Наталия Ломовская - Душенька

Она сказала:

– Жаль, Евдокия, что у тебя оказалось так мало силы воли. Но я тебя не виню. Я понимаю, что всему виной специфика твоей работы. Если ты продолжаешь упорствовать и отказываешься оставить свою работу в этом вульгарном заведении... – Тут Елена сделала паузу и выразительно посмотрела на меня.

– Оно... это... не... – заблеяла я, презирая саму себя изо всех сил.

– То я могу предложить тебе три варианта. Первый! Ты берешься за ум, начинаешь выполнять предписания диетолога, в том числе и в свое рабочее время. И в придачу занимаешься спортом. Плюс массаж. Второй! Липосакция.

Я кивнула, только для того чтобы показать – я внимательно слушаю. Но Елена меня неправильно поняла.

– Ты согласна?

И тут же принялась листать свой обтянутый розовой кожей планер:

– Сейчас выберу время, чтобы сходить с тобой в клинику, и там...

– Может, пока не надо? – прошептала я.

Елена откинула планер. Глаза ее горели.

– И способ третий! Резекция желудка!

– Это что? – испугалась я.

– Это когда тебе отрезают половину желудка, – сообщила Елена таким голосом, будто говорила о чем-то приятном. – Отрезают, ушивают, после этого ты уже просто не можешь есть много. Тебе не нужно съедать целый пирожок (тут я, кажется, покраснела), тебе достаточно скушать одну только крошку, и все, ты сыта под завязку. Одна моя приятельница сделала себе такую операцию и похудела на двадцать семь килограммов! Правда, теперь она проходит лечение в специальном санатории для больных анорексией... Ну да это неважно. Так какой из вариантов ты выбираешь?

– Первый, – твердо сказала я. – Я не буду есть. И я стану заниматься спортом. Я хочу стать худенькой.

– Ну, по рукам? – предложила Елена.

И начались мои страдания.

Оказалось, что не есть – это тяжело. Невыносимо тяжело.

Меня мучили постоянные головокружения. Желудок ныл. Колени подгибались. По ночам снились пельмени. Однажды я брела на подкашивающихся ногах по улице, а впереди меня шла женщина. У нее из сумки торчал длинный батон, этакий французский baguette. И вдруг я поймала себя на желании броситься и откусить от этого батона горбушку, почувствовать во рту хрустящую корочку и нежный мякиш... У меня на лбу выступила испарина, я насилу взяла себя в руки и дома, за обеденным столом, поведала эту историю в самом юмористическом ключе. Елена смеялась своим серебристым смехом, Денис аплодировал, и даже папа-депутат, пребывавший в неизменно сладкой дремоте, очнулся на мгновение и проворчал что-то вроде «недурственно, недурственно». Ему-то хорошо был дремать, у него на обед был бульон с пирожками и телячья отбивная с горошком! А у меня – вареный шпинат. Вполне понятно, что я чувствовала себя немного взвинченной.

– Евдокия, вот, возьми, – сказала мне Елена после ужина, протягивая белую коробочку. – Это тебе поможет.

– Что это?

– Таблетки. Специально для того, чтобы облегчить твое состояние.

– Тайские? – прошептала я в ужасе. Уже две недели сплетница Москва смаковала подробности гибели восходящей поп-звездочки. Юная дива скончалась от обширного инфаркта, вызванного злосчастными тайскими таблетками. Дохуделась...

– Да бог с тобой, разве я тебе зла желаю, – вздохнула Елена. – Эти таблетки просто заполняют желудок, и тебе не так хочется есть. Остальное сделают занятия. Кстати, сегодня в три тебя ждет массажист, а к пяти приедет репетитор.

Ого, массаж! Пожалуй, это не так уж плохо.

Сеанс массажа представлялся мне чем-то приятным, как показывают в кино. Конечно, массажист будет очень красивым, похожим на молодого актера Киану Ривза. В салоне приятный полумрак, тихо звучит музыка – буддистские колокольчики и флейта, нос щекочет дымок благовонных палочек... У массажиста руки нежные, смазаны жасминовым маслом. Его прикосновения возносят меня к облакам...

Как же, ага! Во-первых, массажист оказался коренастым мужичком под сорок. У него была фигура мясника и физиономия пожилой гориллы. Во-вторых, никакого полумрака в кабинете, куда меня привели, не было, а был навязчивый хирургический свет. И, наконец, на третьей минуте массажа я уже выла от боли, прикусив губу.

– А ты что думала, пышечка, красота дешево достается? – приговаривал массажист, терзая мои телеса. – Терпи, казак, атаманом будешь!

Это было так больно, а главное, так обидно, что на последующие два сеанса я не явилась. Как в школе – прогуляла уроки, проторчала на бульваре, сидя на скамейке и глядя, как играют дети. И, как в школе же, массажист позвонил родителям – то есть Елене, конечно. На последующие сеансы массажа Елена отвозила меня сама.

Я думала: зачем ей все это? Чего ради она тратит на меня время и деньги? Потом поняла. Моя свекровь просто не доиграла в куклы. Ей явно не хватало дочери, девочки, которую можно было бы наряжать, причесывать, баловать. Впрочем, дети обычно нравятся родителям такими, какие они есть. Быть может, дочери Елены было бы позволено лакомиться булочками, спать до обеда и никогда, никогда не знать, что такое антицеллюлитный массаж. А я была для Елены именно куклой. Забавной и милой куколкой, которая умела говорить и двигаться. И еще как двигаться!

– И раз! И два! – командовала Елена. – Евдокия, давай, не раскисай! Еще десять скручиваний, и мы перейдем к следующему упражнению.

Красная и запыхавшаяся, я корчилась на полу в тренажерном зале. Он, оказывается, был оборудован в подвале дома, как пыточная. Приведя меня туда, Елена весьма ехидно заметила, что могла бы записать меня в фитнес-клуб, но совершенно не уверена, что я не стану филонить, а потому она сама будет моим персональным тренером!

Ох! Этой женщине нужно работать в гестапо. Оказывается, массаж – это были еще цветочки. Наиболее полную гамму ощущений я получила, пытаясь встать наутро после моей первой тренировки с моим персональным фитнес-тренером. У меня болели все мышцы, даже те, о существовании которых я никогда не подозревала! А ведь я считала себя достаточно тренированной девицей!

Что и говорить, те дни были не самыми прекрасными в моей жизни. Даже на любимой работе я не чувствовала больше себя комфортно, ведь меня окружали толпой чудовищные соблазны, каждый не менее чем в тысячу калорий. У меня было одно утешение – Денис. Он приезжал с работы, неизменно привозил мне какой-нибудь подарок и хватал в объятия. Мы занимались любовью каждую удобную минуту. Дело дошло до того, что Елена, несколько смущаясь и пряча глаза, предложила нам переехать в одну из гостевых спален в другом крыле дома. Оказывается, наша кровать находилась прямо над спальней родителей, и мы не давали им спать своей буйной страстью.

Да, и еще я совершенно не ожидала, что мне понравится учиться. Кроме занятий по русскому языку, литературе и истории, я выпросила себе еще и репетитора по французскому языку. Ко мне стала ездить афрофранцуженка, студентка медицинского института. Она была родом из Нигера. Впоследствии выяснилось, что мой французский грешит специфическим акцентом и своеобразной лексикой... Но это ведь не так важно, правда? Главное, что мы с Аделью нашли общий язык, и через некоторое время я начала вполне сносно болтать по-французски. На грамматику мы решили не налегать.