Мария Северская - Музыка двух сердец (сборник)

– Если это не прикол, – обратилась к спящему в кресле Венику Лара, – то это мой потерянный во младенчестве брат-близнец.

Она принялась листать журнал Черного Дрозда. Решила начать с самого начала. В отличие от нее, он журнал вел два года, и в его дневнике, по сравнению с ее, было чуть больше картинок и фотографий.

Лара читала его записи, и ощущение, что это все написала она, с каждой минутой становилось все явственней. Такого просто не может быть! Невозможно, чтобы другой человек мыслил настолько похоже. Они даже образы использовали одни и те же!

«Нет, так не бывает, – подумала девушка. – Это, наверно, кто-то из знакомых решил пошутить. Довольно зло, причем. Интересно, это кому же я так сильно насолила?»

Она перебрала в памяти всех знакомых, но в итоге поняла, что так изощренно над ней поиздеваться никто из них не мог. Слишком уж трудоемкий процесс – создание целого журнала, причем в том же стиле, что и ее собственный.

Впрочем, поверить в то, что по счастливой случайности на ее дневник набрел ее собственный клон, Лара тоже никак не могла.

Внезапно ее мысли переключились на Данилу:

«Интересно, а он ведет Живой Журнал или любой другой блог? Вот было бы забавно почитать, что он пишет. Надо будет у него при случае обязательно узнать».

Лара набрала Черному Дрозду ответ:

«Кто ты? Я хочу с тобой поговорить».

Она сходила на кухню, поставила чайник, дождалась, пока он вскипит, налила себе большую кружку и, прихватив из буфета коробку с печеньем, вернулась в комнату.

Ее уже ждал ответ. Казалось, будто этот неведомый Черный Дрозд сидел перед своим компьютером и ждал, когда Лара ему напишет.

«Я самый обычный парень, случайно наткнувшийся на твой ЖЖ. Если это, конечно, можно назвать случайностью, ведь в твоем дневнике я увидел самого себя.

Я бы мог тебе дать номер своей аськи, но, увы, у меня ее нет. Наверно, потому что я люблю писать большие развернутые письма, думать над образами, над каждым словом. Поэтому вот мой электронный адрес: cherniy-drozd@mail.ru Почту я обычно проверяю несколько раз в день, утром и вечером. Пиши. Я буду рад любому письму от тебя, даже если ты будешь рассказывать о самых что ни на есть ерундовых вещах».

«Хм, – подумала Лара. – Ерундовые вещи – это, конечно, замечательно, но как-то слишком уж мало информации для начала. Хотелось бы узнать об этом мистере Х побольше».

И она отправила письмо:

«Расскажи о себе. Твой ЖЖ, впрочем, как и мой, малоинформативен, в нем в основном твои мысли и чувства. Они дают представление о тебе как о человеке, но из них не вытянешь фактов: как тебя зовут, в какой школе ты учишься, чем занимаешься в свободное время, где живешь…»

И снова ответ пришел быстро.

«А давай поиграем: мы не станем сообщать факты, просто примем по умолчанию, что можно писать друг другу что угодно, словно мы знакомы сто лет и все друг о друге знаем. Мне кажется, что все эти так называемые факты ничего на самом деле не дают.

Прочитав твой журнал, я уже знаю, какая ты, что тебя волнует, чему ты радуешься и над чем грустишь, поэтому мне неважно, в каком городе ты живешь и как тебя зовут на самом деле. Ведь есть вещи гораздо важнее. Кстати, мне нравится твой ник – Чайка, я бы хотел звать тебя так. Ты меня тоже зови по нику».

Прочитав ответ, Лара сначала не могла понять, что она думает и чувствует по этому поводу. Мысли разбегались. С одной стороны, ей казалось, что все это какие-то детские игры в шпионов – не сообщать друг другу никакой информации. С другой стороны, почему бы и нет? Даже интересно – общаться с совершенно незнакомым человеком, как со старым другом. Такого с Ларой еще не случалось.

В итоге она написала Дрозду всего одно слово: «Заметано» и нажала кнопку «Отправить».

Больше в этот вечер писем не приходило. Зато сама Лара написала пост в ЖЖ. Она писала о Даниле, но уже отправив пост, поняла, что он мог бы относиться и к Дрозду.

«Иногда случается, казалось бы, невероятное: встречаешь человека, чей внутренний мир похож на твой, как две капли воды. Узнавание происходит мгновенно: по первой сказанной фразе, по улыбке, по выражению глаз, по повороту головы. И вот тебе уже кажется, что этот человек был в твоей жизни всегда, его просто не могло не быть. Мир, когда вы вместе, расцвечивается всеми цветами радуги, птицы поют громче, и замечаешь то, на что раньше никогда не обращал внимания: какая яркая июньская трава, какое глубокое небо, как горьковато-пряно пахнут цветы в поле…

И тогда приходит ощущение, что ты живешь, ты чувствуешь это каждой клеточкой своего тела. Благодаря одному-единственному человеку, которого еще совсем недавно не было в твоей жизни, но без которого ты теперь эту самую жизнь не можешь себя и представить».

Лара и не заметила, как прошла неделя. Погода стояла, как по заказу, солнечная, дождей не было.

Каждый день они виделись с Данилой: ходили на пляж, ездили в райцентр в кино, гуляли по лесу, пили чай на крыльце Лариного дома до позднего вечера и говорили, говорили…

А когда он уходил, она писала письма Черному Дрозду. С ним Лара делилась переживаниями, философскими мыслями, спрашивала советов, что-то советовала сама. Часто их письма занимали по пять-шесть машинописных страниц.

Если Данила порой казался Ларе немного поверхностным, слишком легким, то Дрозд, напротив, был глубоким, обстоятельным. Эти двое отлично дополняли друг друга.

Одно расстраивало Лару: она до сих пор не могла понять, нравится ли она Даниле. Никаких поводов думать, что она для него больше, чем друг, он ей не давал, а Ларе казалось то так, то эдак.

Данила был неизменно приветлив, заботлив и смешлив, но это не говорило ровным счетом ни о чем, кроме того, что он хорошо воспитан.

Сама же Лара поняла, что влюбилась. Она осознала это как-то сразу, как факт. За неделю она узнала о Даниле кучу подробностей: что в Москве он живет недалеко от нее – через станцию метро, что день рождения у него зимой, что он терпеть не может всякие блоги, что на завтрак предпочитает гренки с молоком, что его отец живет за границей с новой семьей, что он очень любит свою мать и переживает, что она много работает и сильно устает, поэтому, чтобы хоть немного ей помогать, он, когда поступит в институт, сразу же начнет искать себе подработку.

Правда, кое-чего в Даниле Лара не понимала. Ей казалось, у такого веселого, общительного парня должна быть куча друзей. Она не могла поверить, что такой он только с ней. Но та его фраза, сказанная в лесу: «Порой и поговорить не с кем бывает», никак не шла у нее из головы.

– Слушай, – спросила она его однажды, – помнишь, мы говорили о друзьях, точнее, о том, что их нет – у меня и у тебя – только знакомые и приятели. Я все никак понять не могу: ты же такой открытый! Как же возможно, что ты один: ни близких друзей, ни девушки. – Слово «девушки» она произнесла с вопросительной интонацией и внутренне замерла, ожидая ответа.