Полина Раевская - Влюблена и очень опасна

Правда, сами пенсионерки отнюдь не грустили о своей участи. Напротив, все происходящее им явно доставляет удовольствие – по крайней мере, хоть один день имеет все шансы пройти не зря.

В последние дни мучительное чувство голода сопровождало меня повсюду, и, разумеется, йогурт, съеденный за завтраком, никак не мог этого изменить. Одиноко болтаясь в желудке, он даже не пытался создать иллюзию его наполнения. С тех пор, как я села на диету, компанию немногочисленным продуктам, которые мне разрешалось съедать, составлял лишь зеленый чай. Андрейка где-то вычитал, что этот напиток способствует сжиганию жиров. Разумеется, в тот же день мне была торжественно вручена коробка самых лучших (как же иначе) листов, выращенных где-то на китайском высокогорье. Между нами говоря, напиток оказался редкостной гадостью и почему-то имел запах не совсем свежих мужских носков, но мой суженый объяснил, что так и должно быть, ведь мне повезло отведать знаменитый элитный чай, который в течение нескольких лет подвергался специальной обработке и выдержке. Подозреваю, что стоило это пойло недешево, хотя, на мой взгляд, явно незаслуженно.

Но, как выяснилось позднее, мне еще повезло! В магазине, где Андрей приобретал чудный напиток, ему предложили фантастические кофейные зерна, прошедшие обработку в… кишечнике какого-то балийского зверька. Милый пушистик поедает зерна, которые, проходя через его ЖКТ, особым образом ферментируются и преобразуются из обычных в самые дорогие зерна в мире. Подозреваю, что только баснословная цена удержала моего возлюбленного от покупки столь чудного напитка. Как по мне, так перспективу пить кофе из «какашек» обезьянки вряд ли можно назвать сильно заманчивой. Но у Андрея, разумеется, на этот счет было иное мнение.

Он провозгласил меня невеждой, а затем долго и пространно рассуждал о «плебействе», которое свойственно некоторым личностям (угадайте, кому) и которое непременно следует искоренять из себя всеми правдами и неправдами.

Почему мне для этого нужно было обязательно пылать любовью к кофе из экскрементов, я так и не поняла, но от греха подальше решила все же не уточнять. Как бы то ни было, к счастью для меня, мне достался только чай «из носков», что уже неплохо. Как говорится, и на этом спасибо. Правда, чудный напиток еще предстояло заварить, поэтому я взяла чайник и направилась с ним в туалет, чтобы набрать воды. Толкнув дверь, я шагнула внутрь и ахнула. Весь пол был залит… Даже говорить неудобно. Одним словом, керамическую плитку покрывал ровный слой воды вперемешку с тем самым, из чего на Бали получают самый дорогой в мире кофе.

– Алтуфьева! – услышав голос шефа, я так и подскочила на месте. – Что здесь происходит? – Креольский, как всегда, подкрался незаметно. Его поразительное умение появляться, словно Сивка-Бурка, из пустоты не раз доводило меня до полуобморочного состояния. Но в этот раз я испугалась особенно. Конечно, в засоре канализации моей вины не было, но ведь любому очевидно – шефа в этом не убедишь. Что бы ни произошло в офисе, крайней всегда назначали меня.

– Я жду! – недовольно произнес шеф.

Интересно, что именно ждет? Видимо, ответа. А я-то наивно полагала этот вопрос риторическим. Неужели начальник действительно не понимает, что здесь происходит? Наверное, по его мнению, плавающие в воде нечистоты могут иметь какое-то иное значение. Увы, мне оно было незнакомо, поэтому я предложила единственно возможное, на мой взгляд, объяснение происходящему:

– Видимо, туалет засорился, Юрий Павлович.

– А то я не вижу, – недовольно пробурчал Креольский. – Меня интересует, как такое могло произойти.

– Даже не знаю, – я аккуратно стала пятиться к двери, так как мозг уже послал импульс полупустому желудку, и тот был готов избавиться от своего содержимого. Конечно, в описываемых обстоятельствах это более чем логично, но шеф все равно бы не понял моего порыва, а вернее, позыва.

Креольский заметил, что со мной происходит что-то неладное, и, брезгливо поморщившись, на всякий случай отодвинулся подальше. А затем и вовсе, бесцеремонно оттолкнув, покинул помещение, отдав на ходу приказ немедленно решить вопрос с туалетом. Сказал, как отрезал. Впрочем, как обычно.

Весь последующий час я исполняла волю руководства. Для начала вызвала аварийную и клининговую службы, чьи представители на удивление явились довольно быстро. Весьма оперативно была выявлена и причина засора – кто-то умудрился засунуть в унитаз огромную тряпку. Чтобы до нее добраться, фаянсовое изделие пришлось разбить. Воду, разумеется, перекрыли и посоветовали вызвать сантехников. За сим «аварийщики» и откланялись.

Вся эта история основательно испортила и без того нерадужное настроение шефа. Он терпеть не мог, когда ход событий отклонялся от его привычного курса. А так как жизнь полна неожиданностей, вообще довольно редко пребывал в благодушном расположении.

А тут еще ему самому пришлось принять кое-какое участие в разруливании ситуации. Больше того! Еще и просить соседей об одолжении. Учитывая, что Креольский не очень-то с ними ладил, миссия далась ему не слишком легко.

Дело в том, что наш офис располагался в одном здании с продовольственным магазином. Когда-то, еще в советские времена, здесь было некое учреждение, все комнаты которого имели единый проход. Затем ведомство расформировали, здание приватизировали, перестроили и продали с молотка. Одно из помещений выкупил брат нашего шефа, другое – предприниматель из Армении. Первый предоставил родственнику возможность открыть нотариальную контору, второй занялся снабжением жителей близлежащих домов продуктами питания. В проходе поставили железную дверь и надежно заперли на засов. Тесное соседство с торговой организацией по какой-то причине являлось для Креольского раздражающим фактором. Он не раз демонстрировал ее владельцу (весьма радушному и приятному, надо сказать, человеку) свое пренебрежение. И вот теперь именно к нему ему пришлось обращаться с просьбой позволить нам пользоваться туалетной комнатой магазина.

Уж как там велись переговоры, не знаю, но дверь открыли, и я наконец-то смогла набрать воды в чайник. Соседи проход использовали как склад, поэтому вдоль его стен стояли огромные коробки с продуктами, многие из которых выглядели и пахли весьма аппетитно. Протискиваясь мимо них, я пыталась уговорить свой желудок так тоскливо не стонать.

Но тот мой призыв отказывался слышать. Они сговорились с йогуртом, который, видимо, еще больше ощутил всю отчаянность своего одиночества и теперь призывал меня обеспечить его товарищами. Конечно, я бы с радостью удовлетворила его потребности, но не воровать же, в самом деле, еду из магазина!