Светлана Лубенец - Love Forever?

– Точно! – улыбнулась Третьякова. – Я все время пыталась понять, зачем эту вешалку туда поставили. Каждый, кто входит в домик, непременно на нее натыкается! Даже хотела переставить, но поняла: если отодвинуть вешалку от двери к стене, то по коридору вообще пройти будет невозможно. Я тогда еще о хозяевах подумала, что они странные какие-то: всяких засовов понаделали, а об элементарном удобстве не побеспокоились!

– Ну вот видишь! Ты наверняка исследовала бы эту странную неудобную стену. Убрав тебя, мы немного выиграли во времени. У нас еще не до конца в подвале была прибита сеть, поэтому нам надо было, чтобы фальшивую стену нашли попозже, – сказала Дина, переглянувшись с Федором. – Вот нам и пришлось оставить в домике Антона и, как нам казалось, антиподов: энергичную, самостоятельную Кристину и вялую, изнеженную Аню. Самым интересным оказалось то, что обе девочки нашли фальшивую стену.

– А если бы не нашли? – опять спросила Аня.

– Ну вешалка же не сама упала! – усмехнулся Федор. – Мы надеялись, что кто-то так или иначе коснется стены и, возможно, догадается, что она ненастоящая. Аня была так расстроена, что даже, стукнув по стене кулаком, сразу ничего не поняла. Мы с интересом стали следить, как будут развиваться события дальше.

– Зачем же вы тогда меня выкрали, если я все-таки догадалась? – спросила Крис. – Стукнув кулаком по деревянному столу, я вдруг вспомнила другой стук, потом сообразила, где я его слышала, выбежала в коридор, и что же – Федор втаскивает меня в какой-то странный лаз. Ну и натерпелась я страха, между прочим!

– И что же ты про меня подумала? – рассмеялся Федор.

– Теперь-то, конечно, можно и посмеяться, а тогда я подумала… в общем… я ужасное подумала. Даже не хочу говорить… Это вы все-таки объясните, почему меня вытащили из игры, когда я нашла фальшивую стену?

– Да просто же все! – отозвалась Дина. – Еще двое участников остались. Надо же было, чтобы и они как-нибудь себя проявили.

– А почему вы нам с Аней сразу две своих «повестки» прислали? – спросил Масляков. – Почему все исчезали по одному, а нас оставили вдвоем?

– Ну, мы же уже сказали, что Аня казалась нам самой неприспособленной к создавшимся условиям и самой напуганной. Одну ее оставлять было опасно. Нам и психологи, которые наблюдали за вами, не рекомендовали. А тебе, Антон, Анна в качестве помощницы не помешала бы. Мы ее и оставили. И, как оказалось, не напрасно.

– Да! – подхватил Федор. – В самый ответственный момент Аня вдруг собралась и чуть ли не в лидера вашей крошечной группы превратилась. О фонарике, конечно, вспомнил ты, но именно Аня тебя за ним отправила. Признайся, ты уходить от двери в подвал побаивался не только из-за девушки! Тебе и самому идти одному в комнату через весь коридор и кухню было страшновато! Так ведь?

– Ну… почти… – смущенно улыбаясь, согласился Масляков. – Но за Аньку я тоже переживал! Этого со счетов не сбрасывайте, пожалуйста!

– Никто и не сбрасывает! Мы с большим интересом наблюдали за тем, как Аня тебя ждала. По лицу девушки было видно, что чем дольше тебя не было, тем больше в ней появлялась решимость не сдаваться в плен обстоятельствам. В общем, подвальчик, Антон, был приготовлен для тебя, но мы решили отдать его Ане.

– Очень мило с вашей стороны, – съязвила так ни разу и не улыбнувшаяся Кашуба.

– Ань! Ну перестань дуться! – ласково обратилась к ней Дина. – Сидя у захлопнувшейся двери, ты так здорово повторяла: «Криком не поможешь! Криком не поможешь!» – что я теперь с тобой, как говорится, пойду в любую разведку!

– А у меня тоже вопрос! – подала голос Крис. – Зачем нужно было устраивать это представление с гипертрофированной влюбленностью Шурика одновременно во всех девчонок? Я ему сразу не поверила. Текст старой песни мне читал, будто бы собственные стихи! Нашел тоже дуру!

– Какую еще песню? – удивился Федор.

– Такую: «На земле так много песен сложено, я спою тебе, спою еще одну…»

Вернее, он слово «песен» заменил на слово «стихов»… и дальше там все пошло в таком же роде.

– Шурик! Ну гад! – возмутился Федор. – Я ему утром, сразу после вашего выпускного, специально продиктовал несколько стихотворений, которыми можно девушек завлекать! Он вроде бы записывал… и обещал выучить! И почему он тебе песни пел, идиот?

– Да если бы он только начал петь, я бы его сразу в заливе утопила, – расхохоталась Крис. – Вы объясните, зачем это все было надо?

– А это, дорогие мои, был своеобразный тест «на крепость любви». В вашем возрасте влюбленные обожают клясться в любви до гроба, вот мы и собирались проверить силу ваших чувств.

– И Лихачев так сразу и согласился? – презрительно скривила губы Третьякова.

– Нет, не сразу. Мы его почти неделю упрашивали. Он говорил, что ему нравится одна девочка в классе, и с другими говорить о любви он считает преступным, – сказала Дина.

– Прямо уж так и преступным? – все еще презрительно улыбнулась Лена.

– Поверь, это его собственные слова! Согласился он только тогда, когда мы клятвенно заверили его, что этой девушке сами расскажем, как его насильно заставляли.

– Он очень хорошо справился со своей задачей, – дрожащим голосом проговорила Третьякова. – Он прирожденный артист! Ему не в колледж, а в театральную студию надо поступать!

– А еще Шурик сказал, что если этой девушке… ну, которая ему действительно нравится, официально объявить, что посещение больных в отделении травматологии прекращается в семь часов вечера, то она обязательно опоздает.

Бывшие девятиклассники дружно рассмеялись, а Третьякова покраснела и попыталась как можно незаметнее взглянуть на часы.

– Не бойся, – потрепал ее по плечу Федор. – Мы тебя завтра на машине к нему отвезем, не опоздаешь! Сегодня все равно уже не успеть.

Взволнованная Лена закрыла лицо руками, чтобы никто не видел, как слезы на ее лице бегут по щекам и попадают в рот, глупо растянутый в счастливой улыбке.

– Ну вот, теперь, когда все наши действия объяснены, нам нужно официальное согласие всех участников этой истории на запуск в телевизионный эфир шоу под названием «Домик Наф-Нафа». Так, кажется, первой назвала его Крис.

– Я ни за что не соглашусь! – крикнула Аня.

– Да брось ты, Анька, это же так здорово! – ткнула ее в бок Крис. – В телевизоре засветимся! Это ж класс!

– Там и без нас полно всяких убогих шоу! – поддержал Аню Соленко, по-прежнему стараясь не глядеть в лицо девушке.

– Понимаешь, Володя, – опять принялся объяснять Федор. – Концепция нашего шоу в корне отличается от всех других! Ты только прикинь, что мы видим на экранах! «Последние герои» готовы, простите, жрать живых извивающихся червей за три миллиона; удальцы из «Дома» готовы любить кого угодно за этот самый дом или за эквивалентную сумму денег; те, которые участвуют в проекте «Голод», – собираются голодать вовсе не вечно и тоже далеко не даром! Даже в «Что? Где? Когда?» участники все уже чуть ли не миллионеры со своими бриллиантовыми совами и прочими прибамбасами! Наш проект основан на полном бескорыстии! А уж Анна, когда тащила на себе Маслякова, вообще достойна какой-нибудь медали «За отвагу на шоу»!