как мне были полезны ваши критические замечания, особенно поддержка Эмилии, Лудовико и Луки.

Роберт Стивенсон. Моя постель — ладья. (Из сборника «Детский цветник стихов»). Перевод Ю. Балтрушайтиса. (Здесь и далее — прим, перев.)

Перевод Евг. Калашниковой.

Понтелагоскуро (Pontelagoscuro) — мост темного озера (ит.).

Луиджи Гирри (1943–1992) — итальянский писатель, фотограф, чьи цветные фотографии городских и сельских видов легли в основу «итальянской школы пейзажа». Ему посвящен фильм «Розовая пустыня. Луиджи Гирри» режиссера Элизабетты Сгарби по сценарию Александра Сокурова.

Раз в году разрешается безумствовать (лат .).

Вергилий. Энеида. Книга XII, 879–880. Перевод С. Ошерова, под ред. Ф. Петровского.

Чертоза — монументальное кладбище картезианского монастыря в Ферраре.

Бассани Джорджо (1916–2000) — известный итальянский прозаик и поэт, уроженец Феррары, участвовал в движении Сопротивления.

Федерико Альдрованди — восемнадцатилетний студент, погибший в 2005 году в Ферраре, после того как его избили полицейские.

Курцио Малапарте (1898–1957) — писатель, журналист, кинорежиссер Филиппо ДеПизис (1896–1956) — живописец, график, писатель, близкий к школе метафизической живописи. Коррадо Говони (1884–1965) — итальянский поэт–футурист.

Нанетти (Nanetti; итал.) — гномики.

Турна сестра и волосы рвать принялась она в горе,

Щеки следами ногтей осквернять и грудь — кулаками.

«Чем теперь тебе, Турн, сестра поможет родная?

Что мне, упорной, еще остается?

Вергилий. Энеида. К нига XII, 870–874. Перевод. С. Ошерова, под. ред. Ф. Петровского.