Ольга Строгова - Любовь приходит дважды

© Строгова О., текст, 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( )

2000 год,

где-то на северо-западе

– Да, такие вот дела, – сказал с тяжелым вздохом Борис Федорович Шереметьев, отставляя подальше пустую кружку с эмблемой пива «Невское» и придвигая к себе полную.

Его собеседник молчал. Он знал, что время удивляться, задавать вопросы и выражать сочувствие еще не пришло, поэтому ограничился тем, что издал неопределенно-подбодряющий звук.

На тарелке у собеседника горкой высились пустые рачьи доспехи.

– И, что самое главное, она ничего не хочет слушать, – продолжал Борис, – а ведь всегда была такая разумная женщина… за что я ее и ценил. Вот ты мне скажи как врач: может, все же это по вашей, медицинской, части? Может, ей таблетки какие попить надо или уколы поделать… а? Может, это все нервы? – И он посмотрел на собеседника с робкой надеждой.

Тот пожал плечами.

Это профессионально отработанное движение собеседника выглядело особенно впечатляюще потому, что был он основателен, широк и к тому же носил правильно сшитые, подложенные в плечах пиджаки.

– Вряд ли, – наконец изрек он. – Впрочем, надо бы посмотреть. Приведи ее ко мне на прием. Скажем, в среду, в шесть вечера, у меня найдутся свободные полчаса…

– Приведи! – с горькой усмешкой повторил Борис. – Ты что, меня не слушал? Как я могу ее привести, если она от меня ушла! Совсем, понимаешь ты это, Кашпировский?

Собеседник на Кашпировского не обиделся, так как был выше подобных вещей. К тому же Борис оказался прав – он действительно его почти не слушал.

К чему? И так все ясно.

Старая как мир история. Женщина, прожившая тишайшую и скромнейшую (читай – нудную и неинтересную) супружескую жизнь, в сорок семь лет влюбилась.

Разумеется, серьезно. Разумеется, навсегда. Разумеется, пойдет на все, лишь бы сберечь чувство, пробудившее ее от вялого, тягучего сна к настоящей жизни.

Собеседник знал множество таких историй, потому что работал психоневрологом в городской больнице. Психоневролог – это психиатр плюс невропатолог, два, что называется, в одном флаконе… и ставок, соответственно, тоже две. Ну, и еще он подрабатывал психотерапевтом в частном медицинском центре.

Звали собеседника Леонид Сергеевич Шаховской. Он был старинным приятелем и однокашником Бориса Федоровича.

В данный момент Леонид Шаховской испытывал к своему старинному приятелю жалость, смешанную с легким презрением. Брошенные, сетующие на жен мужья всегда вызывали у него именно такие чувства.

Сами виноваты. Женщина – существо, которое нельзя оставлять без внимания, особенно на длительный срок.

Вот его Светка никогда даже не задумывалась о самой возможности чего-либо подобного. Имея в мужьях Леонида Сергеевича Шаховского, ей это просто-напросто ни к чему.

Да и он не дает жене закиснуть, постоянно держит в тонусе.

Женщину держат в тонусе две вещи: необходимость зарабатывать мужнину ласку и страх мужа потерять – вон сколько вокруг свободных охотниц.

В обращении с женщинами, как и с животными, необходимо разумно сочетать строгость и ласку. Требовательность и обходительность. Кнут и пряник.

Кто-кто, а он постиг эту науку в совершенстве.

Что же касается Бориса… едва ли тут чем-нибудь поможешь.

Леонид Сергеевич, прожевав последний кусочек розового рачьего мяса, промокнул салфеткой пышные, подковой, как у солиста «Песняров», седые усы и откинулся на спинку стула.

– Боюсь, что медицина тут бессильна, – сказал он сочувственно.

Борис как-то криво дернул щекой, поднялся и, не попрощавшись, двинулся к выходу.

Леонид Сергеевич некоторое время смотрел, как приятель ковыляет к двери – сгорбившись, неприкаянный, в несвежей сорочке и с «бахромой» на брюках, – потом принял решение.

– Ладно, я подумаю, – пообещал он, когда окликнутый им Борис, не скрывая радости, вернулся на свое место, – может, что и придет в голову…

– Леонид Сергеевич, вы просили напомнить – через десять минут конференция. – Звонкий голосок молодой ординаторши вырвал Шаховского из приятных размышлений, связанных с вечерним приемом во вторник.

Леонид Сергеевич Шаховской заработал тогда пятьсот рублей, что составляло примерно половину его месячного жалованья. Треть полученной суммы, правда, пришлось отдать медицинскому центру, но тем не менее…

Если так пойдет и дальше, с нудной и бесперспективной, в общем-то, работой в больнице можно будет распрощаться.

Самую доходную часть клиентуры психотерапевта Шаховского составляли женщины элегантного возраста – старше сорока. Скучающие жены бизнесменов, неудавшиеся (а бывало, что и удавшиеся) актрисы, озабоченные подростковыми проблемами мамаши и свои же коллеги – врачи, мающиеся от личной неустроенности и застарелых неврозов.

Попадались, правда, и молоденькие, но нечасто. Смотреть на молоденьких и беседовать с ними, учить их жизни было, конечно, приятно, но строить на них долгосрочные расчеты ни в коем случае не следовало.

Женщин элегантного возраста Леонид Сергеевич пленял импозантной внешностью (седая львиная грива до плеч, ухоженные усы, костюмы, сшитые у хорошего портного, и обязательный шелковый шейный платок вместо галстука), глубоким, хорошо поставленным голосом театрального трагика, а также внушительными манерами и строгостью обращения.

Леонид Сергеевич никогда не заискивал перед клиентками, даже самыми многообещающими.

Принцип «чем меньше женщину мы любим…» претворялся им в жизнь неуклонно и почти всегда приносил достойные результаты. Клиентка получала желаемое облегчение душевных страданий как истинных, так и воображаемых, а психотерапевту доставались солидный гонорар, другие различные проявления благодарности и, что самое главное, уверенность клиентки в том, что и в будущем за советом и помощью следует обращаться исключительно к Леониду Сергеевичу.

В общем, дела Шаховского шли в последние месяцы все лучше и лучше, так что он и думать забыл о Борисе Шереметьеве и его семейных неурядицах.

Отсидев положенное время на конференции и выступив пару раз в прениях по поводу участившихся случаев «игровой зависимости», Леонид Сергеевич покинул больницу с приятным и спокойным чувством выполненного долга.