Наталия Миронина - Куколка для Немезиды

– Девочка, ты не понимаешь, – говорил ей Ованесян, – повара как художники. Отними краски у последних, что им тогда останется делать? Правильно, заборы красить олифой. Так что терпи. У нас ресторан, а не забегаловка.

Вера, никогда до этого не сталкивающаяся с кулинарными процессами в ресторанном масштабе, робко пыталась следить за всеми манипуляциями на кухне. Надо сказать, что повара обратили внимание на расторопную худую молодую женщину и взяли над ней шутливое шефство: то угощали кусочком пирога, то подсовывали рулетики с сыром – фирменная закуска ресторана – и не отпускали домой без апельсинов и яблок. Наблюдая за работой этих людей, Вера наконец поняла разницу между недорогими «едальнями» и добротным рестораном. Запахи на кухне были аппетитными, одежда поваров и их подручных не замасленная, подсобные помещения не хранили нечистоплотных тайн. Продукты, привозимые каждое утро, были свежими. Минималистский интерьер ресторана – плод долгих споров между хозяином и амбициозным молодым дизайнером – казался Вере, после всех ее скитаний, верхом элегантности и уюта. Уже ночью, закончив возиться с посудой, Вера проходила в пустой убранный зал, садилась на мягкий полукруглый диван и осторожно радовалась своему везению.

Через две недели Рая наведалась в моечную. До этого администратор устроила разнос официантам, бармену, осталось проверить кухню и охрану. Зайдя в моечную, Рая обнаружила идеальный порядок, несколько очень разумных нововведений и уставшую посудомойку. Вера носилась как угорелая: в ресторане шел очередной корпоратив. Вернее, подходил к концу. Уже все проорали здравицу в честь шефа, тот произнес проникновенный, ничего не значащий тост и откланялся, среднее управленческое звено уже слегка побило посуду и пыталось разъехаться, разделившись на давно сформировавшиеся пары. Рая устала: ей пришлось выдержать осаду немолодого заместителя, выпившего лишнего и в результате брошенного собственной женой. К тому же под горячую руку она рассчитала официантку Таню, умудрившуюся забыть о вторых блюдах. На такие уловки пускались в недорогих, «проблемных» заведениях, чтобы подзаработать. В ресторане Ованесяна это считалось преступлением, сравнимым только с обсчетом. Гость, не обнаружив перед собой осетрину в вине, сделал официантке замечание, но она, вместо того чтобы извиниться, огрызнулась. Рая видела и слышала это. И понимая, что все проблемы от усталости, тем не менее вынуждена была девушку прилюдно уволить. Так образовалась «дыра» в первой смене. За посудомойкой Рая наблюдала давно, правда, больше из опасения, что она тогда взяла ее на работу в сумрачном, убитом состоянии.

В моечной Рая устроилась на подоконнике и, закурив, спросила:

– Ну, как тебе здесь?

Вера, вся распаренная, вытирая до скрипучего блеска тарелки, искренне ответила:

– Спасибо, все очень хорошо. Я, по-моему, тоже пока вас не подвожу? Стараюсь успевать.

Рая наконец разглядела новую работницу.

– Тебе-то не тяжело? У тебя прямо-таки модельный вес. И бледная такая. Все-таки передышку себе давай. Время с одиннадцати до часа и с четырех до шести – более-менее спокойное. Посиди, чаю попей.

Она помнила, как сурово принимала Веру на работу. Не то чтобы Рая переживала о том, какое впечатление произвела на посудомойку, но все-таки хотелось, чтобы ее, администратора, воспринимали как адекватную особу. Тем более что даже с первого, самого неточного взгляда новенькая производила хорошее впечатление.

– Спасибо, я вроде не устаю. – Вере была приятна эта официальная забота. – Я лимон ем. Очень хорошо поддерживает силы.

– Лимон? Что, прямо без сахара?!

– Лучше без, берешь в рот ломтик и жуешь потихоньку.

– И действительно помогает? – Рая после всех, еще, кстати, не закончившихся ссор с Никитой по утрам вставала измочаленная. Даже если они не успевали поругаться по телефону, раздумья все равно лишали ее сна.

– Очень помогает. – Вера не стала уточнять, что этому ее научил бездомный художник Борис и что лимоны, подобранные на рынке, наверное, спасли ее прошлой зимой. – Попробуйте порезать и пересыпать сахаром. Тогда можно с крепким свежим чаем. Витамин С, сахар как источник энергии и чай – лучшее средство, которое согревает, расширяет сосуды.

«Господи, что же жизнь с людьми иногда делает?! А я еще жалуюсь… Подумаешь, мужик ушел!» Рая поняла, что посудомойка – женщина образованная, умная, воспитанная. Об этом свидетельствовали ее речь, интонации, жесты. И не от хорошей жизни она устроилась сюда работать. Одежда на ней была с чужого плеча, сильно неновая. А однажды Рая перехватила Верин взгляд, когда на кухне выбрасывали отстатки еды. «Если бы она сюда не устроилась, неизвестно, что бы с ней стало». Растроганная чужими трудностями, которые были несравненно серьезнее ее собственных, и ухватившись за сочувствие к Вере как за сильнодействующее успокоительное, Рая сказала:

– Так, давай бросай. На завтра посуды хватит. Снимай халат свой, пойдем ко мне в кабинет, поужинаем.

Вера отказалась по нескольким причинам. Во-первых, она действительно была голодной и не хотела, чтобы кто-то это понял. Во-вторых, боялась любого проявления участия, поскольку в человеческое сострадание не верила: уж очень ненадолго людей хватает. Тогда, у Павелецкого вокзала, она видела, как приезжали благополучные люди, раздавали еду, одежду, но то была кампанейщина, порыв души, стремление совершить поступок, позволяющий хоть немного зауважать себя. Потом все заканчивалось: перевешивала привычная безмятежная жизнь. Поэтому Вера сказала:

– Спасибо вам огромное, но я лучше закончу и пойду домой.

– Не выдумывай, давай посидим. Что-то мне не по себе. – Это был правильный ход. Вера поняла, что Рае нужна компания и что ею руководит не только благотворительное сострадание.

– Хорошо, сейчас я приведу себя в порядок.

Обедали они не в кабинете Раи, а в отдельном маленьком зале для особо важных гостей. Там находился всего один стол с крахмальной скатертью и дорогими приборами. Солонка и перечница были серебряными, старыми. Рая заметила взгляд Веры:

– Красивые, сама покупала в антикварном. Серебро, царское.

– У нас такие были когда-то. – Вера помнила, что мама иногда хвасталась подобным наборчиком перед гостями.

– Ты с матерью живешь?

– Нет, мама давно умерла, я тогда школу заканчивала.

– Без родителей тяжело. Я вот уехала давно, а каждый вечер тянет позвонить.

– Ваши родители где?

– В Уфе.

Рая принесла из кухни еду: большие отбивные с картошкой и салат.

Конечно, Вера не чувствовала такого голода, который ее преследовал во время скитаний по городу. Но организм был истощен, и горячая жирная пища действовала опьяняюще. Вера по старым книжкам помнила описание этих ощущений, а сейчас они настигли ее. Но расслабиться до конца не получалось. Вере не очень удобно было без белого халата, в котором она мыла посуду: стало заметно, что брюки ей очень велики, а тонкий синтетический свитер в катышках. Из рукавов торчали бледные запястья. «Картинка для святочного рассказа!» – подумала Вера. «Слава богу, у Раи чем-то голова занята, может, не обратит внимание?!» Рая давно все увидела и искренне пожалела новую сотрудницу. Занятые едой, обе быстро освоились, Рая, достав из стоящего здесь буфета водку, налила себе и Вере по стопочке.