Анна Тодд - После падения

– Утром я поменяю билеты. Сейчас я слишком устал.

Прежде чем лечь в кровать, он ненадолго садится рядом.

– Я могу это сделать, – предлагаю я, доставая из чемодана ноутбук.

– Спасибо, – сонно бурчит он в ответ.

И через секунду Хардин бормочет:

– Я бы хотел увезти тебя куда-нибудь далеко.

Я сижу, положив руки на клавиатуру ноутбука, и жду, не скажет ли он что-нибудь еще, но он засыпает.

В момент, когда я открываю сайт авиакомпании, на столе вибрирует мой телефон. Это Кристиан. Я игнорирую звонок, но когда он звонит во второй раз, беру телефон и тихо выхожу в коридор.

– Алло, – шепчу я.

– Тесса? Как он? – испуганно спрашивает он.

– Он… в порядке. У него разбиты нос и губы, да еще несколько синяков и ссадин, – говорю я, не стараясь скрыть враждебность.

– Черт, – отзывается он. – Мне жаль, что так вышло.

– Мне тоже, – резко говорю я своему начальнику, стараясь не обращать внимания на жуткую картину, висящую передо мной.

– Мне нужно с ним поговорить. Я понимаю, что он растерян и зол, но мне надо кое-что ему объяснить.

– Он не хочет с тобой разговаривать, да и с чего бы ему хотеть? Он тебе доверял, а ты знаешь, что он мало кому доверяет. – Я повышаю голос. – Ты обручен с прекрасной женщиной, а Триш должна была выйти замуж завтра.

– Она по-прежнему собирается это сделать, – отвечает он.

– Что?

Отхожу от двери дальше по коридору и останавливаюсь перед спокойной картиной с преклоняющим колени ангелом. Но чем дольше я смотрю на нее, тем более угрюмой эта картина мне представляется. За спиной у первого ангела стоит второй. Он полупрозрачен и держит в руках кинжал. Дева с темными волосами смотрит на него с мрачной улыбкой и ждет, когда он нападет на первого ангела. Лицо второго ангела перекошено, его плохо нарисованное тело покрыто трещинами. Он готовится нанести удар первому ангелу.

Я отворачиваюсь и прислушиваюсь к голосу в трубке.

– Свадьба состоится. Майк и Триш любят друг друга, и завтра они поженятся, несмотря на мою ошибку. – Похоже, Кристиану нелегко об этом говорить.

У меня возникает множество вопросов, но не могу вымолвить ни слова. Он мой начальник, и у него была интрижка с матерью Хардина. Это меня не касается.

– Я понимаю, что ты обо мне думаешь, но если вы дадите мне шанс объясниться, то, может быть, меня поймете.

– Хардин хочет, чтобы я поменяла билеты на завтрашнее утро.

– Он не может улететь, не попрощавшись с матерью. Это ее убьет.

– Не думаю, что им удастся нормально поговорить, – замечаю я, поворачивая обратно и останавливаясь у двери.

– Я понимаю, что ты беспокоишься о нем, и очень этому рад. Но у Триш в жизни и так было достаточно сложностей, и ей пора наладить свои дела. Я не прошу его приходить на свадьбу, но пожалуйста, постарайся уговорить его попрощаться с матерью. Одному Богу известно, когда он в следующий раз прилетит в Англию, – вздыхает Кристиан.

– Не знаю… – Я провожу пальцами по бронзовой ручке. – Я попробую с ним поговорить, но ничего не обещаю. Я не буду на него давить.

– Понимаю. Спасибо, – говорит он с облегчением.

– Кристиан? – вырывается у меня прежде, чем я заканчиваю вызов.

– Да, Тесса?

– Ты расскажешь Кимберли о произошедшем? – Я задерживаю дыхание и жду ответа на свой неуместный вопрос.

– Разумеется, – говорит он с мягким акцентом. – Я люблю ее больше, чем…

– Хорошо.

Я стараюсь это осознать, но в голову мне приходит лишь картина, как Кимберли стоит на кухне и улыбается. Потом она смеется, запрокинув голову, а Кристиан смотрит на нее с восторгом, как будто для него больше никого не существует. Смотрит ли он так же на Триш?

– Спасибо. Если тебе что-то понадобится, дай мне знать. Я очень сожалею о случившемся. Надеюсь, твое мнение обо мне не окончательно испортилось, – говорит он и завершает разговор.

Я в последний раз смотрю на ужасное чудовище на стене и возвращаюсь в комнату.

– Где ты? – раздается на кухне его сердитый голос.

Хлопает парадная дверь, и я спрыгиваю с кухонного стула, хватая свою книгу. Плечом я задеваю стоящую на столе бутылку, она вдребезги разбивается о пол, покрывая его коричневой жидкостью, и я стараюсь как можно быстрее спрятаться, прежде чем он увидит, что я наделал.

– Триш! Я знаю, что ты здесь! – снова кричит он.

Голос приближается. Своими маленькими руками хватаю со стола полотенце и бросаю его на пол, стараясь прикрыть беспорядок.

– Где твоя мама?

Я оборачиваюсь, услышав его голос.

– Ее… ее здесь нет, – отвечаю я и встаю.

– Что ты наделал?

Он отодвигает меня в сторону и видит устроенный мной беспорядок. Я разбил бутылку случайно. Я знал, что он разозлится.

– Этому виски было больше лет, чем тебе, – говорит он.

Я поднимаю глаза на его красное лицо, а он запинаясь повторяет:

– Ты разбил мою бутылку.

Папа говорит низким голосом. Он всегда так разговаривает, когда приходит домой поздно.

Я пячусь назад небольшими шажками. Если я доберусь до лестницы, то смогу убежать. Он слишком пьян, чтобы за мной гнаться. В последний раз он упал.

– Что это? – Он переводит взгляд на мою книгу.

Я прижимаю книгу к груди. Нет, только не эту.

– Иди сюда, парень, – говорит он, подходя ко мне.

– Пожалуйста, не надо! – прошу я.

Он вырывает у меня из рук мою любимую книгу. Мисс Джонсон говорит, что я хорошо читаю. Лучше всех в пятом классе.

– Ты разбил мою бутылку, так что я испорчу что-то из твоих вещей, – с ухмылкой объясняет он.

Я отхожу назад, пока он рвет мою книгу пополам и вырывает из ее страницы. Я прикрываю уши руками и смотрю на то, как по комнате летают страницы «Великого Гэтсби». Он хватает летающие в воздухе страницы и разрывает их на мелкие клочки.

Я не могу вести себя как ребенок. Я не могу плакать. Это всего лишь книга. Мои глаза увлажняются, но я не ребенок, так что мне нельзя плакать.

– Ты похож на него со всеми этими книгами, – выплевывает он.

Похож на кого? Джея Гэтсби? Он не читает столько, сколько я.

– Она думает, что я идиот, но это не так. – Он хватается за спинку стула, чтобы не упасть. – Я знаю, что она сделала.

Внезапно он успокаивается, и мне кажется, что папа сейчас заплачет.

– Приберись здесь, – бурчит он и уходит, оставляя меня одного на кухне.

Напоследок он пинает ногой переплет моей книги.

– Хардин! Хардин, проснись! – зовет меня кто-то снаружи маминой кухни. – Хардин, это всего лишь сон. Пожалуйста, проснись.

Открываю глаза и вижу перед собой обеспокоенное лицо и незнакомый потолок. Я понимаю, что я не в кухне у мамы. Здесь нет ни разлитого виски, ни разорванной книги.

– Извини, что оставила тебя здесь одного. Я вышла за завтраком. Я не думала… – Она всхлипывает и обнимает мою вспотевшую спину.