Ляля Брынза - Пари

Слава богам, хоть Женюлик был готов меня поддержать, что не придавало мне дополнительной уверенности, впрочем пока еще хватало огрызков собственной.

Уходя с вечеринки я перецеловалась со всеми, кто считал возможным целоваться с женщиной и напомнила Женюлику, чтобы он не тянул с «сюрпризом», а сюрпризил уж сразу, не отходя от кассы.

(Мелодраматичная, в очередной раз доказывающая, что у главной героини солидный интеллектуальный багаж и незаурядное чувство юмора.)

Прошел понедельник, вторник, наступила среда. Я поставила тучный крестик в календаре. Двадцать третий день с начала срока действия пари.

Осталось немного. Соперники с напряжением следили за развитием событий. Еще бы. Если вы помните, на кон были поставлены их кровные. Впрочем, их отношение к событиям особо не изменилось, то есть они как и раньше не сомневались в собственном успехе.

— Даже если ты провела с ним ночь в одной постели, что не доказано, весьма сомнительно, что это завершится ЗАГСом. — Размышлял Митрич, качая толстым пальцем.

— Да если бы я так напрашивалась к нему на кофе, то тоже бы была приглашена. Ты просто бессовестно на него повесилась. — Ленка не могла простить мне раздавленную ногу.

— Уговор остается уговором. Предложение, сделанное при всех. Только тогда ты получаешь деньги. — Серафима раздавала обед. Супчик гороховый, картошечка с котлетками и пирожочки. Серафима у нас была мастерица на предмет всевозможной выпечки. Я с любопытством и некой осторожностью заглядывала в начинку пирога.

— Чего смотришь? Не нравится — положь на место! Пирожочки сегодня с луком с яйцами. — Андрей Николаичевы любимые.

— Угу пирожок модели «Робин Гуд» — не удержалась я, припомнив свой любимый анекдот.

— Фу ты, ну ты! — Серафима помахала половником в опасной близости от моей головы.

— Говоришь, с луком и с яйцами… Что-то мне кажется, он несколько поостыл к яичной начинке. — Я прокрутила в голове свой недавний геройский поступок с вываливанием завтрака на нашего шефа и захихикала.

— Никаких желтков-белков. Я даже о куриных окорочках думаю с ужасом. — Он произнес это мне в самое ухо, так, чтобы услышала только я, и громко поприветствовал обедающую публику. Я поежилась. Ну надо же! Только лишь от его присутствия мне уже становилось не по себе.

— Наш столик накрыт, Андрей Николаевич, — Митрич помахал Андрею, но тот, словно не замечая, нагло устроился рядом со мной. Я тыкала вилкой в тарелку, совершенно не понимая чего делаю.

— Первое, Лариса, обычные люди предпочитают черпать ложкой. Маленький ликбез… — Андрей вытащил у меня из руки алюминиевый трезубец и вставил туда то, чем люди хлебают супы, окрошки и другие жидкие блюда.

— Черт! Это Вы на меня так действуете. Вот видите до чего довели! — я возмутилась, но ложку таки приняла и стала старательно бултыхать ей в тарелке.

— Так я Вас отвлекаю от такого архиважного занятия… Надо же. Даже приятно. А то я с Вами начал сомневаться в своей привлекательности. Значит, не все у меня потеряно?

— Чего это Вы здесь уселись? — не отреагировала я на его очевидную провокацию.

— Ну, я как Ваш поклонник и будущий супруг хочу побольше времени проводить вместе, разве не так? По-моему это более, чем естественно.

Мне пришлось с ним согласиться и я угрюмо заглатывала ложку за ложкой, без какого либо удовольствия.

— Лариса, а почему Вы периодически не бросаете на меня томных эротических взоров? — он еще и издевался. — Кажется, Вы как-то на этом настаивали.

Я швырнула салфетку на стол и резко встала, громыхнув стулом.

— Сядьте, а то они подумают, что мы ссоримся. Это лишнее.

— Андрей. Знаете что? Это все же моя игра и правила здесь придумываю я. Не лезьте поперед батьки в пекло. — С этим я изобразила самый страстный взгляд и поправила ему галстук. Когда я дотронулась до него кончиками пальцев мое сердце запрыгало, как пьяный заяц.

— А почему это Вы два дня со мной даже не здороваетесь? — он ничуть не смутился и неожиданно поднявшись, обнял за плечи и коснулся губами щеки. Если до этого я не знала, где у человека поджилки (такой вот пробел в анатомии), то теперь они все до одной задрожали. Век живи, век учись.

— А Вы не переигрываете? — мне ничего не оставалось как прижаться к нему всем телом и мне на секунду померещилось, что у него чересчур часто застучало в груди. Ну, может не настолько часто как у меня, и все таки…

— Посмотрите вокруг, Лариса. Смотрите и ликуйте. Они сейчас передавятся всем скопом и нам придется взрезать трахеи по очереди. — Я обернулась и обвела столовую взглядом. Тридцать пар глаз в неподдельном страхе уставились на нас. Ради этого стоило помучиться.

— Я Вас простила!

— Ну спасибо, кстати, хотел кое о чем Вас спросить, не могли бы Вы зайти сейчас ко мне на минутку.

Мы прошли к нему в кабинет и дав указания Ленке на предмет обслуживания меня кофе с коньяком, я уселась напротив Андрея. Ленка с вылупленными глазами притащила мне заказанное, я, высокомерно указав Ленке на то, что в кофе было мало коньяку, вальяжно попросила оставить нас с Андреем наедине. Тот сидел и откровенно любовался моей наглостью.

— Я начинаю получать от этого определенное удовольствие, — сказал он, когда Ленка вышла. — Нет правда, мне даже забавно, весело даже. Так почему два дня не здороваетесь? — Сеттер застал меня врасплох и хитро глядел в ожидании ответа…

— Кто-то говорил Вам, что это будет скучно? — проигнорировала я его вопрос. — Так что Вы от меня хотели?

— Лариса, не очень удобно об этом говорить и все же нет выбора. У меня есть к Вам встречная просьба. И примерно того же характера, что и Ваше пари. — Андрей склонил голову на бок, точно так как это делают нашалившие породистые собачки.

— То есть? — я не очень хорошо понимала, на что он намекает. Неужели тоже поспорил с кем-то. Но мои сомнения разрешились очень скоро.

— В общем так, — продолжал он, — у меня, как и у всех нормальны, да и не вполне нормальных (он многозначительно кивнул в мою сторону) людей есть бабушка. И примерно также как и Ваша, она невероятно обеспокоена устройством моей личной жизни. (Как это он за двадцать минут раскусил мою бабулю?) Сегодня вечером она устраивает мне свидание с одной из ее «милых и порядочных девушек», что мне право уже надоело. Месяца три назад она притащила домой эдакую «увядшую хризантему» с претензией на интеллект, а неделю назад устроила «случайную» встречу с девицей, у которой развитие затормозилось еще в роддоме. Эта девица умудрилась за весь вечер сказать всего два слова. Первым словом было «ой!», вторым «ой-ой» — причем с первым «ойем» она поставила на стол эклеры собственного производство, а с «ойойем» она выплюнула их обратно на блюдце, откусив крохотный кусочек. А я-то из порядочности жевал уже второй эклер и из той же идиотской порядочности нахваливал. Сегодня мне предстоит очередное подстроенное бабушкой свидание, но что-то мне подсказывает, что выдержать этого я не смогу. Поэтому, Лариса, не согласились бы Вы сыграть роль моей невесты, что не такая уж неправда, если принять во внимания последние события. Может бабушка, поняв, что я определился с выбором, прекратит наконец сводничать.