Джоджо Мойес - Ночная музыка

Несколько раз она порывалась позвонить Лоре, но не стала этого делать, поскольку не знала, что сказать. Как сообщить женщине, с чьим мужем она, Изабелла, в свое время переспала, что теперь он ее терроризирует и что у него, похоже, самый настоящий нервный срыв. Вряд ли ей стоит ждать от Лоры каких-либо проявлений сочувствия.

Ну а кроме того, возможно, Лора обо всем знает. Возможно, она выгнала Мэтта из дома, тем самым спровоцировав у него душевное расстройство. Возможно, Мэтт рассказал жене об измене. Но что происходит сейчас вне стен этого дома ей, Изабелле, знать не дано.

Изабелла попыталась представить, что Байрон по-прежнему живет в бойлерной. Возвращайся, мысленно попросила она. А затем неожиданно для себя произнесла вслух:

– Возвращайся домой.

В тот вечер Изабелла не позволила детям задерживаться в саду до темна. Китти она заманила в дом под предлогом приготовления еще одной порции печенья, а Тьерри попросила почитать вслух. Она вдруг сделалась необычно заботливой и веселой. А свои треволнения по поводу того, крепко ли заперты двери и окна, объяснила тем, что Мэтт оставил наверху дорогие инструменты, за которыми следовало присмотреть.

Наконец, когда дети неохотно улеглись спать, Изабелла, выждав примерно час, достала из пустой коробки для украшений маленький латунный ключ и сунула в карман. Байрон спрятал его на чердаке, подальше от любопытных детских глаз. И вот теперь она поднялась наверх и, пыхтя от натуги, поскольку футляр был сделан из дерева, спустила его по шаткой лестнице вниз и отнесла в спальню.

Стараясь не смотреть на дыру в стене, которая ночью выглядела еще более зловеще, Изабелла открыла футляр, достала ружье и зарядила его. Охотничье ружье Поттисворта, которое Байрон обнаружил тогда на старом буфете.

Она проверила предохранитель и прицел. Обошла все комнаты, в сотый раз удостоверившись, что замки крепко-накрепко заперты, и выпустила Пеппера из кухни, где он обычно спал, сторожить дом.

Затем достала телефон – посмотреть, не звонил ли Байрон. Когда же совсем стемнело, а птицы за окном наконец угомонились, Изабелла села на верхнюю ступеньку, откуда просматривалась входная дверь, положив ружье на колени.

Изабелла слушала и ждала.

Проснулась она оттого, что услышала, как кто-то беспечно и громко насвистывает. Она открыла глаза и замерла. Часы показывали без четверти семь. Мэтт был в ванной, откуда доносилось журчание бегущей воды. Похоже, Мэтт брился. Лора вспомнила, что не купила ему новые лезвия. Мэтт терпеть не мог пользоваться затупившимися.

Она с трудом заставила себя сесть, гадая, как долго он находился в ванной, пока она спала. И заметил ли два упакованных чемодана. Хотя если бы заметил, то вряд ли стал бы так беззаботно свистеть.

Лора выскользнула из кровати, прошлепала по спальне и остановилась на пороге ванной, рассматривая обнаженного по пояс Мэтта. Зрелище, от которого она уже успела отвыкнуть.

– Привет, – поймав ее отражение в зеркале, сказал Мэтт, причем настолько небрежно и буднично, будто здоровался с соседкой.

Она натянула халат и прислонилась к дверному косяку. Она уже несколько недель не находилась в такой близости от Мэтта. Его тело казалось ей до боли знакомым и одновременно совершенно чужим, словно она подглядывала за незнакомцем.

Лора убрала упавшую на лоб прядь волос. Мысленно она уже тысячу раз репетировала предстоящий разговор.

– Мэтт, нам надо поговорить.

Однако Мэтт даже не повернул головы.

– Некогда. Важная встреча, – небрежно обронил он и принялся рассматривать щетину на подбородке.

– Боюсь, это важнее, – не повышая голоса, произнесла Лора. – Мне нужно тебе кое-что сказать.

– Не сейчас. – Он бросил взгляд на часы. – Я убегаю через двадцать минут. Самое позднее.

– Мэтт, мы…

Он повернулся к ней, укоризненно покачав головой:

– Лора, ну почему ты никогда меня не слушаешь? Ты никогда не слушаешь, что я тебе говорю. Все, проехали. У меня еще куча дел.

Было нечто странное в его тоне, слишком уж размеренно звучал его голос. Хотя одному только Господу Богу известно, что сейчас происходило в голове у Мэтта. И Лора предпочла обойтись без комментариев.

– Ладно. А когда ты вернешься домой? – с тяжелым вздохом поинтересовалась она.

Мэтт только передернул плечами, продолжая скрести бритвой по подбородку.

Значит, вот так все и закончится? – спросила она себя. Без лишних слов? Без ссор? И без скандала? И при этом она, Лора, стоит и смотрит, как муж бреется ради кого-то другого, и тем не менее пытается сделать все по-человечески. И неужели это она, Лора, со своими манерами воспитанной женщины и дурацким соблюдением правил хорошего тона, пытается сейчас вежливо заставить признать мужа, что их брак себя исчерпал?

– Мэтт, нам пора наконец-то принять решение. Относительно того, что происходит. С нами, – с трудом выдавила Лора, словно у нее внезапно распухло горло. – (Он не ответил.) – Мы сможем поговорить сегодня вечером? Ты собираешься вернуться домой?

– Наверное, нет.

– Тогда хотя бы скажи, где тебя можно найти. Должно быть, в Испанском доме? – Лоре не удалось скрыть страдальческих ноток в голосе.

Он протиснулся мимо нее и пошел по коридору, словно она, Лора, пустое место. Лора прислушалась к его веселому свисту и закрыла глаза. А когда открыла их, то увидела, что мягкое белое полотенце, небрежно брошенное Мэттом на держатель, сплошь в пятнах крови.

– Салфетки. Тебе нужны салфетки. Если, конечно, у вас нет тех, что из камчатого полотна.

– А зачем, если мы собираемся накрыть стол на лужайке?

Генри включил левый поворотник и свернул на соседнюю проселочную дорогу. Китти сидела на заднем сиденье и записывала очередной пункт в своем безразмерном списке. Прежде она еще никогда не устраивала вечеринок. А потому даже не представляла, какую уйму организационной работы предстоит провернуть.

– Когда-то у нас были правильные салфетки, но они куда-то подевались при переезде, – сказала она.

– Так же как и мои роликовые коньки, – добавил сидевший возле сестры Тьерри. – Мы их тоже не нашли.

– Полагаю, ваши салфетки найдутся. Годика через два. Как только вы обзаведетесь новыми. И лежать они будут в картонной коробке в дальнем углу, – философски заметил Генри.

– Но я не хочу ждать своих роликов целых два года. – Тьерри вытянул ногу, уперев ее в спинку водительского сиденья. – Они мне точно станут малы. Интересно, а нас накормят завтраком, когда мы приедем?

Китти решила взять Тьерри с собой, когда утром обнаружила мать спящей на диване в той же одежде, что была на ней накануне. Должно быть, репетировала всю ночь напролет. Причем не в первый раз. Но если оставить дома Тьерри с Пеппером, здраво рассудила Китти, мама проснется через пять минут, а потом будет весь день ходить как сонная муха.