Пенелопа Дуглас - Соперник (ЛП)

С массажным маслом. С большим количеством масла.

– Фэллон.

Я моргнула, резко подняв глаза к лицу Мэдока.

– Подотри слюну, детка, – скомандовал он. – В постели мы окажемся позже. Не волнуйся.

У меня внутри все сжалось, молниеносный разряд промчался из живота вниз по ногам. Отвернувшись, потерла лицо ладонями.

А потом Мэдок рассмеялся.

Идиот. Засранец. Гад.

Яростно покачав головой, чтобы выбросить его из мыслей, пошла по дорожке Лукасу навстречу.

– Знаешь, что? Ты продержался на скейте гораздо дольше, чем я в первый раз. – Я приобняла его за плечи. – И ты все сделал правильно. Спрыгнул при опасности.

– Не будь трусихой, – выкрикнул Мэдок. – Покажи ему, как это делается.

Немного прикрыв веки, сердито глянула на него, затем посмотрела на свою доску, поджимая пальцы ног внутри своих кед от Van.

– Ты чего? Боишься? – С искренним любопытством Лукас поднял взгляд на меня.

Как я могла поощрять его сделать то, чего сама не делала? Что за мать из меня получится?

Подвигав губами из стороны в сторону, чувствуя выступивший на шее пот, я встала на доску, выпрямила ноги, невзирая на дрожь в мышцах. Медленно перенесла вес с пяток на мыски. Мое дыхание стало поверхностным, когда я покачнулась вперед-назад, прогибая доску и вспоминая, как маневрировать и направлять себя.

Люди часто думают, что в скейтбординге важны только ноги, однако в действительности при катании задействовано все тело. Ты наклоняешь плечи, пятками регулируешь давление, в зависимости от того, какой прыжок, флип или скольжение хочешь сделать.

Развернув одну ногу вперед, второй оттолкнулась от асфальта, согнула колени слегка. Сжала кулаки из-за внезапного потока энергии, заполнившего грудь.

Черт.

Мои глаза расширились; я рассмеялась, после чего накрыла рот рукой.

О, Боже. Надеюсь, они этого не слышали. Я только что получила выброс адреналина от разгона?

Снова коснувшись земли, стала отталкиваться сильнее. Сердце подскочило в груди, когда я свернула влево, обогнув лестницу. Оставаясь на тротуаре, продолжила разгон вдоль бортика боула. В животе и голове будто фейерверки срабатывали.

Мать твою, как здорово.

И почему я отказалась от этих ощущений?

Сделав резкий толчок, помчалась прямиком к Лукасу. Расправив руки, надавила задней ногой на доску, отчего ее передняя часть поднялась в воздух. Объехав вокруг Лукаса, наконец-то остановилась.

Напрягая все мышцы в теле, поборола желание улыбнуться до ушей и подпрыгнуть от радости.

Это было бы несолидно.

Быстро и часто вдыхая прохладный воздух, спрыгнула с доски и заглянула в округлившиеся от удивления глаза Лукаса.

– По-твоему я боюсь? – спросила дразняще.

У него отвисла челюсть.

– Я тоже хочу так научиться.

Наступив на хвост, поймала переднюю часть скейта.

– До вытяжки тебе еще далеко. Давай начнем с тик-така.

Следующие два часа мы с Лукасом тренировались управлять скейтом, уворачиваться от доски при падении, делать прыжки. Я научила его использовать свое тело и падать с улыбкой. Потому что падения случаются. Часто.

Пообещала, что над кикфлипами мы поработаем в следующий раз, после чего он немного попрактиковался в боуле, пока мы с Мэдоком наблюдали, сидя на бортике.

Положив голову Мэдоку на плечо, закрыла глаза, впервые за долгое время не желая оказаться в другом месте.

***

– Спасибо, – сказала я осипшим голосом. – За сегодняшний день. Мне это было нужно. – По-моему, в течение последних нескольких часов я смеялась, кричала и аплодировала больше, чем на протяжении последних двух лет. Пусть завтра все будет болеть, но сейчас голова кружилась от счастья. Запах Мэдока окутал меня в салоне машины, благодаря чему тело освободилось от стресса. Вечером я опять усну в его объятиях.

Он протянул руку, сжал мое бедро, колеся по улицам города. Мы только что отвезли Лукаса к матери, подоспев к ужину, а теперь направлялись домой.

Я откинулась на спинку сиденья, повернула голову и сонно посмотрела на него.

– Не психуй из-за этого вопроса, но… у тебя были серьезные отношения в школе? Постоянные девушки?

Мэдок фыркнул, включив дворники.

– Женщины всегда задают вопросы, ответы на которые не хотят слышать на самом деле.

– Но я хочу. – Мой тон остался непринужденным. Я действительно хотела знать. Мы не общались два года, и мне хотелось наверстать упущенное.

– Да, – признался он, кивнув и не глядя мне в глаза. – Несколько.

Словно страшное заболевание, ревность проникла в мозг. Кто они? Как они выглядели? Что Мэдок с ними делал? Как их зовут, номера их соц. страховок, адреса?

Безумие просто, как мысли и подозрения способны разрушить душевное спокойствие.

– И? – тихо подначила я.

– И я ни одной из них не признавался в любви, – ответил Мэдок. – Только тебе.

После этого он повернулся ко мне. Из-за серьезности выражения его лица у меня пропал дар речи.

Сонная артерия бешено пульсировала под кожей шеи. Лишь спустя несколько секунд я поняла, что моя челюсть отвисла.

Он дернул подбородком в мою сторону.

– Что значит татуировка Валькнут?

Нетерпеливо вздохнув, отвернулась к окну.

– К чему стегать дохлую лошадь? – полушутя возразила я.

– Ты уклоняешься от ответа.

Да, уклоняюсь. Но что мне делать, черт возьми? Как поведать человеку, с которым хочешь построить будущее, что ты избавилась от его ребенка, не рассказав ему? Мэдоку будет не все равно. Я просто не могла объяснить, что именно означает моя татуировка. Не сейчас.

Почему он не поинтересовался про тату с фразой "Неисправно" или про текст на спине?

Прищурившись, сосредоточила взгляд на каплях дождя, усеявших лобовое стекло.

– Такая татуировка для каждого означает что-то свое. Для меня это символ возрождения. – Отчасти правда. – Движения вперед. Выживания. – Развернувшись к нему, пожала плечами. – Она круто смотрелась, ясно?

Так-то. Надеюсь, на этом тема будет закрыта. По крайней мере, пока.

Я все ему расскажу. Со временем. Как только смогу. На данный момент мне нужна была еще хоть одна ночь с ним.

Вдруг я вспомнила один из полезных навыков хорошего оратора.

Отвлечь собеседника сменой темы.

Прочистив горло, заговорила:

– Ты так и не спросил про текст на спине. – Его взгляд последовал за моими руками, когда я схватила край футболки и стянула ее с себя.

Округлившиеся глаза Мэдока были прикованы к моей груди, прикрытой одним лишь ярко-розовым кружевным лифчиком.

– На дорогу смотри, – напомнила ему своим самым знойным тоном.

Моргнув, он уставился вперед.

– Фэллон, я за рулем. Так нечестно.

Уголки моих губ приподнялись в ухмылке, как только я заметила, с какой силой Мэдок сжал руль.