Ариадна Борисова - Когда вырастают дети

– Я уже придумал название.

– Какое?

– Угадай.

– Рог Тритона?

Он покачал головой:

– Нет, Русалочка. Я назвал его твоим именем. Самым красивым именем, какое знаю. «Виктория».

– О-о!

– Надеюсь, мы вернемся к торжественному открытию. Немного похвастаюсь: меня утвердили главой Департамента архитектуры, градостроительства и реконструкции, поэтому после отпуска я стану работать… м-м-м… начальником. А открытие ожидается в сентябре. Строить будут ускоренными темпами.

– Откуда мы вернемся?

– Из Германии. Немецкий врач, кстати наш бывший соотечественник, обещал помочь нам во всем, что в его силах. В клинике, где он работает, очень серьезная рефлексотерапия и акупунктура, люди едут туда из всех стран.

– Это, наверное, жутко дорого! Ты сумел заработать так много?..

Принц вздохнул.

– Знаешь, вчера я понял, что Мама пыталась сказать мне перед тем, как уйти. «Бэлу укра…» – помнишь? Я еще подумал, бредит, лермонтовскую Бэлу вспомнила. А Мама хотела сказать: «Белую кра…ску возьми». Но не смогла, не успела… Она до последнего не говорила, куда спрятала деньги, которые оставил Эдуард Анатольевич. Боялась, что я потрачу доллары на ее операцию… Сохранила их для тебя. Я нашел все три пачки, ни одна не была распечатана. Мама обвернула их в несколько полиэтиленовых мешков, умудрилась запихнуть в банку, герметично запечатала ее и сунула в ведерко с водоэмульсионной краской.

– Мама, – заплакала Русалочка.

– Думаю, если Мама слышит нас сейчас, она счастлива.

– Да…

– Играй, Русалочка. Играй на раковине. Петь с горы все равно что на берегу моря.

И она заиграла. Рог Тритона пел одну ноту «до», но вместе с ним меланхолично загудела телевышка, и в колокольне собора зазвонили колокола. Раковина пела счастье.

Песню подхватил теплый ветер июня и понес, понес к городу.

– Смотри, Принц! Я вижу фокусника! Он стреляет конфетами из звездной пирамидки! Фокусник вернулся!

– Он хотел знать, чем закончится сказка о Принце и Русалочке…

Любуясь красивой парой на вершине Красной горы, старый Двор подумал: «Все сказки должны заканчиваться хорошо. Даже если они частично из жизни».

Двор тоже пел. Но не песню Тритона. Другую, которую часто слышал из окна третьего этажа одного из своих домов.

…Грезы падали неладные темной ягодой с куста, целовала я прохладные, ненаглядные уста. Разгорался злыми искрами зал, одетый в зеркала, в них смеялись люди-призраки – я забавой их была, и, с душою опрокинутой, в зале ползала под блюз, как из раковины вынутый на глумление моллюск. Разбивались взоры колкие, на полу теперь они душу резали осколками сквозь кровавые ступни. Без надежды совершенно я звать в чудесный рог взялась, и закончилась волшебная сказка…

Или началась.

«Все женщины делятся на две категории – ужас, какие дуры, и прелесть, какие глупенькие». М. Жванецкий, «Мужской взгляд на женщину».